Экономическое самоубийство: за шаг до последней черты

Жаугашты Набиев

Финансовая безграмотность населения — феномен не специфически постсоветский. Опрос, проведенный в 2007 году среди американцев, показал, что четыре из десяти обладающих кредитными картами опрошенных не удосуживаются выплачивать долги по своей основной карте до конца месяца, а взимаемые за это проценты очень и очень велики. Две трети американцев не смогли ответить, что такое «сложный процент» и как его подсчитывать. Пятая часть участвовавших в опросе людей затруднялись указать, что произойдет с покупательской способностью их сбережений, вложенных под 3% годовых, при инфляции в 5%. Каждый десятый не знал, как выгоднее купить изначально стоивший 250 фунтов телевизор: при падении цены на 30 фунтов или на 10%. Что же после этого говорить о наших согражданах?

Первый и важный шаг на пути к пониманию финансовых институтов и оплетающей их терминологии — знакомство с их происхождением. Если вы поймете, откуда взялись те или иные организации и инструменты, вам будет проще вникнуть и в их нынешнее положение.

Современная международная финансовая система была создана в конце Второй мировой войны, в июле 1944 года, на встрече лидеров многочисленных стран, проходившей в Бреттон-Вудсе, Нью-Гемпшир, США.

В столице «свободного мира» Вашингтоне поселились два ангела-хранителя новой финансовой системы — Международный валютный фонд (МВФ) и Международный банк реконструкции и развития (МБРР), после объединения с Международной ассоциацией развития названный Всемирным банком (ВБ). МВФ был призван регулировать обменные курсы и решать краткосрочные финансовые проблемы. ВБ должен был помочь восстановлению разрушенных войной стран, а в дальнейшем — содействовать долгосрочному экономическому росту в развивающихся странах.

Валюты пустились в свободное плавание, расцвел рынок внешних заимствований (в том числе еврооблигаций), и в 1970-е частные капиталы свободно потекли через границы. Западные банки наперегонки бросились осваивать поток нефтедолларов, обрушившийся на арабские страны. Банки решили вкладывать арабские доллары в старую добрую Латинскую Америку. Латиноамериканские страны увеличили внешние заимствования в четыре раза — с $75 млрд до $315 млрд за 1975–1982 годы. Восточноевропейские страны тоже вышли на рынок внешних займов, что было явным признаком заката социализма. В августе 1982 года Мексика объявила, что более не в силах обслуживать свой долг. Весь континент оказался на грани банкротства. Теперь роль финансовых полицейских играли МВФ и ВБ. Их девизом стали «условия» — без реформ не будет денег, любимым «лекарством» — программа структурных реформ. «Курс лечения» стран-должников, впоследствии прозванный Вашингтонским консенсусом, состоял из десяти пунктов, которые грели бы душу любому правительству Британской империи. Первым в 1989-м его сформулировал Джон Вильямсон: 1. Соблюдение бюджетной дисциплины. 2. Налоговая реформа. 3. Либерализация процентных ставок. 4. Увеличение расходов на образование и медицину. 5. Защита прав собственности. 6. Приватизация государственной собственности. 7. Дерегулирование рынков. 8. Установление конкурентоспособного обменного курса. 9. Снятие торговых барьеров. 10. Снятие барьеров для прямых иностранных инвестиций.

Противники МВФ и ВБ видели в этой политике продолжение классического американского империализма. Стоило правителю страны третьего мира отступить от требований «финансовых полицейских», как у него сразу начинались неприятности.

Система быстро расширялась и вскоре была официально одобрена всеми крупнейшими союзниками США и провозглашена панацеей от смертельных когтей коммунизма. После развала Советского Союза стало очевидно, что победа над коммунизмом не могла быть самоцелью; настолько же очевидным было и то, что глобальная империя, выросшая из капитализма, теперь будет свободно править. Джим Гаррисон, президент форума «Ситуация в мире» (State of the Would), пишет: «Если посмотреть на процесс в целом, интеграция мира, особенно в терминах экономической глобализации и мифических качеств «свободного рыночного» капитализма, представляет собой не что иное, как своего рода «империю»… Ни одна страна на земле не смогла устоять перед неодолимым магнетизмом глобализации. Единицам удалось избежать «структурной адаптации» и «обусловленности» ВБ, МВФ или Всемирной торговой организации (ВТО). Эти международные финансовые учреждения, какими бы несовершенными ни были, по-прежнему определяют, что значит экономическая глобализация, каковы правила, кого следует поощрить за послушание, а кого наказать за нарушения. Сила глобализации такова, что еще при нашей жизни мы станем свидетелями интеграции (пусть и не в равной степени) всех национальных экономик в мире в единую глобальную рыночную систему».

