Как развязать гидро-политические узлы противоречий?

В предпоследней стадии никто не хочет быть Кассандрой – никто не хочет пророчествовать. Многие уклоняются от этого ужаса вынесения последнего приговора. Но именно в этой стадии еще возможно излечение. Ведь половина лечения – это пусть и угрожающий, но правильный диагноз.

А основа диагноза – это объективные фактические данные. В этой связи даже близко не будем «подходить» к политике и ее амбициям. Возьмем только взрывной рост населения, которое все сами могут наблюдать воочию, сравним с обезвоживанием сельского хозяйства. И тут получается так, что населению будет не хватать самой простой еды и временами – и воды.

Катастрофа: предвестие

В дополнение к безрадостному, но неумолимому прогнозу об обезвоживании практически всей земледельческой территории Средней Азии добавим то, что высыхание Арала и гибель Хорезма надо принять как необратимый факт. Впрочем, остовы судов на дне высохшего моря уже стали как бы привычным пейзажем.

Но на этом процесс гибели не остановился. В следующем акте неизбежно высыхание, или, вернее досыхание Мавераннахра. Напомним, что совокупное население этого региона (Узбекистан – свыше 36 миллионов и Таджикистан – 8 миллионов) составляет 44 миллиона человек. И вот по судьбам этих миллионов, от Хорезма до Согдианы и Бактрии по Амударье и Пянджу вверх по течению будет подниматься обезвоживание, которое, возможно достигнет и предгорий Памира. И, возможно, только Фергана продержится подольше за счет своих долинных стоков.

Воды в Центральной Азии не хватало всегда: и до СССР, и при СССР, и после него. Ее не хватает и прямо сейчас. Эта проблема СССР перешла в «наследство» постсоветскому сельскому хозяйству нашего региона. Тут следует заметить, что именно СССР и добил Аральское море. Но также необходимо сказать, что вода вообще всегда как-то исчезала в этом самом сельском хозяйстве.
Впрочем, оставим прошлое и посмотрим на то, что сейчас. К примеру, куда исчезает вода Амударьи. Ответ прост – она уходит на нерациональный полив в самом Узбекистане и в Каракумский канал в Туркмению.

Вот этот самый Каракумский канал и есть свидетельство нерациональности. Канал помог решить проблемы полива земли Туркменистана, но вместе с тем он стал орудием уничтожения Амударьи, и он же и есть основной убийца Аральского моря. И он же – основа жизнедеятельности для семи миллионов граждан Туркменистана. Он приносит им жизнь, которую забирает у других.

Каракумы воды – Каракумы безводья

Каракумский канал – это водопоток шириной до 200 метров с максимальной глубиной в 7,5 м. И в этом канале для Туркменистана всё прекрасно. Расходов на насосы нет, поскольку вода в канале идёт самотёком. Целых 450 км из 1445 км общей длины доступны для судоходства, прогулок и прочих удовольствий.

Однако, звонок прозвенел и для всей этой распрекрасной идиллии — причем примерно в то же самое время, что и для наших овощеводов. В мае-августе 2023-го высохли поля таразских фермеров, а в июне того же года не хватило воды для орошения хлопковых полей в северо-восточной туркменской провинции Лебап.

В связи с этим возникает вопрос – а зачем вообще Туркменистану и Узбекистану культивировать водоизбыточное хлопководство в этом засушливом регионе? Ответ один: хлопок – это источник поступления валюты в бюджеты двух стран. Без этого бюджеты рухнут и население справедливо задаст вопросы своим правительствам. Так что, и народы, и власти тоже напрямую зависимы от круговорота воды в Центральной Азии. И потому все хранят молчание, как бы надеясь на лучшие времена. Но лучшие времена уже не наступят.

Вся хлопковая отрасль Туркменистана держится на одном канале, который дает годовой объем воды 12-13 км³. Это в 3-4 раза превышает сток всех «внутренних» туркменских источников. В этом – прямая, и, возможно, убийственная зависимость целой отрасли и, по сути, целой страны от одного-единственного водного источника.

Таким образом, хлопководство Туркменистана питается единственным каналом, который вскоре неизбежно подсохнет. И тогда всё это хлопководство умрет вместе с каналом.

В такой же водно-хлопковой зависимости находится и Узбекистан. И именно для него этот канал символизирует всю несправедливость бытия. Канал отбирает около 45 процентов вод «узбекской» Амударьи. И потому в этом водном узле противоречий перед Узбекистаном со всей неизбежностью встает вопрос его собственного выживания, а не тех, кто ниже по течению или вбок от течения реки.

