И вновь о переходе на латиницу: когда буквы становятся судьбой языка

Казахский язык, как и любой другой, на протяжении своей истории впитывал заимствования из других культур и языков. Вместе с новыми словами из русского языка в алфавит вошли и буквы, которые ранее не использовались в исконной лексике – Ё, Ц, Ч, Щ, Ъ, Ь, Э, Ю, Я, Ф. Исторически, эти заимствования были необходимы для обогащения словарного запаса, особенно в научной, технической и общественной сферах. Поэтому эти буквы, хоть и не являются частью исконной казахской фонетики, прочно закрепились в письменной и устной практике.

Лингвисты утверждают, что в казахском языке нет исконного звука “ц” и казахи обходились одной буквой “с” (“сэ”). Согласно этому подходу, слово “цирк” будет писаться как “sırk” (читается “сирк”) и вы наверняка уже заметили, что слово “полиция” уже пишут, как “polιsιa” (читается “полисия”).

Аналогичная ситуация и с буквой “ч”. Предложение заменить букву “ч” на “ш” вызывает дискуссии. Сторонники отказа от этой буквы утверждают, что “ч” не является исконным звуком казахского языка, и предлагают писать “чемпион” как “şempion”, “чемодан” как “şemodan”, а “чек” как “şek”, возвращаясь к “старому забытому произношению”.

Такой подход противоречит здравому смыслу и не учитывает, что заимствованные буквы уже стали частью языка и их написание по новым правилам может вызвать отторжение. Отказываться от уже устоявшихся и общепринятых слов и звуков ради “чистоты” языка – это не реформа, а шаг назад.

Таким образом, можно утверждать, что буквы Ё, Ц, Ч, Щ, Ъ, Ь, Э, Ю, Я, Ф уже не просто заимствованные элементы, а полноценные звуки казахского языка, которые появились в результате его развития. Исключение их из нового алфавита или замена на другие буквы нелогично, так как это не соответствует реальному состоянию языка и может усложнить процесс письма и чтения. Язык должен развиваться вместе с нацией из поколения в поколение и все, что в него вошло, должно быть признано его естественным развитием.

В обществе становится заметной потребность в казахской латинице, которая позволила бы сохранить преемственность, не нарушая при этом непрерывного процесса развития языка.

В процессе разработки нового казахского алфавита рассматривались разные проекты. Первый из них предполагал использование базовой латиницы из 26 букв с добавлением диграфов (сочетаний двух букв для передачи одного звука). Однако этот вариант не был принят. Главным препятствием стало отрицательное отношение старшего поколения и части лингвистов, которые сочли подобный алфавит неудобным и не соответствующим особенностям казахского языка.

В 2024 году был представлен вариант Общего тюркского алфавита. Несмотря на его культурное и политическое значение, отмечается, что он не способен в полной мере передать все звуки и буквы, существующие в казахской кириллице. Также надо отметить, Общий тюркский алфавит максимально приближен к турецкому алфавиту, который был принят в 1928 году, когда еще не существовало современных цифровых технологий.

Поэтому стоит вновь обратить внимание на идею алфавита с диграфами. Возможно, пришло время пересмотреть этот подход и взглянуть на него по-новому, учитывая, что любой новый алфавит должен представлять все буквы казахской кириллицы, сохраняя при этом простоту и удобство.

В казахской кириллице в целом выдерживается принцип соответствия «звук – буква». Однако в латинице, состоящей всего из 26 знаков, такое соответствие невозможно. Это объясняется тем, что латинский алфавит создавался для конкретного языка – латинского, и он не был рассчитан на передачу всех фонем других языков, которые позже начали использовать его графическую основу.

Важно понимать, что алфавит – это не фонетическая транскрипция, где каждой фонеме обязательно соответствует один символ. Да, существуют языки, в которых почти достигается идеальное соответствие «звук – буква», но таких случаев немного. В большинстве языков по разным причинам это соотношение нарушено.