На уровне государств видно, как при помощи мировой кредитно-финансовой системы страну за страной «подсаживают» на кредиты. Международные «инвесторы» приватизируют и разваливают производство, скупают жизненно важные системы обеспечения. К нам приходили западные компании с «благими» намерениями построить очистные сооружения и наладить водоснабжение. В итоге у нас до сих пор есть регионы, где нет питьевой воды, электричества. Помните у В. И. Ленина: «Чтобы завоевать государство, то достаточно захватить почту, телефон и телеграф»?

Первое время люди удивлялись, как можно покупать завод и продавать себе в убыток оборудование на металлолом. Сейчас становится ясно, что деньги, напечатанные практически даром (себестоимость 100-долларовой купюры обходится в семь центов), позволяют вести войны и скупать жизненно важные инфраструктурные объекты. Поэтому иностранные инвестиции — это один из методов уничтожения страны путем закабаления с помощью кредитов и высоких процентных ставок.

Внутри государства банки на все лады расхваливают пользу кредитов, тем самым провоцируют брать потребительские кредиты под безумные проценты. Кредиты «выкачивают» жизненные силы людей, выбрасывая их на обочину жизни. Из категории людей среднего достатка они попадают в число нищих и обездоленных. Если у человека нет денег, он не чувствует себя защищенным. Естественно, в семьях, где деньги на нуле, трижды подумают, рожать ли детей. Ростовщичество во все времена в любом обществе вело к кризису. Принцип прост: временно дают попользоваться деньгами, а вернуть нужно многократно больше. Так происходит высасывание денег из сферы производства в карманы инвесторов. Это приводит к дефициту денежных средств в обращении, что возбуждает еще большую потребность в кредитах.

В советском обществе производители материальных благ зарабатывали на порядок больше инженерно-технических работников и даже некоторых первых руководителей. А в настоящее время шахтеры и металлурги в долгах у ничего не производящих банкиров. В итоге, снабжая нефтью и газом Запад, забываем, что у нас есть еще негазифицированные города и аулы даже в нефтедобывающих регионах. Распродаем за «пустые» доллары нефть, газ, лес, металлы, теряем молодых талантливых специалистов, ученых… По мнению российских экспертов, за 10 кг стодолларовых купюр Россия платит Западу 100 кг золота.

Одним из самых значительных событий последних десятилетий стало вовлечение в международную рыночную экономику многих стран, раньше практически изолированных от остального мира, — стран советского блока, Китая, Индии и др. После развала СССР началось формирование «однополярного» мира, в котором сегодня пытается господствовать одна глобальная империя. Всевозможные способы контроля третьего мира и воздействия на него со стороны развитых стран становятся всё разнообразнее и приобретают более изощренные формы. Это приводит к тому, что у этих стран даже возникла необходимость в подготовке особых специалистов для реализации этих агрессивных стратегий — так называемых экономических убийц (ЭУ).

В книге бывшего такого «специалиста» Джона Перкинса «Исповедь экономического убийцы» раскрываются тайные механизмы их работы. Задача этих «киллеров от экономики» — защищать интересы активно формирующегося союза: правительства США, банков и корпораций, которые автор именует корпоратократией, под видом борьбы с экономической отсталостью развивающихся стран. Этих элитных специалистов учат использовать международные финансовые организации, прежде всего ВБ и МВФ, для создания таких условий, при которых страны третьего мира оказываются фактически во власти корпоратократии, цель которой — установление господства над всей планетой.

