Какой долг принесёт Казахстану российский газопровод?

В феврале Россия подписала распоряжение о строительстве газопровода в Северный Казахстан. Эта новость осталась почти незамеченной, хотя проект может значительно изменить энергетический ландшафт страны. Для Казахстана новый газопровод – шанс решить наболевшую проблему газификации северных регионов. Но какой ценой это будет сделано? Не превратится ли быстрый доступ к топливу в укрепление и без того высокой зависимости от северного соседа? И есть ли другие пути избежать энергетической вилки?

Проблема газификации севера Казахстана стоит остро уже много лет. Ещё в 2019 году Касым-Жомарт Токаев говорил, что полное обеспечение газом Акмолинской и Северо-Казахстанской области, которые, по имеющимся данным, сейчас газифицированы даже менее чем на 2%, – это вопрос государственной важности. 

Решить проблему должен был запущенный в конце 2019 года газопровод «Сарыарка», который направляет газ из Кызылординской области. Изначально этот проект был предназначен для газификации Карагандинской области и Астаны, – но потом, уже после запуска, было решено продлить его до Петропавловска. 

Приложение к Генсхеме газификации Республики Казахстан на 2023-2030 годы: транзит, импорт и экспорт газа по газопроводным системам нацоператора

Ещё в 2023 году Алихан Смаилов, будучи тогда премьер-министром, призывал поставить точку в вопросе газификации северных и восточных регионов страны, а в феврале 2024 года премьер-министр Олжас Бектенов в ответ на депутатский запрос утверждал, что продление газопровода «Сарыарка» на север будет синхронизировано со строительством второй нитки магистрального газопровода Бейнеу – Бозой – Шымкент, которое планируется завершить в конце 2026 года. 

Но, увы, время идёт, а актуальных фактических новостей по осуществлению данной работы нет. Министр энергетики Алмасадам Саткалиев недавно заявил, что «подготовительная работа уже ведётся компанией QazaqGaz», однако даже источники финансирования этого проекта до сих пор неизвестны. В июле 2024 года издание Atameken Business запрашивало у министра информацию по этому поводу, но он отказался конкретно ответить и лишь заявил, что «рассматриваются различные варианты, включая выпуск облигаций с участием фонда «Самрук-Казына», средства Национального фонда, коммерческие кредиты, если будет привлекаться инвестор, то могут быть использованы и его средства, но об этом говорить пока рано». Пока известно лишь то, что стоимость продления оценивается в 188,5 млрд тенге, – и не факт, что за прошедшее время она не увеличилась. 

На этом фоне Казахстан решил обратиться за помощью с газификацией севера страны к России. 

Ещё в ноябре 2023 года Владимир Путин накануне своего визита в Казахстан сообщил газете «Казахстанская правда», что «Россия готова помочь в газификации северных и восточных районов Казахстана в соответствии с подписанной «Газпромом» и правительством Казахстана «дорожной картой» по сотрудничеству в газовой сфере». А совсем недавно, 19 февраля, правительство России подписало распоряжение о включении в схему территориального планирования РФ магистрального газопровода подачи газа из Тюменской области в Казахстан с мощностью компрессорных станций 50 МВТ и пропускной способностью 10 млрд куб.м/год.

По заявлению российских властей, этот проект позволит поставлять газ в северные регионы Казахстана уже в ближайшие годы. Впрочем, точные сроки его ввода пока остаются размытыми, их никто ещё не называл. Незадолго до нового года вице-премьер России Александр Новак говорил, что «сейчас проводятся расчёты, технико-экономическое обоснование, идут переговоры». 

Но, как бы то ни было, решение обратиться к российскому газу несёт в себе серьёзные риски, на которые невозможно закрывать глаза. 

Пока точной информации об условиях поставки Россией газа в Казахстан нет. Однако, скорее всего, российский газ будет поставляться по экспортной цене, привязанной к международным котировкам. К примеру, в 2023 году средняя цена газа для Европы составляла около $500 за тысячу кубометров. Внутренние тарифы в Казахстане в разы ниже – при пересчёте валюты получается около $70-80 за тот же объём. 

