Экономика цепочки поставок побеждает политику тарифов

Когда недавно фотограф запечатлел министра финансов США Скотта Бессента, читающего текстовое сообщение на Генеральной Ассамблее ООН, снимок нечаянно раскрыл масштабы углубляющегося сельскохозяйственного кризиса Америки.

«Вчера мы выручили Аргентину», – гласило сообщение, очевидно, от министра сельского хозяйства Брука Роллинса. «Взамен Аргентина отменила экспортные тарифы на зерно, снизила цены на него и продала кучу соевых бобов в Китай, в то время как мы обычно продаем их Китаю».

В течение 48 часов после решения Аргентины отменить экспортные пошлины на зерно китайские покупатели приобрели около 1,3 миллиона тонн аргентинских соевых бобов — как раз в то время, когда американские фермеры начали сезон сбора урожая с нулевыми китайскими заказами. Резкий рост аргентинского экспорта привел к снижению цен на соевые бобы, что дало Китаю еще больше рычагов влияния на США.

Это не просто история о торговых спорах или товарных потоках. Это пример того, как тарифная торговая политика президента США Дональда Трампа в корне неверно понимает экономику цепочек поставок XXI века и как временные потрясения могут вызвать постоянные структурные сдвиги.

В то время как в общепринятом представлении соевые бобы являются разменной монетой в переговорах между США и Китаем, они не являются конечным потребительским товаром. Соевые бобы – это промежуточное сырье в тесно интегрированной сельскохозяйственно-промышленной цепочке поставок. Дробильные установки перерабатывают сою в корм для животных и масло, которые, в свою очередь, поддерживают животноводство и продовольственную безопасность. Нарушьте работу одного узла, и вся система реорганизуется – и никогда не вернется в прежнюю форму.

Китай хорошо усвоил этот урок в 2004 году, когда мировые трейдеры манипулировали ценами на сою, взвинчивая их с 540 до 750 долларов за тонну, а затем объявили о небывалых урожаях, в результате чего цены рухнули до 500 долларов, и китайские переработчики оказались в ловушке дорогостоящих контрактов. По оценкам ученых, около 3 000 переработчиков сои обанкротились, а иностранные трейдеры получили контроль над 70-85 % китайских мощностей по дроблению.

Китай не просто потерял деньги – он потерял контроль над важнейшим звеном в цепи поставок, обеспечивающим продовольственную безопасность. В ответ на это он создал огромные стратегические запасы через свою государственную зерновую корпорацию Sinograin, защитил оставшиеся в государственной собственности дробильные мощности и начал вкладывать значительные средства в сельскохозяйственную инфраструктуру Южной Америки.

Тарифы Трампа 2018 года ускорили эти усилия по диверсификации. Китайские инвестиции уже финансировали порты, железные дороги и логистические сети, которые теперь эффективно транспортируют соевые бобы из Южной Америки на азиатские рынки, гарантируя, что к тому времени, когда эти тарифы нарушили американо-китайскую торговлю, необходимая инфраструктура уже была создана.

В результате то, на что раньше ушло бы два десятилетия, распуталось всего за семь лет. В период с 2011 по 2018 год около 60 % всего экспорта сои из США шло в Китай. Но к 2024 году доля Бразилии в китайском импорте соевых бобов выросла до 71 %, тогда как в 1990-х годах она составляла всего 2 %.

Сегодняшняя торговая война, которая завершила реорганизацию, начавшуюся в 2018 году, отражает гистерезис, присущий глобальным цепочкам поставок. Когда бразильские и аргентинские фермеры расширили производство, эти мощности не исчезли после отмены тарифов. Китайские дробилки установили прочные отношения с южноамериканскими поставщиками, а порты и логистические сети были оптимизированы для маршрутов Бразилия-Китай. Мировые цены на соевые бобы, которые раньше зависели от урожаев в Северной Америке, теперь следуют за сельскохозяйственным календарем Южной Америки.