Прикрываясь идеями экономического роста, корпоратократия присваивает себе право определять, по какому пути идти другим народам, чтобы добиться благополучия, но на самом деле она преследует при этом свои корыстные интересы. Объектом внимания ЭУ становятся прежде всего те государства, которые имеют стратегическое значение для завоевания этого господства: богатые сырьевые ресурсы и геополитические преимущества. Деятельность «убийц» предусматривает не только навязывание кредитов, но и разработку специальных стратегий для стран, не нуждающихся во внешних заимствованиях, чтобы воспользоваться их финансовыми ресурсами для получения подряда американскими корпорациями.

Эта система предполагает взаимодействие прежде всего с коррумпированными лидерами развивающихся стран, которые становятся проводниками коммерческих интересов корпоратократии, попадая в долговую зависимость от нее. В результате и без того тяжелое положение развивающихся стран усугубляется еще больше, увеличивая пропасть между ними и развитыми странами. Реальные примеры многих стран показывают, что навязанное использование концепции экономического роста приводит к обогащению только незначительной части населения, причем пропасть между бедными и богатыми только увеличивается.

Автор отмечает, что сложившаяся ситуация только доказывает необходимость формирования нового миропорядка и осознания того, что прогресс человечества не может основываться на доминировании «экономизма», ограничиваясь только экономическим ростом. Должны обязательно учитываться и другие ценности. Необходимо ориентироваться на достижение баланса экономических и духовных ценностей.

Это знание поможет нашим читателям понять происходящее в мировой экономике и осознать, что помощь западных стран зачастую далеко не бескорыстна. Поскольку сегодня Казахстан не до конца интегрирован в мировую систему, мы можем более критично взглянуть на эти интеграционные процессы и объективно оценить их негативные стороны, для того чтобы поддержать те позитивные силы, которые им будут противостоять. Нам нужно изменить свой подход к образованию, нам нужно побудить себя и своих детей мыслить, задавать вопросы и осмелиться действовать.

Забота о социальном благополучии, об окружающей среде и других аспектах качества жизни уступила место жадности. Особое значение придавалось развитию частных фирм. Просто было принято априори, что проект, финансируемый состоятельными частными инвесторами, изначально лучше, чем тот, который финансируется правительством. Международные организации, такие как ВБ, немедленно стали сторонниками таких взглядов и начали выступать за прекращение госрегулирования и приватизацию систем водоснабжения, канализации и водоочистки, коммуникации и связи, энергетических систем и других, ранее находившихся в ведении правительства.

С точки зрения политики переломным стал 1980 год, когда президентом избрали Рональда Рейгана, однако причины безрассудного саморазрушения кроются в событии, случившемся тридцатью годами раньше, в начале 50-х годов. Во время холодной войны одним из важнейших стратегических объектов считался Иран. Страна напичкана нефтью, но американцам куда интереснее ее ближайшие соседи: Советский Союз, Турция, Ирак, Саудовская Аравия, Афганистан и Пакистан.

По результатам демократических выборов 1951 года премьер-министром Ирана стал Мохаммед Моссадык, видный политик, поклявшийся, что иностранные нефтяные компании либо поделятся доходами с иранцами, либо подвергнутся экспроприации. И он сдержал свое слово и национализировал иранские нефтяные месторождения. Тем самым он навлек на себя гнев английской и американской разведки. Директор ЦРУ Аллен Даллас потребовал конкретных действий. Однако из-за близости Ирана к СССР президент Эйзенхауэр запретил военное вторжение. Вместо этого ЦРУ выслало на место агента Кермита Рузвельта, внука великого Тедди Рузвельта, президента США, снабдив его несколькими миллионами долларов. Умница Кермит нанял головорезов, которые быстро подорвали доверие к правящему режиму. Бесконечные бунты и вооруженные демонстрации создавали впечатление, что Моссадык, во-первых, непопулярен, во-вторых, не способен навести порядок в стране. В 1953-м его свергли, в его кресло ЦРУ посадило Мохаммеда Резу Пехлави, марионетку Вашингтона и нефтяных компаний, которого впоследствии провозгласили шахиншахом, то есть королем королей.

