История – это кладбище диктаторов

Многие политические споры последних лет выглядят как сражения между экономической рациональностью и взрывами иррациональности, которые мы называем популизмом. Но когнитивные психологи и экономисты отметили бы, что политическая иррациональность едва ли свойственна лишь бунтовщиками-популистами. Как правило, большинство политических лидеров фокусируются на практических вопросах, и совершенно не обязательно, что они глубоко задумываются над идеями, которые излагают.

Одним из первых современных картографов политической иррациональности был Вильфредо Парето, умерший ровно сто лет назад – 19 августа 1923 года. Парето родился в 1848 году – в год либеральных надежд (и революций) в Европе, а умер, увидев гибель либерального порядка и трагедию Первой мировой войны. Сегодня его имя чаще всего всплывает при упоминании «эффективности Парето» (ситуация, когда нельзя предпринять никаких действий для выгоды одного человека, не нанеся при этом вреда кому-то другому) или «закона Парето» (идея, что примерно 80% результатов являются следствием всего лишь 20% причин).

Трудно представить, чтобы Парето предвидел, что его будут помнить именно за эти идеи. Его отец был инженером, давшим сыну научное и математическое образование, которое тот применял в своей карьере менеджера, которая его полностью поглощала до 40 с лишним лет.

Ещё занимаясь бизнесом, он увлёкся либеральной политикой во Флоренции, где слыл задиристым полемистом и образованным экономистом. Страстно желая, чтобы его голос был услышан, он начал переписываться с французскими экономистами и публиковал работы на их языке, стараясь всеми силами налаживать контакты повсюду. Он даже писал письма либеральному премьер-министру Британии Уильяму Гладстону, и Гладстон ему отвечал.

Среди его многочисленных адресатов наиболее частым был Маффео Панталеони, профессиональный учёный, который был на десять лет младше, но лучше образован в тот момент, когда оба начали обмениваться письмами. Парето написал, что восхищается статьёй Панталеони, но обнаружил в ней несколько недостатков. Вместо того, чтобы проявить недовольную снисходительность, Панталеони сразу понял, что его партнёр по переписке – гений. Он старательно хранил все его письма и сыграл ключевую роль в переходе Парето в научную среду. В 1893 году Парето сменил Леона Вальраса, основателя неоклассической экономики, на кафедре Лозаннского университета.

Там Парето начал активно заниматься преподаванием, но его энтузиазм по поводу экономической науки стал ослабевать. Он хотел заниматься социологией, потому что осознал, что в человеческой жизни доминируют нелогичные действия. Сыграв значительную роль в формализации современной экономической науки, он вскоре встал у истоков политологии и социологии ХХ века.

Будучи молодым, Парето считал очевидным, что свободная торговля выгодна для всех, а военные расходы приносят вред многим. Но его родная страна – Италия – постепенно отказывалась от свободной торговли и занялась экстравагантной и жестокой колониальной экспансией. Парето быстро диагностировал это поведение как результат влияния определённых корыстных интересов, но гадал, почему так много людей поддерживают это поведение.

По мнению Парето, функция политических идеологий заключалась в приукрашивании малоприятной реальности. Фундаментальная природа политики заключается в том, что кто-то правит, а остальные подчиняются – и даже демократия не может этого изменить.

Однако тот факт, что кто-то должен править, не означает, что одни и те же люди должны править вечно. Наоборот, история – это кладбище усопших правящих классов. Когда правящий класс становится слишком замкнутым и неспособным интегрировать новые элементы, его время заканчивается.

Парето не считал, что историю и политику можно понять, слушая рассуждения главных действующих лиц, удобные им самим. Наоборот, развитие событий следует подвергать научному анализу, который идёт дальше поверхности «дериваций» (словотворчества) и не останавливается на причинах, которые приводят люди для объяснения собственного поведения. Парето считал, что действия людей объясняются глубоко укоренёнными мотивами (он называл их «residues» – «сухим остатком»), которые им приходится затем рационализировать. Мы все постоянно изобретаем оправдания, чтобы нерациональное выглядело рациональным.

Парето считал «рационализм» всего лишь очередной «интеллектуальной религией», причём сами интеллектуалы подвержены псевдонаучным верованиям не меньше, чем любые другие люди. В следующий раз, когда вы будете просматривать свою ленту в социальных сетях, задумайтесь, а действительно ли все те люди, которые отстаивают «правое» дело, реально глубоко осмыслили его. Сколько людей реально читает ту литературу, которую они цитируют, или знакомится с оппозиционными взглядами? Нередко то, что мы думаем, объясняется нашей потребностью в принадлежности.

В политике два «сухих остатка» (провоцирующих действия) имеют особенно большое значение. С одной стороны, существуют «рантье», ценящие стабильность и выступающие против перемен и иммигрантов; обычно они живут за счёт земельной ренты или фиксированного дохода. Парето называл их «остаток» «постоянством агрегатов», таких как обычаи, традиции, социальные классы и так далее.

С другой стороны, есть «спекулянты», которые добиваются успеха благодаря переменам и инновациям, но при этом обычно манипулируют властями ради достижения своих целей. Парето называл их «остаток» «инстинктом к комбинированию», что предполагает наличие способности всё время изобретать новое.

И рантье, и спекулянты необходимы для процветания страны, однако Парето считал, что у второй категории выше вероятность получения контроля над обществом, особенно в ситуации, когда государственная власть расширяется. Эти люди чувствуют себя как дома в масштабных, амбициозных «схемах», и не важно, является ли целью победа в войне, сокращение неравенства или повышение эффективности бюрократии.

Сделанные Парето зарисовки мира накануне Первой мировой войны весьма напоминают тот мир, в котором мы живём сейчас. По его мнению, финансовый инжиниринг на службе государства в своей основе был мошенничеством; он высмеивал тех, кто считал, что налоги – это наша плата за услуги; а инфляцию и госдолг считал инструментами для «грабежа» определённых сегментов населения.

В долгосрочной перспективе правительства не платят свои долги, и они будут облагать налогами население максимально возможным образом. Спекулянты умеют лучше держаться на волнах и получают прибыли за счёт этих тенденций, при этом платить по итоговым счетам с наибольшей вероятностью будут рантье (или пенсионеры и другие категории населения с фиксированным доходом).

Сегодня больше, чем когда-либо, смысл политики сводится к убеждениям и принадлежности. Поляризация превратила правых и левых в яростных борцов за свои идеи. И те, и другие считают, что, если они не выиграют, тогда мир покатится в пропасть. Интеллектуалы общества сегодня полностью поглощены этой риторикой.

Конечно, Парето сам был страстным человеком, горячо верившим в свободу и толерантность. Однако каким-то образом ему удалось заставить себя быть политическим реалистом, причём не ради служения некоему фетишу нейтральности, а потому что своей главной обязанностью он считал ясность сознания.

Copyright: Project Syndicate, 2023. www.project-syndicate.org

Иллюстрация на обложке из открытых источников.

• 48
• 43