Как казах полюбил страну, против которой воевал

7 мая, 2023

8597

Воин-победитель, чья грудь была увешана орденами и медалями, всю жизнь тянулся к красоте, которую видел в побежденной стране. «А давай я лучше расскажу тебе про Германию, – говорил Шаден Жоламанов дочери. – Как же немцы живут красиво, у них такой продуманный быт! Там все сделано для человека».

Он родился в селе Караганды Курчумского района Восточно-Казахстанской области в семье известного на всю округу кузнеца, у которого, кроме него, росло еще пятеро детей. Старший брат Каби ушел на фронт в первые дни войны. Он погиб в битве под Сталинградом. Следом, в августе 1941 года, пришел черед и 19-летнего Шадена. Окончив в Алматы ускоренные курсы для связистов, он попал на Калининский фронт.

Во время одного из боев был ранен. Несмотря на это, продолжал налаживать связь для успешного завершения операции. За героизм, проявленный в одном из своих первых боев, солдат из Казахстана был предоставлен к ордену «Красной Звезды». Но награда затерялась – Шаден был отправлен в госпиталь.

Вернувшись оттуда, стал наводчиком полуавтоматического противотанкового орудия калибра 45 мм. Сказать, что эта служба была ответственной – не сказать ничего. От мастерства наводчика, от его умения рассчитать цель до миллиметров, зависела жизнь многих людей. В случае ошибки враг ответным выстрелом из башенного орудия уничтожал весь расчет. Поэтому весь офицерский состав, входивший в части противотанковой артиллерии, был взят на особый учет. Здесь, образно говоря, служили штучные люди. Раненые солдаты и сержанты после излечения в госпитале обязаны были возвращаться в части противотанковой артиллерии. Для ее личного состава вводились повышенное денежное содержание, за каждый уничтоженный танк противника выплачивалась премия. У артиллеристов «сорокапяток» была в ходу поговорка «Зарплата вдвое выше – жизнь вдвое короче». 45-миллитровое противотанковое орудие не случайно получило прозвище «Прощай, Родина»: мало кто из расчета этой пушки дожил до конца войны.

Шадену Жоламанову повезло – он остался жив. Во время боев на Сталинградском фронте воин из Казахстана был тяжело ранен – пуля прошла навылет через ключицу. После госпиталя его направили на специальное обучение – управлять БМ-13, советской боевой машиной реактивной артиллерии, той самой легендарной «Катюшей». Противник из-за звука, издаваемого оперением вылетающих из нее ракет, называл ее «оргАн Сталина». После обучения Шаден сражался на этой боевой машине в гвардейской 36 минометной бригаде до окончания войны.

В архиве Министерства обороны РФ были найдены документы о награждениях Жоламанова за его героизм, проявленный на фронтах Великой Отечественной. Исключительный подвиг был совершен во время прямой атаки на город Познань и прорыва вражеского плацдарма на Висле. По предложению командира минометной бригады Дивова Шаден был представлен к боевому ордену «Красная звезда».

В наградном листе есть такие слова: «Участвуя в боях при прорыве вражеской обороны на плацдарме реки Вислы, несмотря на сильный огонь из артиллерии и миномётов противника, товарищ Жоламанов производил наводку боевой машины. Наводка была точна и аккуратна. В дальнейшем при преследовании противника машина, где наводчиком был Жоламанов, всегда первая наводилась точно в цель. В боях за город Познань т. Жоламанов со своей машиной всегда находился на трудных участках. Несмотря на автоматный огонь противника, наводку делал точно в цель. Нанося чувствительный удар по врагу, тем самым расчищал путь пехоте».

За подвиги в Великой Отечественной войне и службу в особых воинских частях Шаден был награжден орденом «Отечественной войны второй степени», орденами Славы 2 и 3 степени, два раза был представлен к ордену «Боевого Красного знамени» и т.д.

После Победы Шаден служил два года в Берлине, вернувшись в родную деревню только в 1947 году. Умение рассчитывать цель до миллиметров очень пригодилось и в мирной жизни. Был кассиром на рыбном заводе в ауле Каракас, быстро дорос до главного бухгалтера этого предприятия. После окончания Высших расчетно-экономических курсов министерства рыбного хозяйства СССР в Москве, работал в крупных совхозах Курчумского и Маркакольского районов Восточно-Казахстанской области.

В семейной жизни солдату-победителю тоже повезло. Он женился сразу, как только вернулся с фронта. 25 лет по тем временам считались солидным возрастом, а с учетом того, что прошел войну, Шаден и вовсе считался умудренным опытом человеком. С супругой Самикен, готовой идти за ним в огонь и воду, воспитал семерых детей.

В праздничные дни его грудь напоминала иконостас – рядом с боевыми наградами теснились трудовые, но его это только смущало.

