Чиновникам вернут смартфоны

Дмитрий Тренин

Америка не может ни договариваться с Россией, ни игнорировать ее действия, поскольку и то и другое означает отказ от глобального лидерства, на котором основана сохраняющаяся гегемония США.

Нынешнее состояние отношений России и США можно охарактеризовать как конфронтацию. Это, однако, качественно иная конфронтация, чем в период холодной войны. В ее основе скорее конфликт интересов, а не мировоззрений, хотя идеологический элемент продолжает присутствовать. Россия активно выступает против либерального мирового порядка и за полицентрическое мироустройство, в то время как США, несмотря на внутренний ценностный разлад, стремятся сохранить свое доминирующее или, во всяком случае, преобладающее положение в глобальной системе.

Фундаментальная причина российско-американской конфронтации – отсутствие удовлетворительного урегулирования по итогам холодной войны. Проиграв холодную войну под именем СССР, Россия отказалась затем интегрироваться в американскую систему на правах младшего партнера США. Более того, со временем она стала стремиться к восстановлению статуса великой державы. Америка же, выиграв холодную войну и фактически списав РФ со счетов в качестве крупной международной величины, сочла неприемлемым для себя партнерство с Россией на паритетных условиях, предлагавшихся Москвой. Это главное. Субъективные ошибки и просчеты были с обеих сторон, но их значение вторично. 

Позиции и характер действий сторон

Россия, по сути, отстаивает право самостоятельно определять, продвигать и защищать свои интересы. Америка отстаивает порядок, установленный по результатам холодной войны. Российские действия – в частности, на Украине и в Сирии, – хоть и не разрушают американский порядок, но подрывают и тем самым обесценивают его.

Россия не может признать американскую гегемонию, поскольку это равносильно признанию собственного подчиненного положения, а этого россияне не переносят. Америка не может ни договариваться с Россией, ни игнорировать ее действия, поскольку и то и другое означает отказ от глобального лидерства, на котором основана сохраняющаяся гегемония США.

Вызов Америке со стороны России вполне укладывается в набирающий силу тренд усиления национальных государств и ослабления глобальных институтов, созданных Западом во главе США, – системы Pax Americana. Продолжающийся мощный подъем Китая, начинающееся возвышение Индии – еще более весомые свидетельства этой тенденции.

Все более активную геополитическую роль играют региональные державы – Турция, Иран, Бразилия. Элементы самостоятельности заметны во внешней политике Японии. В отдаленном будущем процесс усиления роли национальных государств может затронуть и Европу – не только Францию, никогда не расстававшуюся с риторикой национального величия, но и Германию, вынужденную на полвека отказаться от самого понятия национальных интересов.

Форма нынешней российско-американской конфронтации – гибридная война. Название взято из журналистского обихода, но оно подчеркивает одновременно связь с предыдущей конфронтацией СССР и США и отличия от нее. В холодной войне главной оставалась военная составляющая, но создание ядерного оружия сделало цену горячих войн слишком высокой, поэтому их заменила гонка вооружений и политико-идеологическое противоборство. В современной гибридной войне России и США главная черта – многосферность конфронтации, охватывающей самые разные сегменты единого глобального пространства: информационный, экономический, финансовый, технологический – в дополнение к более традиционным сферам.

Характер действий Америки в гибридной войне основан на ее колоссальных материальных преимуществах перед Россией. США действуют прямо и массированно. Характер действий России определяется ее относительной слабостью по отношению к США. Россия действует асимметрично и при этом зачастую успешно. За прошедшие с начала новой конфронтации пять лет Вашингтону не удалось заставить Москву изменить внешнеполитический курс в желательном для США направлении.

Перспективы конфронтации

Состояние российско-американских отношений сегодня тяжелое, но в целом стабильное. Дальнейшее ухудшение возможно, даже вероятно – например, в условиях предвыборной кампании 2020 года в США, – но фатальное развитие конфронтации может стать только результатом трагического стечения обстоятельств. Сетка безопасности, предохраняющая стороны от преднамеренного прямого вооруженного конфликта, существует. Обе стороны исходят из того, что текущая российско-американская конфронтация при всей своей серьезности и потенциальной опасности не носит, в отличие от холодной войны, экзистенциального характера. 

В ближайшие пять-семь лет трудно ожидать какого-либо улучшения отношений между Россией и Америкой. Вне зависимости от исхода предстоящих президентских выборов Россия надолго останется для политического класса США токсичной страной. Антироссийские санкции обрели в США силу закона и не будут отменены на протяжении очень длительного срока – то есть практически никогда, если иметь в виду ныне действующих политиков.

