Как проходила ссылка Троцкого в Казахстане

95 лет назад, в 1928 году, в Алма-Ату прибыл один из основателей Красной Армии, Коминтерна и Советского Союза Лев Троцкий (Бронштейн).

О том, что великий русский революционер, вождь Октябрьской революции «номер 2» Лев Давыдович Троцкий год находился в ссылке в Алма-Ате знают все, кто мало-мальски интересуется историей нашего города. При этом до сих пор мало кто знает, как именно это ссылка проходила и почему она закончилась также неожиданно, как и началась.

Как, собственно, произошло так, чтобы вчерашний соправитель советского государства оказался в опале и ссылке?! Как считают историки, Троцкий переоценил свой авторитет в партии и недооценил силу внутрипартийных интриг. Еще в последние месяцы жизни Ленина против Троцкого сложилась коалиция в лице Сталина, Каменева и Зиновьева, которая постепенно вытесняла Троцкого с властного олимпа. В 1925 году его сняли с поста наркомвоенмора, в 1926 вывели из ЦК, а в 1927 заклеймили как раскольника и левого оппозиционера. Впрочем, Каменев и Зиновьев тоже попадут под раздачу и будут сняты с важных постов.

Но в случае с Троцким дополнительную роль сыграли несколько факторов. Во-первых, личная ненависть Сталина к Троцкому – об этом свидетельствуют почти все, кто работал в ЦК в 1920-е годы. И во-вторых, его реальное влияние на население. 7 ноября 1927 года, десятую годовщину Октября, сторонники Троцкого устроили массовое шествие по Москве, выкрикивая лозунги «Да здравствует Троцкий!» и «Выполним завещание Ленина!».

Увидев, что Лев Давыдович обладает реальной силой, способной вывести людей на улицы, Сталин принял решение о высылке Троцкого из Москвы. По сей день историки спрашивают: почему Сталин не арестовал Троцкого? И многие разделяют мнение о том, что 1927 год – не 1937-й. В 1927 году люди помнили, кто реально делал революцию и какова была роль Троцкого в тех событиях. Его уважали и почитали как вождя. Спустя десять лет подросло новое поколение, которому при помощи пропаганды можно было задурить голову и представить Троцкого чуть ли не как главного врага и диверсанта.

Посему ссылка была чуть ли не единственной подходящей мерой? Поначалу для ссылки предполагалась Астрахань, но потом выбор остановили на Алма-Ате, которая, несмотря на близость к государственной границе СССР с Китаем, была транспортно изолирована. Турксиб только строился, и по железной дороге непосредственно в город добраться было довольно проблематично. 

Разумеется, Троцкий не собирался отправляться ни в какую ссылку в расчете на поддержку на своих сторонников. Эта иллюзия окрепла у него в день высылки, когда против этого на Ярославском вокзале Москвы собралась огромная толпа, которая не дала конвоирам даже подойти к вагону с Троцким, которого они несли на руках – так он сопротивлялся и не желал никуда ехать. Но ОГПУ сделало ход конем – они развернулись и унесли Льва Давыдовича обратно, толпа возликовала, а на следующий день Троцкого отправили с того же самого вокзала, с которого уже все разошлись и отправке поезда уже ничего не мешало.

Семью Троцких — самого Льва Давыдовича, его жену Наталью Ивановну Седову и их сына Льва Седова — поселили по прибытии в Алма-Ату в гостиницу «Жетысу». Сейчас это несколько раз перестроенное здание стоит на пересечении улицы Гоголя и проспекта Достык, напротив парка 28-ми панфиловцев. Там ныне располагается участковый пункт полиции и медико-санитарная лаборатория. 

Местечко было, мягко говоря, не суперлюкс. Вот что пишет жена Троцкого Наталья Седова о времени своего пребывания там: «Приехали. Куда? Оказалось, на улицу Гоголя, в гостиницу «Джетысу», меблированные номера действительно времени Гоголя. Нам отвели две комнатки. Соседние номера были заняты конвоем и местными агентами ГПУ».

Вот что добавляет сам Лев Давыдович в своей крайне сбивчивой телеграмме: «Мы поселены ГПУ в условиях близких тюремным. Питаемся ресторанной пищей гибельной для здоровья. Не имеем возможности извлечь бельё, книги из багажа отсутствием помещения. Оплата гостиницы ресторана нам совершенно не по средствам. Необходима достаточная квартира с кухней».

Как ни странно, но такое «качание прав» помогло Троцкому. В конце концов, он выбил себе – ни много ни мало – дачу с верандой с видом на горы. На этом месте сейчас стоит Национальная библиотека РК. Ему разрешалось выезжать на охоту и на рыбалку, причем на достаточно большие расстояния от города. Сам Лев Давыдович полюбил охоту в камышах реки Или. Сохранились его воспоминания об охоте в районе Баканаса, как их принимал в своей юрте зажиточный казах Секир-Ходжа, который угостил гостя кокталом.

К слову, его соратники несколько раз ему предлагали подумать о бегстве в Китай. Но сам Троцкий категорически отвергал такой вариант. Он считал, что побег – это признание своей вины перед властями.

В целом, конечно, прибытие Троцкого для алматинцев было событием. К нему сразу протоптали дорогу ходоки. Причем, иногда Льву Давыдовичу удавалось решать кое-какие вопросы для просителей. Например, одному политкаторжанину ему удалось выбить пенсию. С рабочим типографии Виталием Бойченко он имел беседу на предмет построения социализма в новых условиях. А казаки Малой станицы и вовсе хотели устроить роскошный прием. Что поразительно! Ведь Троцкий был одним из идеологов расказачивания. Справедливости ради, семиреченских казаков это коснулось в меньшей степени, чем кубанских или донских.

