Как российское общество спряталось от украинского конфликта

Несмотря на катастрофические последствия «спецоперации» для массового сознания и морального здоровья нации, российское общество остается очень сложным и, возможно, небезнадежным.

Конец формы

За полтора года боевых действий российское общество привыкло к жизни на фоне жесточайшего военного конфликта. Но именно — на фоне. Шок частичной мобилизации по силе воздействия на умы и души оказался едва ли не мощнее шока 24 февраля 2022 года, потому что предполагал физическое соучастие граждан в «спецоперации» (СВО), начатой властью, и расплату с государством не молчаливой поддержкой, а собственными телами. Пережив это уникальное в истории постсоветской России событие, существенная часть населения свыклась с мыслью о том, что жить в военном состоянии придется очень долго. А значит, надо приспосабливаться к существующей реальности, повлиять на которую у обычного жителя страны нет возможности, а зачастую и желания.

Война пришла на территорию России — в приграничные области, в Москву, для которой прилетающие дроны и отмены авиарейсов стали обычным делом. Рутиной стала и эта, казалось бы, абсолютно новая реальность, к которой население довольно быстро привыкло, и разве что поездок в Крым на отдых стало немного меньше. Провалились все наивные предсказания по поводу того, что ухудшение качества и уровня жизни, полувоенное состояние на территории самой России, санкции, которые бьют не столько по Путину и его команде, сколько по среднему классу, спровоцируют такую волну недовольства, что режим или смягчится, или самоустранится в результате протестов.

Результат получился скорее обратный — не то чтобы большинство россиян стали считать эту власть своей, но мотив консолидации вокруг Кремля, который ведет битву не на жизнь, а на смерть с Западом, желающим уничтожить Россию, при всем неправдоподобии многими акцептован как наиболее логичное объяснение затянувшегося кошмара.

Разумеется, есть недовольные. Разумеется, есть миллионы противников авторитаризма и бойни, в том числе те, кто высказывает свои взгляды открыто и сопротивляется. Есть и такие, кто искренне и агрессивно поддерживает Путина, их теперь называют «турбопатриотами». Но основная масса инертна, она вяло и механически «скорее поддерживает» то, что делает власть, или «затрудняется с ответом» на вопросы о том, что происходит, стоит ли поддерживать режим и когда «все это» кончится. Это та часть населения, которая воспитывает в себе равнодушие, — по аналогии с выученной беспомощностью такое состояние можно назвать выученной индифферентностью.

Кремль, вероятно, понимающий риски чрезмерного беспокойства разных групп населения, старается их не сильно нервировать: идет индоктринация идеологией, прежде всего — в сфере среднего и высшего образования; власти посылают то мобилизующие сигналы, то демобилизующие, но в целом средний россиянин, не вовлеченный напрямую в собственно горячую войну, может жить в стране, как и прежде — не очень хорошо, но и не так чтобы плохо. Путин в глазах граждан легитимен, и еще один ритуал подтверждения его безальтернативности пройдет в марте 2024 года.

Уровни поддержки спецоперации

На всем протяжении конфликта о своей поддержке действий российских Вооруженных сил в Украине заявляют в среднем порядка 75% респондентов. Комментируя соответствующий вопрос социологов, респонденты часто поясняют: «Это же наши мальчики, наши воины, как их можно не поддерживать?». Ключевое слово — «наши» (его в словосочетании «наши ребята» часто употребляют и высшие должностные лица). Действительно, вопрос в этой формулировке фиксирует поддержку «своих», которые борются с «чужими», «противником».

Между тем эти 75% неоднородны. Порядка 30% респондентов выбирают более мягкую подсказку «скорее поддерживаю», часто прибавляя что-то в духе «война — это плохо, но надо поддерживать своих», «плохо, что гибнут люди, но по-другому было нельзя» (это еще одно узнаваемое клише, навязываемое руководством страны и телевизором)². Этих людей можно отнести к группе «слабой» или «условной» поддержки, «поддержки меньшей интенсивности». И лишь в среднем 45% заявляют о «сильной», «категорической» поддержке, выбирая подсказку «определенно поддерживаю».

Другой показатель поддержки происходящего (для которого характерны уже более скромные значения) — это вопрос о целесообразности продолжения военных действий или же перехода к мирным переговорам. За последний год — с августа 2022-го по август 2023-го — сторонниками продолжения боев в среднем были порядка 42% (последний краткосрочный пик — 48% — пришелся на май этого года, вероятно, на фоне взятия Бахмута войсками РФ и сильных обстрелов российских приграничных городов, что могло ожесточить респондентов). В то же время порядка половины опрошенных стабильно выступали за перемирие. Однако обсуждение этих вопросов на фокус-группах показывает, что значительная часть сторонников прекращения конфликта отдает решение на откуп руководству: «Мы люди маленькие — пусть большие люди решают». (Вариант самооправдания: «Наверху лучше знают».)