Со своей стороны, Россия действует в целом прагматично, исходя из того, как ее руководство видит национальные интересы. Основываясь на этих интересах, Москва готова сотрудничать с любыми государствами, если эти государства принимают во внимание интересы РФ и уважают ее статус в мире. Проблема Москвы в том, что ожидать такого подхода от Вашингтона в обозримом будущем не приходится. 

Разумеется, Россия и Америка, несмотря на явные и непреодолимые различия, не являются вечными и непримиримыми противниками. Долгосрочные перспективы выхода из американо-российской конфронтации зависят прежде всего от действия внутренних факторов в обеих странах.

В США еще во время второго срока президентства Буша-младшего наметилось стремление ограничить глобальную вовлеченность Америки и сосредоточиться на повышении конкурентоспособности национальной базы. При президенте Обаме эта тенденция проявилась более явно, а при президенте Трампе стала доминирующей. Вероятно, она сохранится и в дальнейшем. Это стремление предвещает переформатирование отношений как с союзниками и партнерами США, так и с их конкурентами и соперниками на мировой арене, в том числе с Россией. Этот процесс, однако, будет неровным и очень длительным.

В России восстановление великодержавного статуса во внешнем мире ставит вопрос, насколько он устойчив, если не подкреплен в полной мере экономическими показателями. Решение этого вопроса логически требует большей ориентации внешней политики на цели внутреннего – прежде всего экономического и технологического – развития страны.

Такая коррекция, в свою очередь, подразумевает перенос внимания высшего руководства страны с вопросов глобального мироустройства на вопросы места и роли России в складывающемся мироустройстве. Безопасность страны в XXI веке, достаточно обеспеченная потенциалом ядерного и неядерного сдерживания, будет все больше определяться невоенными параметрами. Урок быстрого распада Советского Союза заставляет больше думать о внутренних факторах – экономике, социальной политике, настроениях в обществе, качестве руководства и управления.

Если оба только что обозначенных фактора выйдут на первый план соответственно в США и России, то могут сложиться условия, которые в отдаленном будущем – в 2030–2040-х годах –  могут помочь двум странам выйти из состояния острой конфронтации. При этом рай партнерства все равно не наступит. Российско-американские отношения останутся по преимуществу отношениями соперничества, что нормально для великих держав. В идеальном сценарии они могут стать простыми отношениями разнокалиберных конкурентов, способных к прагматическому сотрудничеству друг с другом.

Насущные задачи: стратегическая стабильность

Некоторые шаги для ослабления напряженности могут быть предприняты еще в условиях острого противоборства. Основа для этого есть. Несмотря на продолжающуюся и временами усиливающуюся конфронтацию, Россия и США сознают опасность прямого военного конфликта. Созданы и функционируют каналы связи и предотвращения вооруженных столкновений, поддерживаются личные контакты между теми, кто занимает ключевые посты в структурах вооруженных сил и национальной безопасности двух стран. В отсутствие политического диалога продолжается профессиональная коммуникация. Диалог она заменить не способна, но катастрофу предотвратить может.

Серьезный негативный фактор – это свертывание и вероятное скорое упразднение режима контроля над вооружениями. Пытаться сохранить это стабилизирующее наследие ХХ века – бесперспективное занятие. Как гораздо более мощная держава, США не заинтересованы в устаревших, по их мнению, ограничениях на системы вооружений. Вслед за Договором по ПРО и Соглашением по РСМД все меньше шансов остается на продление Договора по СНВ-3. Под угрозой уже и меры доверия – такие как Договор по открытому небу.

Китай – сопоставимая с США экономическая, а вскоре и технологическая держава – не заинтересован (во всяком случае в обозримом будущем) в том, чтобы присоединиться к режиму контроля над вооружениями. Бесконтрольность в области вооружений не только порождает преувеличенное чувство опасности, но и стимулирует рискованное поведение.  

Вместо стенаний и взаимных обвинений в современных условиях требуется новый подход к проблематике стратегической стабильности взамен того, который основывался на реалиях второй половины ХХ столетия. Основная цель такого подхода – предотвратить сколь-нибудь серьезные вооруженные конфликты между государствами, обладающими ядерным оружием.