Характерный пример – английский язык: 44 звука в нём передаются всего 26 буквами латиницы. В результате одному звуку может соответствовать сочетание нескольких букв (например, sh, ch, zh), а одна и та же буква может обозначать разные звуки (например, буква a в словах can (кэн) и call (колл)).

Таким образом, совершенно нормально, когда для передачи одного звука используется не один символ, а комбинация букв. Так же нормально и то, что один и тот же символ в алфавите может передавать разные звуки в зависимости от позиции и контекста.

Почему это не создает проблем? Всё дело в том, как происходит процесс чтения. Когда мы часто видим одно и то же слово, мозг запоминает его целиком, как картинку. Мы не разбираем каждую букву по отдельности, а просто узнаём слово и мгновенно понимаем его смысл. Именно поэтому мы можем читать быстро и бегло.

Например, увидев слова ashana, Ashat, читатель автоматически «считывает» их как «асхана», «Асхат» а не как «ашана» и «Ашат». Поэтому не стоит бояться диграфов – они не мешают пониманию.

А если кому-то всё же непривычно, то и для этого есть решение. Казахскую букву «х» можно передавать привычным английским диграфом «kh». В таком случае слова будет писаться askhana, Askhat – и при этом останется столь же узнаваемым.

Когда мы сталкиваемся с новым или сложным словом, которого ещё нет в нашей «библиотеке знакомых слов», мозг действует иначе. Мы возвращаемся и перечитываем слово. Мозг начинает анализировать слово по буквам, одновременно используя контекст предложения, чтобы догадаться о значении и правильно прочитать слово.

Большинство букв и диграфов казахской латиницы на основе диграфов уже хорошо знакомы. По сути, это своего рода «народная латиница» – те знаки, которыми мы давно пользуемся в повседневной жизни: в написании имён, в СМС-сообщениях, на вывесках. Нельзя отрицать её простоту и удобство.
Что касается закона сингармонизма, его преимущества очевидны и не требуют дополнительных пояснений, а там, где он не срабатывает, работает другой вышесказанный механизм: чтение – это зрительное узнавание слов.

Я лишь предлагаю вариант замены для трёх букв: ә, ө, и.
Если задуматься, то в английском алфавите, будь там казахская буква і, звуки ә и ө логично выглядели бы как диграфы ai и oi. Ведь звук ә – это что-то среднее между [a] и [i], а звук ө – между [o] и [i].

Поэтому вместо непривычных для многих сочетаний ae и oe можно использовать более естественные для казахского языка варианты – ai и oi. Не нужно обращать внимание на Международный фонетический алфавит (МФА), у него совсем другие функции.

 Интересно, что диграфы ae и oe ещё в латинском языке появились как передача древнегреческих дифтонгов ai и oi.

Есть предложение использовать сочетание ii для обозначения звука «и». На первый взгляд это выглядит довольно логично: такой вариант легко и быстро набирается на клавиатуре, не требует дополнительных символов и не удлиняет текст.

Да, в словах типа биік или киім получится тройное сочетание – biiik, kiiim. Но это не создаёт проблемы: в казахском языке звук «и» всегда стоит перед звуком «і», и наоборот никогда не встречается. К тому же подобных слов, где эти два звука идут подряд, сравнительно немного.

Если рассматривать алфавит в целом, то ii можно считать хорошим вариантом. Он технологически чистый и универсальный:

— это стандартный ASCII-набор, то есть стопроцентная совместимость со всеми устройствами, шрифтами и базами данных;

— поисковики индексируют такие сочетания без проблем;

— можно обучить программы и системы распознавать ii как отдельный звук, а не как случайную ошибку.

Единственное, что потребуется – корректировка словарей и правил автозамены, чтобы компьютер «понимал», что biiik или kiiim – это не ошибка, а нормальная запись.

В плане цифровых технологий ii – это простое и универсальное решение для современного казахского алфавита.

Конечно, последнее слово остаётся за программистами и лингвистами. Именно они должны оценить, насколько такая система удобна, совместима и соответствует языковым нормам.