Уровни антивоенных настроений

Если говорить о доле россиян с последовательной антивоенной позицией, то в первую очередь стоит обратить внимание на тех, кто отрицательно отвечает на вопрос о поддержке российских Вооруженных сил. Эта цифра также весьма устойчива и составляет в среднем порядка 19-20% на всем протяжении замеров. Еще около 7%, как правило, затрудняются с ответом на вопрос о поддержке, однако, по нашему мнению, их нельзя автоматически записывать в лагерь противников войны. Как формальная или пассивная поддержка «спецоперации» в практическом смысле является именно поддержкой, так и затрудняющиеся с ответом действительно не могут (или не хотят, или опасаются) разобраться с самими собой или с объяснением и оправданием двух противоположных позиций.

Как и в начале конфликта, наиболее четкие антивоенные взгляды демонстрируют оппозиционно настроенные граждане. Прежде всего более молодые россияне, получающие информацию преимущественно из интернета и в меньшей степени подверженные влиянию телевизионной пропаганды. Однако стоит учесть, что во всех указанных группах люди с антивоенными взглядами составляют меньшинство.

Также в среднем около половины россиян на протяжении последнего года (с августа 2022-го по август 2023-го) выступали за переход к мирным переговорам. Однако сильную убежденность в необходимости переговоров все это время демонстрировала все та же пятая часть россиян. При этом по крайней мере половина сторонников прекращения военных действий не только оставляют это решение на откуп властям, но и не готовы к компромиссам с украинской стороной. Согласно опросам, большинство россиян в целом поддерживало обмен пленными между двумя странами (в сумме 92% в августе 2023 года), а также идею немедленного прекращения огня (72%, при этом 21% считали это недопустимым ни при каких обстоятельствах). Однако, например, идея возвращения новых территорий в обмен на заключение мирного договора популярностью не пользуется: менее четверти опрошенных считают это возможным условием. А это значит, что к реальным компромиссам с украинской стороной российское общество не готово.

Неготовность протестовать

Из предыдущей нашей работы  следовало, что россияне с антивоенной позицией не готовы протестовать. Настроения с тех пор практически не изменились. Более того, опросы показывают, что противники СВО гораздо реже ее сторонников готовы обсуждать украинские события в кругу семьи (29% против 53%) и тем более заявлять о своей позиции на людях (9% против 16%).

Что уж говорить об участии в протестах — крайне рискованном занятии в современной России. В стране по-прежнему действует запрет на проведение массовых мероприятий (включая митинги), введенный еще в период пандемии COVID-19. При этом любой способ выражения недовольства происходящим карается властями немедленно и жестко, будь то административное или уголовное преследование, объявление «иноагентом» или внесудебные репрессии (например, увольнение с работы).

Главное же, что после затухания протестов на российском Дальнем Востоке в поддержку Сергей Фургала в 2020 году, разгона манифестаций в поддержку Алексея Навального в 2021-м и первых антивоенных акций в феврале-марте 2022-го в российском обществе сложился консенсус: такие действия бесполезны, власти все равно сделают так, как считают нужным.

Социально-политический контекст мнений о войне

Консолидация вокруг власти сразу после начала «спецоперации» — а это поддержка не только Путина, но и всех государственных институтов, включая «партию власти» — не выглядит чем-то неожиданным, если отслеживать динамику этих индикаторов не с только с февраля-марта 2022 года, но с более раннего периода. Например, рейтинг одобрения Путина пошел вверх уже на фоне взаимных обвинений России и Запада: с ноября 2021 года по середину февраля 2022-го он вырос на 8 п. п. (с 63% до 71%), а с конца февраля по март 2022-го (то есть уже после начала военных действий) — еще на 12 п. п. (до 83%). И этот второй скачок оказался практически идентичен тому, который наблюдался в феврале-марте 2014 года. После присоединения Крыма к России и на фоне резкого обострения конфликта с Западом рейтинг одобрения президента вырос сразу на 11 п. п. — с 69% до 80%.

Также не должно удивлять, что большинство россиян воспринимает нынешнее противостояние не как конфликт России и Украины, а как конфликт России и Запада по поводу Украины. К этому дело шло уже в 2021 году, а дальнейшая массированная военная помощь стран Запада Киеву и соответствующая пропагандистская интерпретация этих событий лишь убедили респондентов в справедливости таких суждений. Однако в том же ключе большая часть российского общества воспринимала и международные конфликты последних лет с участием России (войну с Грузией в 2008-м, события 2014-го вокруг Украины, вмешательство в ситуацию в Сирии после 2015-го).