Основные методы достижения этой цели – это поддержание постоянных контактов и обмен информацией между соответствующими государствами (как это уже практикуется сейчас между Россией и США); взаимная сдержанность и непровоцирующий характер военной деятельности; информационный диалог по военным доктринам и стратегиям; сотрудничество в вопросах нераспространения ядерного оружия; совместная деятельность по предотвращению ядерного терроризма… 

Кроме этого, был бы полезен постоянно действующий семинар по проблемам стратегической стабильности, который поможет обеим сторонам лучше понимать доктринально-стратегические установки друг друга. Договориться по всем перечисленным проблемам вряд ли удастся, но можно будет прояснить для себя подходы и логику соперника, что может позволить избежать просчета.

Фактор Китая

Конфронтация между Россией и США отражает дух эпохи, но это не центральный конфликт современности – в отличие от обостряющегося и углубляющегося противостояния между США и Китаем. Именно американо-китайский сюжет уже стал важнейшим фактором в формировании нового миропорядка. По сравнению как с Америкой, так и с Китаем, Россия – относительно небольшая величина.

Тем не менее именно эти три государства в настоящее время оказывают наибольшее влияние на геополитический и военный баланс в мире. В экономике и технологиях, напротив, США и Китай явно доминируют, а Россия выступает незначительной величиной. Для США именно Китай главный соперник и потенциальный противник. Такое положение создает для России и риски, и возможности. 

Возможность создает то, что США все больше переключают основное внимание с России на Китай. Реализовать эту возможность трудно из-за того, что отношение к России как фактору внутриполитической борьбы в США все равно остается резко отрицательным. Кроме того, все более тесное сотрудничество РФ и КНР, особенно в военной и военно-технической областях, усиливает раздражение действиями России – пускай она и перестала быть главным противником США, но теперь способствует укреплению основного соперника Америки.   

Главный риск сегодняшнего положения вещей в том, что в мире может установиться новая биполярная модель, где Россия, отказавшись стать младшим партнером США, фактически превратилась бы в вассала Китая. Одновременное давление Вашингтона на Москву и Пекин способствует реализации именно такого сценария. Возможности противостоять этой тенденции ограничены из-за того, что развитие отношений РФ с другими развитыми странами – государствами Европейского союза, Японией – сдерживается союзнической солидарностью этих стран с США. В гораздо большей степени экономическое развитие России сдерживается структурными проблемами внутреннего характера, которые, к сожалению, вряд ли будут решены в обозримом будущем.

В новом треугольнике Вашингтон – Пекин – Москва Россия, несмотря на очень разные отношения с Америкой и Китаем, пока что стремится играть самостоятельную роль. От политики США зависит, насколько тесно Москва и Пекин будут координировать свои действия на американском направлении. Россия дорожит нынешними отношениями с Китаем и не встанет на сторону США в их противостоянии с КНР. Второго издания киссинджеровского «треугольника», выгодного США, не будет.

В то же время очевидно, что у России в какой-то момент может не хватить ресурсов, чтобы выдерживать самостоятельный курс. Двойное сдерживание России и Китая не отвечает также стратегическим интересам Америки, но политика США в последнее время не всегда отличалась стратегической выверенностью.

В поиске региональных балансов

Если России все же удастся устоять на ногах и сохранить стратегическую самостоятельность, то отношения с США в отдаленном будущем могут стать продуктивными. Менее глобальный и более национально-ориентированный подход США к мировым делам, создавая вакуумы безопасности в различных регионах мира – на Ближнем и Среднем Востоке, включая зону Персидского залива, в Афганистане, Северо-Восточной Азии, и не в последнюю очередь в Европе, – может сформировать условия для ограниченного российско-американского взаимодействия.

Такое взаимодействие не станет и не должно быть исключительным. Напротив, оно может стать частью многосторонних усилий ведущих игроков по стабилизации конфликтов, угрожающих их коренным интересам. Новый мировой порядок может возникнуть на основе региональных балансов. 

Так, равновесие в Европе может быть достигнуто, если будет урегулирован украинский кризис. Условиями такого урегулирования должны стать фактическое признание российского статуса Крыма и возвращение Донбасса в состав Украины на основе Минских соглашений 2015 года и дополнительных договоренностей. Сама Украина становилась бы в результате если не нейтральным по отношению к США и РФ, то во всяком случае не присоединившимся к НАТО государством, а также продолжила бы развивать свои отношения с ЕС в качестве ассоциированного партнера.