Букву j вполне можно использовать для передачи звука й. Такой принцип встречается во многих языках – например, в немецком, шведском, польском, литовском, финском, венгерском и других, где буква j обозначает именно этот звук. Альтернативой может быть также диграф ii. Правда, в таком случае в текстах часто будет встречаться буква i. На первый взгляд это может показаться непривычным, но со временем такая особенность способна стать своеобразной особенностью и стилем казахского письма.

Сегодня мы пользуемся тремя раскладками клавиатуры: казахской кириллицей, русской и английской. Если будет введён алфавит на основе диакритических знаков, появится и четвёртая раскладка. При этом старшее поколение, скорее всего, так и останется на кириллице. Значит, два казахских алфавита будут использоваться параллельно ещё минимум 30 лет. Всё это время переключаться между четырьмя раскладками будет крайне неудобно.

Есть и другая проблема. Сейчас в смартфонах и гаджетах казахские буквы (ә, ғ, қ, ң, ө, ұ, ү, һ, і) спрятаны во «втором слое» русской клавиатуры, и многие ими почти не пользуются из-за сложности набора. С введением латиницы с диакритическими знаками эти буквы окажутся уже во втором слое английской клавиатуры, что сделает набор текста также неудобным. Вариант с латиницей на основе диграфов избавлен от этих проблем – такие буквы можно набирать привычными клавишами без дополнительных переключений.

Были опасения, что характерные для казахского языка звуки ғ, ң, ұ, ү могут исчезнуть, если их не закрепить в новой латинице, что могло бы привести к искажению языка. Один из выходов – обозначить эти звуки через ğ, ñ, ü, ÿ и закрепить их в школьной программе. Детям будет проще учиться читать: похожий пример мы видим в русском языке, где буква ё существует в школьной программе, но позже в текстах часто заменяют на е – при этом сам звук не теряется. Так и в казахском языке эти буквы помогут сохранить уникальные звуки.

Хочу обратить внимание на ещё одну проблему: хорошо знакомые нам слова нередко заменяют либо на искусственно придуманные, либо на давно забытые слова, вышедшие из употребления. Например, слово «холодильник» заменили на «тоңазытқыш», «хирургия» – на «ота жасау бөлімі». Каким бы логичным ни казался неологизм «ғаламтор», вряд ли он сможет прижиться. Потому что «интернет» это международное слово и уже прочно закрепилось в речи. Доходит до того, что даже учителя казахского языка признаются: они не всегда понимают слова, встречающиеся в учебниках.

Подобные искусственные новообразования часто звучат неестественно и плохо приживаются в живой речи. Конечно, стремление сохранить уникальность и чистоту языка – благородная цель. Но чрезмерный языковой консерватизм и пуризм могут сделать язык менее гибким и ограничить его развитие. Қазақ тілі өз сорпасында қайнап піспейді.

История показывает, что богатство языка во многом связано с открытостью к заимствованиям. Так, русский язык стал богаче и разнообразнее многих других именно благодаря тому, что в нём прижились слова и понятия как восточного, так и западного происхождения. Недаром писатель и публицист Лидия Григорьева отмечала: «Что ни слово в русском словаре, то иностранного происхождения!» Аналогично английский, немецкий, японский и другие ведущие языки мира содержат целые пласты заимствованной лексики.

Исторически так сложилось, что русский язык сегодня выступает для казахского в роли донора и посредника. Не стоит бояться заимствований и думать, что казахский язык «обрусеет». Структуры русского и казахского языков принципиально разные:

— русский – славянский, флективный,

— казахский – тюркский, агглютинативный.

Развитие языка – это процесс, в котором заимствования играют ключевую роль: они заполняют пробелы в лексике, помогают точнее описывать новые явления и адаптироваться к реалиям и потребностям общества. При этом заимствованные слова подстраиваются под фонетику и грамматику принимающего языка и со временем становятся неотъемлемой частью его словарного запаса.

В конечном счёте, язык обладает сильной способностью к саморегуляции. Со временем большинство заимствованных слов либо адаптируются к нормам языка, либо отмирают, если перестают быть актуальными или не приживаются в речи. Таким образом, язык сам определяет, какие заимствования ему нужны, а от каких он избавится.