– Я была очень активной в школе, – рассказывает дочь воина Саруар Кожаханова. – И меня всегда удивляло то, что мой отец не ходил на встречи, чтобы рассказать о войне. Он объяснял мне, что война – это не только героизм, но и грязь, вши, голод, холод и … страх. Там он, скромный деревенский парнишка, вчерашний школьник, научился пить. Это, по словам отца, помогало бежать под огнем в атаку. «А давай я лучше расскажу тебе про Германию», – говорил он, устав от моих расспросов. – Как же немцы живут красиво, у них такой продуманный быт! Там все сделано для человека».

Воин-победитель, чья грудь сплошь была увешана орденами и медалями, всю жизнь тянулся к красоте, которую видел в побежденной стране. Когда друг пригласил в Маркакольский район главбухом в поселок Буран, семье дали обыкновенный саманный дом на берегу Иртыша.

– И папа, чтобы как-то его облагородить, пристроил стеклянную веранду, – вспоминает дочь. – Это было красиво, но так непрактично. Когда начинали дуть привычные для тех мест ветра, веранда бывала полна речного песка. Мама, решив однажды заделать витражные окна, пригласила совхозного плотника, а отец не разрешил: «Не имеешь права пользоваться его услугами. Его труд – социалистическая собственность».

Профессионал высокого уровня, он был честнейшим человеком, искренне переживавшим за собственность совхоза и был непримирим к тем, кто, считал, что государство не обеднеет из-за потерь в поголовье скота или нерационального использования техники или стройматериалов.

Работу свою безмерно любил. Считал, что ничего важнее его профессии не может быть. Говорил, что хороший бухгалтерский учет любое предприятие выведет в передовики.

– «Главное – учет, – любил повторять отец. – А в сельском хозяйстве – тем более, – продолжает Саруар Кожаханова. – Если поработаешь здесь бухгалтером, – значит, сможешь работать везде».

Привыкший на фронте к предельно точным расчетам, он перенес это и в мирную жизнь. Когда в январе совхозы и колхозы сдавали годовые отчеты, вся наша семья недели две жила в режиме аврала – отец и мать (она тоже была бухгалтером, но рядовым) приходили домой только ночевать. Если у отца не было настроения, мама говорила, что годовой баланс не сходится – 5 копеек куда-то потерялись.

Мама, как и отец, была очень занята на работе, но находила время посещать школу. Ей, в отличие от отца, нравилось туда ходить, ведь учителя наперебой хвалили ее детей – за хорошую учебу и отличное семейное воспитание. Это, действительно, было так: все обязанности по домашнему хозяйству были четко распределены между мальчиками и девочками. Но главное требование родителей – учеба. Чтение книг, посещение библиотеки, занятия в спортивных секциях, общественная работа в школе только поощрялись. Этот крепкий фундамент, заложенный в нас родителями, очень помог нам – мы все получили высшее образование, несмотря на то, что в советское время поступить в институт было непросто. Одно время отец и мать обучали разом четверых студентов, разъехавшихся в разные города СССР – Москва, Алма-Ата, Караганда, Усть-Каменогорск… Помню, я, тогда еще школьница, попросила у мамы 20 копеек, чтобы сходить в кино. Она ответила: «Нет ни копейки. Последние 5 рублей отослала в Алма-Ату». Если бы не ее умение экономить и чисто по-бухгалтерски держать на учете каждую копейку, то скорее всего мы так и не смогли бы получить образование.

В нашей семье была в особом почете политэкономия. Когда мы гурьбой приезжали на каникулы, папа у всех просил проверял зачетки и если у кого-то видел четверку по этому предмету, – возмущался: «Как же ты дальше будешь жить?!»

Отца уважали все родственники, связи с которыми он, будучи старшим, укреплял и поддерживал, требуя, чтобы все присутствовали на важных семейных мероприятиях. Наш дом всегда был полон гостей – друзья, коллеги, родственники, городские двоюродные братья и сестры, любившие все каникулы проводить у нас. Дома все было тепло, уютно и вкусно. У мамы находилось для каждого доброе слово и теплый взгляд. Мне кажется, у моего отца другой жены и не могло быть.

За год до смерти он переехал в городскую квартиру в Усть-Каменогорске, которую оставил ему сын, переезжая в другой город. С трудом, с большими хлопотами, прописался.

– Он так радовался, активно принимая участие в обустройстве, – с нежностью вспоминает отца Саруар Кожаханова. – Пришла однажды – полы моет. «Пап, ну что вы?! Неужели кроме вас некому сделать уборку в доме?». «А мне нравится, когда вокруг все сияет», – ответил он.

Он умер в 1988 году, когда ему было всего 65 лет. Операция по удалению камней в желчном пузыре была не сложной, но врач-ординатор, увы, не справился. Знакомые доктора потом говорили, что достаточно было сделать один звонок – и все было бы под контролем. Но Шаден Жоламанов и тут остался верен себе – никогда не позволял себе пользоваться знакомствами…