И кто же теперь будет образцом демократии?

Я вырос в Стамбуле, и мне посчастливилось принадлежать к поколению, у которого ролевыми моделями были демократические государства. Европейские страны – Британия, Франция, Германия, Швеция – вдохновляли наше стремление к процветанию и демократии, давали надежду на будущее нашего собственного, несовершенного государства. Опыт этих стран показывал нам, что рост экономики, социальная справедливость и политическая свобода не просто совместимы, но и взаимно усиливают друг друга.

А где современной молодежи искать столь же вдохновляющие модели? Когда-то казалось, что либеральной демократии предназначено судьбой стать волной будущего. Но сегодня откат демократии превратился в глобальный феномен, и Америка Дональда Трампа – это лишь наиболее яркий и драматичный пример. Начиная с 2010-х, «электоральные автократии» (то есть режимы, которые периодически проводят выборы, но в условиях постоянных репрессий) стали доминирующей формой правления в мире. В странах либеральной демократии сегодня живёт почти на 220 млн человек меньше, чем в 2012-м.

«Электоральные демократии» – форма режима, открывающая путь к либеральной демократии – тоже утратили позиции: сегодня в них проживает на 1,2 млрд человек меньше, чем в 2012 году. На смену этим режимам пришли электоральные или просто автократии, которые сейчас господствуют над 5,8 млрд человек (на 2,4 млрд больше, чем в 2012 году).

В качестве маяка демократии Европа сияет уже не так ярко. Евросоюз сыграл ключевую роль в укреплении демократии во время перехода от социализма в странах Восточной Европы: Чехия и Эстония сегодня занимают верхние строчки в рейтинге либеральных демократий мира. Но во многих других странах (особенно в Польше, Венгрии и Словакии) наблюдается значительный регресс, и ЕС оказался бессилен что-либо с этим сделать. Премьер-министр Словакии Роберт Фицо вместе с президентом России Владимиром Путиным, северокорейским диктатором Ким Чен Ыном и двумя десятками других авторитарных лидеров приехал в Пекин, чтобы помочь председателю КНР Си Цзиньпину продемонстрировать китайскую военную мощь.

Ведущие страны Европы могут верно отметить, что по их демократии нанесён не такой сильный удар, как по американской. Но Европа не демонстрирует ни экономической силы, ни политической сплочённости. Её уровень уверенности в себе явно находится на дне: примером этого стали уступки Евросоюза Трампу, который грозит ввести пошлины.

Европейские лидеры надеялись, что интеграция усилит мощь и влияние их региона на мировой арене. Но похоже, что ЕС, наоборот, навсегда превратился в парализованный дом, стоящий на полпути. Его институты и процедуры не позволяют странам-членам смело действовать самим, но при этом не способны сформулировать и воплотить в жизнь коллективные концепции.

Если у демократической Европы нет возможности оказывать влияние за пределами своих границ, то те, кто обладает силой на мировой арене, перестали быть ролевой моделью. Мало кто ожидал, что Америка способна совершить столь резкий поворот к авторитаризму, но Трамп практически в одночасье превратил эту страну в изгоя. Благодаря его действиям, Китаю стало легче представлять себя ответственным «взрослым в комнате», и Си Цзиньпин с удовольствием рассуждает о «суверенном равенстве», «верховенстве международного права», «мультилатерализме».

Никто не должен обманываться по поводу природы китайского режима. Экономические достижения Китая – это не повод подражать его политике. Китай остаётся крайне авторитарной страной, где меньшинства подавляются, а политическая оппозиция строго запрещена.

Чтобы найти позитивные образцы демократии, стоит взглянуть на неожиданные страны. Например, Бразилия и ЮАР, две страны со средним уровнем доходов, обладают общим редким отличием: ещё недавно они находились на пороге авторитарной пропасти, но затем смогли отступить от неё.

Для президентства Джейкоба Зумы в ЮАР (2009-2018) был характерен авторитарный популизм, а также масштабная коррупция. В Бразилии бывший президент Жаир Болсонару отказался признавать поражение на выборах в 2022 году и строил планы военного переворота (а также убийства своего оппонента). Но обоим пришли на смену лидеры с солидным демократическим авторитетом – Сирил Рамафоса в ЮАР и Луис Инасиу Лула да Силва в Бразилии.

Что делает эти успехи экстраординарными? Они были достигнуты в условиях, которые политологи считают особенно неблагоприятными для демократии. Для ЮАР и Бразилии характерны не только глубокие этнические противоречия. Это страны, где уровень неравенства является одним из самых высоких в мире. А со времен Аристотеля философы доказывают, что отсутствие большого разрыва между богатыми и бедными – это предварительное условие существования стабильной демократии. Опыт Бразилии и ЮАР показывает, что картина сложнее, и это обнадёживает сторонников демократии.

Есть хорошие новости и в других странах. В прошлом году, когда президент Южной Кореи Юн Сук Ёль впервые с 1980 года ввёл в стране военное положение, демократические силы и парламент дали ему отпор. Всего за несколько недель Юн был подвергнут импичменту и отстранён от должности. В Чили удалось сохранить стабильную демократию после окончания диктатуры генерала Аугусто Пиночета (1973–1990).

В числе наиболее успешных демократий за пределами Европы – небольшие страны, которые остаются ниже радаров в дискуссиях об упадке демократии. Тайвань, Уругвай, Коста-Рика, Маврикий и Ботсвана получили высокие баллы в рейтинге демократий, составленном агентством Economist Intelligence Unit (последние две страны особенно примечательны для Африки длительностью своего демократического правления).

Возможно, наши надежды поддержать огонь демократии следует связать с этими неожиданными примерами. Как и всем, демократии нужны ролевые модели. Хотя традиционные примеры потеряли актуальность, ещё есть страны, где сторонники демократии могли бы найти вдохновение.

Copyright: Project Syndicate, 2025. www.project-syndicate.org