Эти уловки Кермита Рузвельта изменили историю Ближнего Востока и вывели из употребления классические приемы построения империи. Американское правительство усвоило, что один человек с парой миллионов долларов способен выполнить задание, для которого прежде требовались армии и миллиардные средства. Агент ЦРУ превратил Иран в марионетку США, причем без угрозы войны с СССР. Но главное, он помог скрыть от мировой общественности, в том числе и от своих сограждан, что правительство США поставило демократию на колени. Отсюда вывод: куда разумнее не полагаться на диверсии, а подкупать местных чиновников, прежде чем они займутся национализацией.

Дальше система усовершенствовалась. В случае провала операции, проводимой агентом ЦРУ, правительству США не избежать осуждения мировой общественности. Поэтому созданы различные частные консалтинговые компании, представители которых по заданию Центра должны были заарканить страны с ресурсами, интересующими американскую корпорацию: нефтью, стратегически важными каналами или дешевой рабочей силой. Этим представителям, прозванным впоследствии экономическими убийцами, следовало начать с изучения местной экономики, другими словами, найти предлог для навязывания крупных кредитов. На следующем этапе подключатся «Бехтель», «Халлибертон» и другие американские компании, которые будут развивать инфраструктуру. Как почувствуешь, что страна-заемщица не в силах расплатиться, смело диктуй свои условия.

Истинной миссией ЭУ было дурачить страны третьего мира заверениями типа, что крупные ссуды и кредиты на строительство высокоокупаемой инфраструктуры вкупе с приватизацией помогут в борьбе с бедностью. Однако подобные проекты были хороши лишь на бумаге — показывали, что кредитуемые страны обречены на экономический рост. В планах не прописывалось, что выплата процентов по кредитам фактически исключает финансирование образования, здравоохранения и социальных служб. Внешний долг увеличивал пропасть между богатыми и бедными. Немногочисленные работники современных промышленных зон страдают от невыносимых условий труда, унизительно низкой зарплаты, высокой текучести кадров и безработицы.

Благодаря обманам ЭУ и продажности компрадорского правительства развивающихся стран складывается неадекватная цена за добываемое сырье. Нефть и горнодобывающая отрасль народного хозяйства являются классическими примерами того, как обладатели ценных ресурсов не получают достойную компенсацию, потому что потребители ресурсов платят цену, не соответствующую их реальной стоимости. Помимо миллиардов на очищение и оздоровление места добычи нужно учитывать моральный ущерб: страдания, оборванные жизни, разрушенные семьи плюс утраченный потенциал экономического развития, плюс исчезнувшие виды растений и животных.

Поскольку эти расходы и последствия не касаются сторон договора напрямую, их попросту не учитывают, хотя они зачастую оказывают серьезнейшее влияние на коренных жителей, которые не имеют достаточной власти и не могут повлиять на происходящее, и, как следствие, их интересы объявляют «несущественными».

Во время поспешной приватизации в середине 90-х годов прошлого столетия в Казахстане по рекомендации западных консультантов (возможно, ЭУ) баланс приватизируемых объединений и предприятий очищался от действующих в советское время расходов на содержание социальных объектов. Во многих случаях эти предприятия были градообразующими и эти объекты обслуживали исключительно работников предприятий и членов их семей. Таковы же были стандартные требования ВБ, МВФ и Агентства США по международному развитию (USAID) при финансировании любого проекта промышленного характера.

Одним из серьезных факторов глобального финансового кризиса является вышеуказанный фактор. Низкая цена побуждает нас к безответственной и бессмысленной трате природных ресурсов. Вместо того чтобы перерабатывать отходы, собирать вторичное сырье и снижать объемы потребления, мы продолжаем копать, бурить и производить, как одержимые.

Все беды сегодняшнего капитализма — результат отказа от идеи Джона Мейнарда Кейнса, который считал залогом процветания капиталистической экономики соблюдение прав простого человека. Он опроверг популярные в 40–50-е годы ХХ века теории о значении свободных рынков, в том числе и ту, по которой при невмешательстве государства свободные рынки способны обеспечить полную занятость, если работники согласятся на пониженное жалование. Это имело колоссальное значение, потому что промышленники применяли теорию свободных рынков для борьбы с профсоюзами и оправдания страшных условий труда, существовавших на многих заводах и фабриках. По утверждению Кейнса, лучшим средством от массовой безработицы, которая сопровождает экономическую депрессию, являются масштабные государственные инвестиции доходов от налогообложения, а не уступки со стороны работников.