Ходили к Троцкому и военные среднего звена. Еще бы – получить практический совет от вчерашнего главкома Красной Армии – это дорогого стоило. В общем, за считанные месяцы Троцкий стал главной алма-атинской достопримечательностью.

Встретился в Алма-Ате Троцкий со своим старым партийным товарищем еще со времен американской эмиграции – Владимиром Шатовым, в свое время возглавлявшим Турксиб. Через годы эта встреча станет поводом завести на него дело 1930-х. Повидался он и с первым секретарем Казкрайкома Филиппом Голощекиным. По одной из апокрифических версий, увидев, как тот расположился в кресле республиканского партийного бонза Троцкий сказал: «Ну что, царствуешь, царек?».

Вообще, руководители среднего звена, интеллигенция, квалифицированные рабочие считали даже, что Троцкий прислан в Алма-Ату центром, дабы, наконец, навести порядок. Ведь разросшаяся за 20-е годы бюрократия никак не облегчала жизнь простых людей. Поводов, по которым нужно было обращаться к властям было все больше и больше – предпринимателей-нэпманов душили налогами, рабочим и служащим нужно было решать жилищные и санитарные вопросы. Все это тонуло в бумажной волоките.

Вообще, 1928 год – время интересное и для Казахстана в целом, и для Алма-Аты в частности. В каком-то смысле, именно рубеж 1920-1930-х годов стал для Казахстана прощанием с прошлым. Еще продолжался (а точнее уже заканчивался) нэп: крестьяне могли самостоятельно торговать сельхозпродукцией, но государство уже установило потолок цен, поэтому для многих торговать было уже невыгодно. Одним из характерных явлений 1928 года, о чем, к слову, писал Троцкий в письмах и мемуарах, это дефицит простейших продовольственных и промышленных товаров. Впрочем, это еще ничего в сравнении с тем, что начнется буквально через 2-3 года, когда частная торговля вообще будет запрещена, а найти пропитание даже в городах станет большой проблемой.

На рубеже 1920-х и 1930-х идет чистка старой элиты. Если в 1920-е годы многие алашордынцы или «старые большевики» еще занимали видные посты, активно печатали свои произведения многотысячными тиражами, им поручались ответственные проекты – как, например, написание учебников по точным наукам на казахском языке. Теперь же они попадали в опалу – алашевцев, как Мыржакыпа Дулатова, Ахмета Байтурсынова отправили в ссылку в Сибирь, «старых большевиков» Сакена Сейфуллина и Ураза Джандосова сняв с руководящих постов в ЦК и совмине перенаправили на преподавательскую работу.

Ужесточалась и духовная жизнь. Все же в 1920-е годы, пусть с большими оговорками, но все же сохранялась относительная свобода совести. С исламом у советской власти и вовсе было нечто вроде «романа» – ведь эта религия считалась угнетаемой царизмом, поэтому первое время после революции большевики заигрывали с ней. Но во второй половине 1920-х с этим было покончено – начали закрываться мечети, религиозная литература изымалась под предлогом борьбы с «басмачеством». Запретили даже празднование «Наурыза» как «религиозного праздника», хотя непосредственно к исламу он отношения не имеет.

С православием дело обстояло еще хуже – советская власть третировала его практически сразу с момента установления. И все же в 1920-е годы нещадно травя и критикуя верующих, большевики не предпринимали против христиан прямых репрессий. Храмы продолжали работать, на Пасху и Рождество на службах было не протолкнуться. Теперь же церкви стали закрывать. В 1928 году был закрыт Вознесенский собор – в 1929 году туда въедет центральный музей. Но вскоре их и вовсе начнут сносить – Алматы не досчитается, в частности, Алексеевского собора на нынешней площади Астана, Покровского собора – на месте которого нынче ТЮЗ имени Мусрепова.

Можно лишь косвенно догадываться, понимал ли Троцкий, какой режим он помог создать и насколько он был далек от идей, которые Троцкий и Ленин мечтали воплотить в 1917 году.

Вместе с тем, люди, увидев то, как относительно комфортно Троцкий разместился в Алма-Ате, и то каким авторитетом он пользуется у местного населения, восприняли это как знак вероятности его возвращения к власти. Весной-летом 1928 года в Алма-Ату стали съезжаться сторонники Льва Давыдовича, поскольку тогда город еще не был в списках запрещенных для проживания ссыльных. Троцкому слали письма и поздравительные телеграммы со всей страны, а Сталину в Москву отправляли требования вернуть Троцкого в столицу. Благодаря активной переписке Троцкий знал, каким нападкам подвергаются его вчерашние соратники по оппозиции. В тот момент многим казалось, что все основные битвы за власть еще впереди!

Но уже к октябрю-ноябрю 1928 года его переписку с внешним миром запретили, сторонников удалили из города. Спустя год их ссылка закончилась также неожиданно, как и началась. 20 января 1929 года в дом Троцкого пришла большая группа агентов ГПУ и объявили ему о высылке из СССР за «контрреволюционную деятельность» и организацию антисоветской группировки для вооруженной борьбы против советской власти».

22 января 1929 года Троцкий, его жена и младший сын Лев на автобусе покинули наш город. Сначала на автомобиле до Фрунзе, потом поездом до Одессы, а дальше на пароходе «Ильич» (что символично) уже в Турцию, где Троцкий проживет еще 4 года. Остается лишь гадать, как бы сложилась судьба Троцкого задержись он в Алма-Ате еще на несколько лет. Может, ему удалось бы эмигрировать в Китай. Может, его бы здесь таинственно убили, организовав автокатастрофу или несчастный случай на охоте. Или, напротив, после шумного показательного процесса, расстреляли…

• 122
• 178