И потому тут справедлив вопрос, а зачем вообще этот канал с его земляным дном, в которое как в сито уходит четверть всей воды. Очевидно же, что необходимо вместо канала проложить трубопроводы и тем вернуть часть воды в Узбекистан и, возможно, и Аралу что-нибудь достанется. Но на это нужны многие миллиарды, которых попросту нет. И потому вы только представьте себе масштаб потерь – из водопотока шириной до 200 метров четверть уходит в дно, а масштаб испарения подсчитать попросту невозможно. И это будет продолжаться…

Узлы водных раздоров Центральной Азии

И теперь подведем промежуточные итоги. Каракумский канал забирает около 45 процентов воды Амударьи, которой так не хватает Узбекистану и Аралу. И есть только одно, самое прямое решение, которое прямо так и напрашивается – это перераспределить воду в пользу Узбекистана.
Но это перераспределение невозможно для Туркменистана. Его сельское хозяйство потребляет 91 процент всех их водных ресурсов вместе с каналом. И это его ахиллесова пята. Каракумский канал обеспечивает орошение около 1,25 млн гектаров сельскохозяйственных земель. Но какой ценой это обходится для региона? Туркменистан и сам находится в тупике, он не может отказаться от канала. Перекрытие канала означает гибель его сельского хозяйства в течение одного года. Но это же самое сельское хозяйство Туркменистана (да и его хлопкового конкурента – Узбекистана) умирает медленной смертью из-за своей нерациональности. Как указано выше, на модернизацию полива денег нет. Но по вопросу модернизации полива пусть выскажутся специалисты: возможно ли капельное орошение хлопка или, например, кызылординского риса? А по вопросу отказа от хлопка – макроэкономисты.

И прибавим к этому взрывной рост населения двух стран. Конечно, Туркменистан или другая страна региона может еще попробовать китайскую программу ограничения рождаемости. Впрочем, она уже запоздала.

Итак, суммируем узлы противоречий:
Первый – Каракумский канал между Узбекистаном и Туркменистаном.
Второй – гидроэлектростанции Таджикистана и вода для Узбекистана.
Третий – гидроэлектростанции Кыргызстана и вода для Казахстана.
Первые два межгосударственных противоречия не разрешимы. А вот Казахстан еще может «выплыть» из своего узла водной проблемы, если мы подадим на свой Юг свою воду со своего же севера. Придем, так сказать, к водной независимости и перестанем зависеть от вневегетационного сброса горной воды.

А вот другим странам региона такое «умиротворение» не «грозит». Причина тому – Афганистан.

Афганская плотина – жажда Афганистана

Поддерживаемое американцами правительство Афганистана проводило масштабные водные проекты. И талибы со всей неизбежностью их продолжают, несмотря на санкции и прочее. По итогам получается следующая картина: Таджикистан перекрывает воду для Узбекистана, а Афганистан забирает воду и у Таджикистана, и у Узбекистана. И в мире не видно компетентного и настолько же отчаянного переговорщика, который бы смог остановить афганские водные проекты.
У афганцев нет выхода, кроме как забирать воду, но не для того, чтобы сеять хлопок, а для того, чтобы попросту накормить 32 миллиона своего населения. Попробуйте отобрать у них воду и их хлеб. Там 80 процентов населения живет сельским хозяйством для простого пропитания. Но при этом продовольствия не хватает 17 миллионам человек.

И потому в провинции Нимруз по сути само местное население построило и само защищает канал и плотину Камаль-Хан на реке Гильменд на границе с Ираном. Они орошают 175 тысяч га земли. И они же забирают воду у Ирана. Река в основном контролируется белуджами, в чьи дела даже талибы особо не вмешиваются. Но тем не менее, именно талибским назвали «пограничный конфликт», произошедший там в декабре 2021 года. А в мае 2023-го там и вовсе была применена артиллерия. И местные силы безопасности готовы воевать за воду…

И вот теперь и на Амударье афганцы строят гигантский канал Куш-Тепа шириной в 100 м. Этот канал заберет до 15 процентов оросительной воды у Узбекистана и Туркменистана.

И на амударьинском притоке Пяндже афганцы строят еще и Дашт-и-Джунский гидроузел, который заберёт воду у Таджикистана и, соответственно, и у Узбекистана.

С завершением этих проектов Таджикистан, Узбекистан и Туркменистан потеряют от 15 до 50 процентов притока своих водных ресурсов. Чем будет жить их совокупное в 51 миллион человек население – вопрос риторический. Ведь как бы ни договаривались правительства, воды больше не станет. В выяснение отношений с Афганистаном никто не включится – остаются только местные «разборки». И возникает, теперь уже совсем не риторический вопрос о том, что куда переедет часть этого 51-миллионного населения в случае военно-водного конфликта.

И потому мы возвращаемся к началу – к водному трубопроводу из Иртыша на юг Казахстана и частично далее в Узбекистан и Туркменистан.

P.S. Продолжение цикла статей «ВОДА ТУРАНА» проекта «Turanian» следует

Читайте предыдущий материал из этого цикла.

• 51
• 38