Теорию Кейнса жестко критиковали консервативные бизнесмены и политики, которых возмущали вытекающие из нее ограничения и государственный контроль. Они жаловались на возросшую силу профсоюзов и на то, что дорогая рабочая сила и обилие ограничений лишают их возможности конкурировать с другими странами.

Ученый из Чикагского университета Милтон Фридман восстал против своего учителя, выдвинув диаметрально противоположную теорию, окрещенную монетаризмом. Фридман утверждал, что государство не способно контролировать экономику, потому как рядовые работники с их непредсказуемым поведением сводят на нет любые централизованные усилия. По его мнению, топ-менеджеры частных компаний выражают общественные интересы лучше госслужащих, а кейнсианство — прямой путь к стагфляции (то есть к стагнации в экономике, сопровождающейся ростом инфляции), что терзала американскую экономику в 70-е. Решение проблемы от Фридмана — снизить налоги и отменить все нормы и правила, внедренные в рамках программы «Новый курс», которая спасла Америку от Великой депрессии.

Кейнсианцы заявляли, что Фридман проигнорировал многочисленные недостатки свободных рынков, основной из которых заключался в том, что поступки людей не всегда этичны. Топ-менеджеры зачастую злоупотребляют недоступной другим информацией, например, о появлении новых продуктов и последующем изменении цен на акции. Финансовые эксперты намеренно путают обывателей преувеличенными сложностями и заумными терминами вроде «дериватив» (производный финансовый инструмент) и «коллатерал» (ценные бумаги, служащие обеспечением кредитных обязательств). По утверждению кейнсианцев, рынки без государственного контроля — сущий рассадник коррупции.

Тем не менее в битве экономических титанов победил Фридман, после того как Рональд Рейган повторял мантры «Увеличение прибыли — долг предпринимателей перед обществом» или «Нет лучше правительства, чем то, которое не мешает бизнесу». Президентство Рейгана ознаменовало наступление эры, запомнившейся передачей объектов госсобственности в частное владение и отменой законов, которые защищали потребителей и инвесторов от недобросовестных бизнесменов. Оглядываясь назад, можно назвать ее эрой жадности, одержимости материализмом, непомерных долгов (государственных, корпоративных и частных), формирования огромных конгломератов и масштабной коррупции, которую символизировали Бернард Мэйдофф, компания «Энрон» и биржевой крах. Почти 30 лет после избрания Рейгана международные корпорации процветали, в то время как государственное финансирование строительства и ремонта дорог, мостов, канализационных систем, школ и больниц практически прекратилось. Всё чаще и чаще городам, округам и штатам приходилось продавать объекты государственной собственности частным корпорациям. По последним данным, требуется более двух триллионов долларов для восстановления инфраструктуры, созданной во времена «Нового курса» и запущенной благодаря фридмановской экономике.

Буш-младший, как и его отец, был верным последователем Фридмана, вслед за премьер-министром Великобритании Маргарет Тэтчер, премьер-министром Канады Брайном Малруни, премьер-министром Исландии Давидом Олдссоном и президентом Чили Аугусто Пиночетом. Когда Рональд Рейган занял пост президента, сумма национального долга составляла $800 млрд, а когда покинул — $2,5 трлн. При Буше-старшем этот долг вырос с 2,5 до 5 триллионов. За восемь лет правления Буша-младшего он подскочил с 5 до 10 триллионов.

Последствия фридмановской теории свободных рынков достигли апогея в последние годы правления Буша-младшего: по всему миру рухнули финансовые рынки, значительно уменьшилось кредитование бизнеса, началось повальное сокращение персонала, экономика покатилась под откос.

Нынешний экономический кризис свидетельствует о нежелании жить по средствам. Генеральный директор «Интерфейс карпет» Рэй Андерсон пишет: «Бизнес и индустриализм создали нереальную модель мира: в нем меньше людей, меньше потребности в материальных благах, а запасы полезных ископаемых неограниченны. В результате сформировалась высокопродуктивная система с безответственным алгоритмом «добыл — переработал — забыл».

• 79
• 77