Если условия поставки газа для Казахстана будут такими же, как для Европы, то для жителей северных регионов стоимость газа просто окажется недоступной, из-за чего правительству придётся её субсидировать, даже несмотря на сложившийся дефицит госбюджета и без того раздутые социальные обязательства. Впрочем, некоторые отраслевые эксперты предполагают, что за счёт заключения долгосрочного контракта Россия может пойти на уступки и предложить Казахстану более комфортные, учитывающие актуальные рыночные условия цены. 

При этом, не секрет, что при долгосрочных контрактах Россия способна использовать энергоносители как инструмент давления. Достаточно лишь вспомнить, как в 2022 году Москва сократила поставки газа в Германию, вызвав ценовой шок по всей Европе. Существуют ли гарантии, что Казахстан, заключив долгосрочный контракт, не столкнётся с аналогичным сценарием? Ответ отрицательный, – и вполне понятно, что газ неизбежно станет рычагом влияния.

Построив этот газопровод, Москва получит возможность в любой момент в случае возникновения политических разногласий «закрутить вентиль», подстроив это в виде возникновения какой-либо сложной технической аварии и оставив тем самым северные регионы Казахстана без топлива. Вероятно, именно по этой причине Владимира Путина так заинтересовало участие в этом проекте и его согласование прошло такими быстрыми темпами.

Санкционные риски вокруг строительства газопровода также стоит не забывать. Пока Россия продолжает войну с Украиной и продвижений в переговорах не видно, существует риск, что ЕС в какой-то момент может всё же сделать то, что они пытаются осуществить с самого начала войны: уйти от российских поставок газа и осмелиться распространить ограничения на экспорт российских энергоносителей.

Вероятность такого события, конечно, крайне невелика, уж слишком тяжёл этот вопрос для Европы. Но, если вдруг это произойдёт, Казахстан окажется заложником обстоятельств: вложив миллиарды в инфраструктуру (ведь даже если Россия согласится взять на себя стоимость всего проекта, а не только его части, доходящей до границы, Казахстану ещё придётся самостоятельно возводить распределительные сети, на которые, по предварительным оценкам, может уйти до 250 млрд тенге только на один регион), страна рискует остаться без топлива. 

Строить стратегическую энергетическую систему на столь шатком фундаменте – риск, который может Казахстану дорого обойтись.

Самое парадоксальное в этом то, что у Казахстана есть собственные газовые ресурсы. Карачаганак, Тенгиз, Кашаган уже приносят стране миллиарды долларов. Почему бы не направить усилия на развитие внутренней инфраструктуры? Ускорение темпов продления «Сарыарки» или строительство новых веток из западных регионов – вопрос, безусловно, сложный и требующий детальной проработки, однако это тот самый путь, который позволил бы избежать укрепления зависимости от России.

Можно рассмотреть и альтернативные варианты. Например, развитие СПГ-инфраструктуры: строительство терминалов и доставка газа в цистернах могли бы стать гибким решением для отдалённых населённых пунктов. В Турции, например, такие системы успешно обеспечивают отдалённые регионы, где прокладка трубопровода нецелесообразна. Правда, здесь встаёт вопрос стоимости: по предварительным оценкам, организация такой системы в СКО потребует порядка 100 млрд тенге, а цена на СПГ может колебаться в зависимости от мирового рынка.

Ну а пока работы в альтернативных направлениях не заметно, согласие на российский газопровод является не просто экономическим решением для спасения северных регионов от дефицита, но и ещё одним шагом в сторону долгосрочной энергетической зависимости. Это риск остаться без газа в самый неподходящий момент, риск переплачивать за топливо, риск стать частью чужой геополитической игры. 

Возможно, лучше замедлить шаг, но сохранить свободу? Ну а если всё же и соглашаться на российский проект, то для минимизации рисков политического давления важно жёстко зафиксировать в контракте цену и объёмы поставок. И параллельно всё-таки нужно реально развивать автономную газификацию, – а не только говорить про это развитие на словах.

• 8
• 7