Общественная реакция на начало военных действий в 2022 году заставляет постфактум уточнить объяснение общественной консолидации в 2014-м. Видимо, для «ралли вокруг флага» в большей степени важны само состояние конфликта с Западом, уверенность в существовании «экзистенциальной» угрозы для страны, нежели эйфория от территориальных приобретений, как это было после присоединения Крыма.

При этом оценки респондентами экономического положения своей семьи (и актуальное состояние, и мысли о будущем) практически никак не изменились с февраля по апрель 2022 года. Иными словами, шок люди испытали, но стабилизация произошла так быстро, что ухудшение экономического положения мало кто ощутил. Ключевую роль, вероятно, сыграли действия правительства по поддержке банковской системы: резкий рост процентов по вкладам, произошедший после повышения ключевой ставки, убедил людей вернуть в банки деньги, которые они в массовом порядке снимали со счетов в конце февраля — начале марта. Если бы финансовая система тогда рухнула, сегодня мы бы описывали совсем другие общественные настроения.

По всей видимости, люди ощутили эффект от произошедшего 1 июня прошлого года повышения минимального размера оплаты труда и пенсий. Свою роль сыграли также иные пособия и крупные выплаты участникам «спецоперации» (в начале следующего года планируются новые индексации). Во всяком случае, именно на это указывали наши респонденты в конце прошлого года, когда объясняли, почему они считают, что «страна движется в правильном направлении». Поэтому справедливо сказать, что устойчивость общественных настроений в России в 2022-2023 годах во многом была обеспечена масштабными государственными выплатами населению.

Большая часть населения понимает, что противостояние в Украине — это надолго, и предпочитает приспосабливаться к новым обстоятельствам. Меньше думать о военных сюжетах, а больше — о частной жизни. Не объявляя новую военную мобилизацию, власти имеют возможность поддерживать индифферентные и спокойные настроения существенной части граждан. Сеансами пропагандистской седатирующей терапии и материальной помощью государство покупает поддержку населения (это может создать проблемы в будущем, учитывая уже ставший хроническим дефицит федерального бюджета). Но все это — дом, стоящий на болоте: нынешние сторонники «спецоперации» в случае смены власти и ее политики могут очень быстро поменять мнение, так как продолжат следовать в фарватере государственного мейнстрима.

Доктор стрейнджлав в России. Вместо послесловия

Российское массовое сознание зависло между «идти до конца, слишком много вложено, только победа» (так говорит каждый третий из числа сторонников продолжения военных действий) и «много ребят погибает, много жертв со всех сторон» (такие фразы произносит половина респондентов из числа тех, кто выступает за мирные переговоры). Усталость от «спецоперации» есть, но общество с разных сторон по-разному видит варианты окончания боевых действий. Проблема в том, что «массовый человек», условный средний россиянин считает своим — в буквальном смысле — долгом следовать за тем, что государство считает высокоморальным и правильным. Поэтому растет, например, поддержка репрессивных и рестриктивных законов, а 66% респондентов поддержали бы или скорее поддержали бы друга или члена семьи, решившего отправиться воевать (данные мая 2023 года). 53% негативно относятся к тем, кто покинул страну из-за начавшейся мобилизации, — это отражение представления о должном.

За минувшие годы общество так и не смогло эмансипироваться от государства. Так что государственный интерес, особенно на символическом уровне (флаг, гимн, президент, армия), все еще — в глазах большинства — приравнивается к интересу национальному. И это обстоятельство выявила именно «спецоперация». Властям в бытовых и повседневных вопросах не очень доверяют, и тем не менее сакрализуют государство, ведущее свою «оборонительную» и «освободительную» битву с придуманным врагом, «напавшим» на родину.

Доминирующее общественное мнение все еще формируется, если заимствовать термин из экономики, предложением — именно пропагандистское и идеологическое предложение государства искусственно рождает (или будит дремавший годами) спрос на ложное имперское «величие» страны. У общества пока нет иммунитета против такого предложения государства. Российский народ, конечно, не коллективный доктор Стрейнджлав, который «перестал беспокоиться и полюбил атомную бомбу», но процессы, происходящие в обществе в течение полутора лет затянувшейся «спецоперации», безусловно, портят мораль многих россиян и искажают их представления о реальности. Год назад представители этой части общества предпочитали спрятаться от реальности. А теперь они живут в ее искусственно сформированном аналоге, где российская нация выполняет мессианскую миссию и обороняет себя от Запада, стремящегося разрушить Россию.

Полная версия здесь.