Чем рискует Елжан Биртанов, принимая половинчатые решения по ОСМС?

Новаторство министра здравоохранения может обернуться для него серьезными последствиями. Но еще большими последствиями это может обернуться для самой идеи обязательного медстрахования. Иногда нужно гораздо больше мужества, чтобы отступить и, в конечном счете, выиграть. 

Странные дела творятся с обязательным социальным медицинским страхованием в Казахстане, которое по своей природе и не страхование вовсе. После выступления президента страны Нурсултана Назарбаева в парламенте многим показалось, что реформу быстренько завернут. Это была одна из ключевых новостей дня.

Стоит, видимо, еще раз напомнить, что буквально дословно глава государства сказал следующее: «Давайте разберемся в основах (ОСМС). Я еще раз говорю: наверное, будем переходить, это прогрессивно, я не против, но давайте не спотыкаться опять».

Политическая неконкретность была истолкована авторами реформы на свой манер

Возможно, именно эта политическая неконкретность была истолкована авторами реформы на свой манер. С одной стороны, сроки введения в строй ОСМС, вроде бы, отодвинули на 2020 год, но с другой министр здравоохранения Елжан Биртанов, имея под рукой все законные основания, успел просветить, что работу фонд не прекратит, а сбор взносов с работодателей будет продолжен.

«Это позволит аккумулировать необходимые средства нашему обществу, всем нам, чтобы войти в медстрахование и представить застрахованным достаточный пакет медуслуг», – сказал министр.

Вполне естественно, что такой подход категорически не устраивает экономически активный слой – работодателей. Текущую подвешенную ситуацию комментирует главный публичный критик ОСМС – директор Центра прикладных исследований «Талап» Рахим Ошакбаев:

– Мы слышали заявление министра здравоохранения о том, что они собираются отложить сбор платежей с самозанятых на год-два, разобраться с ними, но оставить платежи с предпринимателей. Национальная палата предпринимателей выразила вполне логичное  недоумение по поводу заявления о намерениях министра. Очевидно, министр изложил свое мнение или видение, не проведя необходимых процедур: без обсуждения, без принятия консенсусного решения, которое предусмотрено законодательством, логикой и здравым смыслом. Поэтому, я думаю, что лучшим способом для доработки реформы было бы создание открытой, нормальной рабочей группы, которая могла бы детально рассмотреть все «за» и «против». Реформу нужно концептуально, иначе она вызовет  отторжение общества.

– Есть ли при этом юридические коллизии?

– Сейчас откровенных юридических вопросов нет, но есть моральные коллизии. Юридически закон принят, обязательства по исполнению платежей есть, как и штрафные санкции, но вместе с тем, есть общее понимание, что в таком виде и при таком подходе, реформа несостоятельна. Коллизия как раз в том, что теперь президент, правительство, депутаты, общество признают, что, к сожалению, реформу нельзя реализовывать, а закон принят и действует. Поэтому, на мой взгляд, его действие надо приостановить. Затем необходимо собирать экспертов, представителей медицинского сообщества, работодателей, депутатов, чтобы все были вовлечены в открытую работу. Не так, как это однажды сделал Минздрав, когда он, вопреки всем возражениям, протащил через парламент закон о псевдостраховой реформе. Надо заново заняться разработкой устойчивой модели страховой медицины, которая в итоге означала бы повышение качества медицинских услуг и реальный охват населения.

– Но ведь депутаты проголосовали за законопроект?

– Этот вопрос, наверное, вполне закономерен, но его надо адресовать непосредственно парламентариям.

– Кстати, что с вашим запросом во Всемирный банк, услуги которого по экспертизе и разработке ОСМС обошлись стране в 46 миллиардов тенге? Ведь, по сути, это наши кредитные обязательства с процентами на пять лет?

– Абсолютная тишина. Всемирный банк хранит молчание, равно как и министерство здравоохранения. Выходит, 46 миллиардов потрачены, а вся реформа на поверку оказалась «пшиком.»

– Какую модель ОСМС Вы считаете оптимальной?

– Есть несколько моделей страховой медицины, но нет простого решения. У каждой из моделей свои сильные и слабые стороны. Допустим, модель, которая основана на частной медицине, частных фондах, она дает очень высокое качество, но при этом очень дорого обходиться людям. Среднемировой показатель – 30 процентов приписок страховых случаев. Наша система также страдает этим изъяном. В текущей модели Минздрава присутствует очевидный конфликт интересов. Есть государственная монополия, фонд, который все это оплачивает и при этом создаются большие возможности для совершения коррупционных правонарушений и это, несмотря даже на то, что и сейчас система коррумпирована.

Есть также британская модель, где помощь бесплатная, отсюда большой охват, соответственно земские врачи распоряжаются подушевым финансированием, и такая система препятствует припискам страховых случаев, потому что медики не хотят перерасходования средств. Условно говоря, все что оплачивается – это из их кармана. Зато они очень серьезно занимаются превентивной медициной. То есть они таргетируют, прежде всего, здоровье населения, а не количество медицинских услуг. Для этого очень много тратится времени, усилий на профилактику, чтобы люди, как можно меньше болели. Но для этой модели характерно высокий уровень использования медуслуг, что вызывает большие очереди. В наших условиях есть своя специфика.

У нас достаточно высокая доля сельского населения с низкими доходами. Надо учитывать также, что на данном этапе стоит задача улучшения качества человеческого капитала, а в это понятие входит и состояние здоровья человека. Я считаю, что пакет бесплатной медицинской помощи в Казахстане должен быть очень серьезным. Есть средний слой, middle-class, который не пользуется этим пакетом и сам оплачивает свое здоровье, но для людей с доходами ниже среднего медицина должна быть доступной. Также должны быть заложены стимулы для повышения ее качества. А вот как раз к этому критерию очень много вопросов.

• 64
• 61