Экономическая логика этого сдвига проста: концентрированные покупатели, такие как Китай, могут диверсифицировать источники поставок гораздо легче, чем разрозненные продавцы, такие как американские фермеры, могут найти эквивалентные рынки. Китай ежегодно импортирует 100-105 миллионов тонн соевых бобов, опережая всех остальных импортеров. Поскольку на него приходится 60% мировой торговли соевыми бобами, американские фермеры не могут повторить этот спрос в других странах. Если Китай когда-то столкнулся с чрезмерной зависимостью от одного поставщика, то американские фермеры теперь расплачиваются за то, что полагаются на одного покупателя. Никакая комбинация более мелких рынков не сможет компенсировать потерю их крупнейшего клиента, который инвестировал в жизнеспособные альтернативы.

Все это подчеркивает несостоятельность нынешней торговой позиции Америки. США предоставили Аргентине финансовую помощь в размере около 20 миллиардов долларов, чтобы удержать ее от дальнейшего дрейфа в орбиту Китая; в ответ Аргентина отменила экспортные пошлины, мгновенно сделав свои соевые бобы более конкурентоспособными перед продажей в Китай.

Тем временем американские фермеры, получившие около 28 миллиардов долларов в виде субсидий в 2018-2019 годах, наблюдали, как их доля на рынке испаряется, и теперь готовятся к очередному спасению. Как недавно заявил представитель Иллинойской ассоциации сои, «на самом деле мы хотим хороших отношений с нашими торговыми партнерами. Нам нужны рынки. Нам не нужны спасения». Тем не менее США продолжают субсидировать своих фермеров и поддерживать своих конкурентов.

Эта динамика обнажает более глубокий недостаток в подходе США к глобально взаимосвязанным рынкам. Тарифы могут защитить отрасли по производству конечных товаров с высокими издержками переключения, но они губительны для промежуточных товаров в гибких цепочках поставок, где покупатели могут легко заменять звенья. Очевидно, что торговая политика США не признает этого существенного различия.

Параллели с торговой политикой Соединенного Королевства после Brexit поразительны. Стратегии обеих стран отражают грандиозную риторику о суверенитете и рычагах влияния, игнорируя при этом то, как сложные цепочки поставок адаптируются к перебоям. Рассматривая торговлю как двустороннюю, в то время как по своей сути она является многосторонней, они переоценивают свою незаменимость и недооценивают затраты на адаптацию.

Мое собственное исследование торговли после Брексита показывает, что с течением времени перебои скорее усиливаются, чем ослабевают – в 2023 году наблюдалось более выраженное сокращение торговли, чем в предыдущие годы, что свидетельствует о более глубоких структурных изменениях, а не о временной адаптации. Великобритания отсоединилась от производственно-сбытовых цепочек ЕС по потребительским товарам, оставаясь при этом зависимой от ЕС по промежуточным и капитальным товарам. Как и в случае с американскими фермерами, лишившимися доступа на китайский рынок, сторона, инициировавшая сбой, сталкивается с асимметричной уязвимостью: покупателям, имеющим выбор (ЕС и Китай), легче реорганизовать источники поставок, чем продавцам (Великобритания и США) найти равноценные альтернативные рынки.

Сага о соевых бобах дает более широкий урок. В современной торговле контроль над узлами цепочки поставок имеет большее значение, чем контроль над сырьем. Китай потерял контроль над своими дробильными мощностями в 2004 году и потратил два десятилетия на то, чтобы никогда больше не оказаться в таком уязвимом положении. США сейчас теряют доступ к своему крупнейшему экспортному рынку, потому что не смогли понять, что, когда цепочки поставок реорганизуются, они не восстанавливаются только потому, что меняются тарифы.

К тому времени, когда Бессент прочитал это сообщение, исход был уже ясен. По сути, он читал некролог торговых отношений, которые годы ошибочной политики планомерно разрушали. Теперь вопрос заключается не в том, можно ли их восстановить, а в том, понимают ли американские политики, почему этого делать нельзя.

Авторское право: Project Syndicate, 2025. www.project-syndicate.org