Украинское урегулирование – дело самих украинцев, россиян и европейцев (немцев и французов прежде всего), но без американцев оно не состоится. Главным вкладом США стал бы ясный отказ от дальнейшего расширения НАТО на восток, которое реально уже заблокировано очевидным риском военного столкновения НАТО и РФ и явным нежеланием США брать под защиту периферийные для их интересов государства.

Постепенное сращивание Молдавии и Приднестровья в условиях неприсоединения к НАТО и свободного развития отношений с Евросоюзом могло бы стать успешным вариантом разминирования приднестровского конфликта. Снятие с повестки дня проблемы расширения НАТО позволило бы развивать ассоциацию Грузии с ЕС и одновременно снижать напряженность между Грузией и Абхазией, Грузией и Южной Осетией, Грузией и Россией.

Что касается Белоруссии, то она продолжила бы существовать как независимое государство, тесно связанное экономическими, политическими, военными и гуманитарными узами с Россией в рамках Союзного государства, ОДКБ и ЕАЭС, и при этом имела бы возможность развивать разнообразные отношения с Европейским союзом. 

На Ближнем и Среднем Востоке США могли бы со временем начать взаимодействовать с Россией, как взаимодействуют с ней региональные игроки – Израиль, Иран, Саудовская Аравия, Турция и другие. Москва и Вашингтон по-прежнему выступают за нераспространение ядерного оружия в регионе. Ни Россия, ни США не надеются получить долгосрочную выгоду от войны между Ираном и Саудовской Аравией. И, конечно, Ближний и Средний Восток остается очагом угрозы радикализма, экстремизма и терроризма. Последнее целиком и полностью относится также к Афганистану. 

В Северо-Восточной Азии укрепление российско-японских отношений может рассматриваться как благоприятное для интересов США в условиях продолжающегося усиления Китая. Партнерство Москвы и Токио, как и тесное сотрудничество Москвы и Дели способствуют формированию более равновесной обстановки в Азии, в бассейнах Тихого и Индийского океанов и в Арктике.

Этому также способствовало бы развитие американо-российских экономических и прочих связей через Тихий и Северный Ледовитый океаны. Торговля и инвестиции вряд ли станут главным драйвером стабилизации российско-американских отношений и перевода их из состояния конфронтации в простую конкуренцию, но некоторым подспорьем они могут стать.

Несмотря на все перечисленные долгосрочные перспективы снижения напряженности между РФ и США, необходимо иметь в виду, что США по своей природе являются и останутся идеологическим государством, руководствующимся не только национальными интересами, но и определенными ценностями, с этими интересами неразрывно связанными. Сохраняющиеся различия в политических режимах двух стран, их ценностных наборах и практиках будут по-прежнему оказывать существенное влияние на подходы американского политического класса и общества в целом к отношениям с Россией.

Нынешний острый внутриполитический кризис в США будет рано или поздно преодолен, но идеологическая и ценностная напряженность в отношениях с Россией останется. Можно предположить, что со временем США будут все больше становиться «нормальной страной», политика которой будет строиться в основном на интересах, но рассчитывать на такой исход в обозримом будущем не приходится.

Заключение

Россия в последние десятилетия была слишком зациклена на США. Первоначально Москва отчаянно стремилась к несокрушимому единению двух стран, но вскоре проявилось не менее сильное желание взять реванш за поражение в холодной войне. Российские руководители и элиты безуспешно искали в Америке понимания своих проблем и часто ждали от США невозможного – признания равенства с Россией. 

Вступая в третье десятилетие XXI века, России нужно запастись терпением, обратить главное внимание на внутренние дела, а также на формирование равновесных отношений с гораздо более сильным Китаем. Москве, конечно, стоит внимательно отслеживать развитие ситуации в США, но не пытаться при этом вмешиваться в ход тамошних событий и не стараться влиять на них изнутри. Как показывает опыт, отстраненность от американской внутренней политики значительно выгоднее и безопаснее, чем вовлеченность в нее, к тому же без ясной стратегии.

Вполне возможно, что развитие как внутренней, так и международной ситуации в ближайшие 20 лет заставит США несколько изменить свой modus operandi в сторону большего упора на собственно американские национальные интересы, но полного отказа от ценностного императива в политике Вашингтона все равно не произойдет. Для России США останутся, вероятно, самым трудным государством с точки зрения взаимодействия с ним, но встречный упор в политике России на обеспечение внутренних нужд может ослабить конфронтацию и, хотя бы отчасти, уравновесить соперничество с Америкой элементами сотрудничества с ней.  

• 53
• 48