Казахи сохранили себя не числом крепостей и замков, а качеством людей

За границей меня однажды спросили: «Ты откуда? Кто вы – казахи?» Обычно в такие моменты мы на автомате достаём привычный набор формул: Казахстан, казахи, Байконур, Великий шёлковый путь, страна между Россией и Китаем, огромная территория, вся таблица Менделеева…

Это всё правда и часть нашей истории. Но в горле пауза, знакомое чувство неловкости и тихого раздражения: а действительно, кто мы такие и какое место занимаем в истории? Почему за простым вопросом вдруг тянется хвост из сомнений, споров, комплексов и не до конца осмысленной гордости?

Этот невысказанный вопрос всё время звучит фоном – в разговорах на кухне, в кабинетах, в соцсетях. И каждый раз обнажает одну и ту же пустоту: у нас до сих пор нет ясной, честной формулы, кем мы себя считаем и какими хотим быть.

Этот вопрос подспудно звучит в разговорах на разных уровнях – и каждый раз заставляет задуматься. Официальные лозунги тут мало помогают. Привычные формулы не отвечают на главный запрос души. Поэтому мы, обычные граждане, ищем себя сами – свою опору, свою роль в мире, своё предназначение.

Почему так происходит? Годы официальной риторики так и не создали ясный образ казаха будущего, который нация приняла бы как свой. В учебниках туманно и высокопарно, по телевидению – много пафоса, но мало смысла.

Слоганы греют самолюбие, но не отвечают на запрос души. Неудивительно, что люди чувствуют внутреннюю неудовлетворённость. Нация живёт без чёткого ответа о самой себе, и нам приходится вырабатывать его самостоятельно – опираясь не на агитплакаты, а на историю, здравый смысл и собственные ценности.

Есть одна «полумифическая» версия о том, как вообще появились казахи. Не академичная, но важная как образ – так же, как итальянцам дорога легенда о Ромуле и Реме, а тюркским народам – миф о волчице-матери. Эту историю в подкасте «Замандас» пересказал Нурлан Коянбаев. Согласно этому рассказу, казах – это не просто национальность, а союз многих племён. Когда-то найманы, кереи, аргыны, кипчаки и другие были отдельными народами со своими предводителями, традициями, судьбой. Но история свела их в Великой степи. Они выбрали общий язык, объединились и со временем сложились в новую общность – казахов. Каждый род привнёс свои умения, знания, обычаи. Всё это перемешалось в одном котле и дало новую культуру – особый ДНК-код казахской нации.

На этой земле издавна жили и продолжают жить разные этносы. Со временем они стали частью большого «Біз» – нашего «Мы». Казах – это не только происхождение, это состояние души, открытое каждому, кто впитал язык и традиции степи. Об этом говорит фигура Герольда Бельгера, которого мы называем ұлт жанашыры, пример Геннадия Головкина, который прямо говорит о себе: «Я казах», и многие другие истории. Мы никого не отталкиваем – наоборот, приглашаем разделить с нами эту идентичность.

Моё личное убеждение таково: каждый обладатель бирюзового паспорта де-юре уже Казах. Но чтобы стать Казахом ДЕ-ФАКТО, одного документа мало. Нужна внутренняя готовность пройти инициацию культурой – понимать и использовать язык, уважать обычаи, разделять ценности. В этом смысле казахи открывают свою семью всем, кто живёт на казахстанской земле, независимо от происхождения или вероисповедания. Да, такая формула напоминает миф, но именно живые мифы порой помогают обществу сплотиться и поверить в свою особую миссию.

Конечно, научная история сложнее мифов и легенд, но она говорит о том же. Казахское ханство родилось из осколков Улуса Джучи – Золотой Орды. Вековая история ваяла из племен кочевую цивилизацию с особым типом личности. Кочевник обязан быть гибким умом и стойким духом: когда твой дом – безграничная степь с её ветрами, засухами и жуткими зимами, а жизнь – вечное движение, ты учишься быстро адаптироваться, принимать решения на ходу, выживать в хаосе.

Из этой необходимости родилась не только личная закалка, но и целая архитектура управления: система налогов и сборов, военное деление на десятки, сотни и тысячи (что потом переняли другие народы), курьерская почта и цепочка доверенных людей, способных держать под контролем пространство размером с континент.

Всё это создавали не кабинетные теоретики, а люди степи, которым нужно было ежедневно управлять живой, подвижной реальностью. Будь то жунгарский набег, суровая зима или новое, непонятное начальство из центра – наши предки умели держаться на ногах. Номадический образ жизни выработал навык жить и даже процветать в условиях неопределённости. Это наследство сегодня особенно нужно миру, который снова вошёл в полосу турбулентности.

История показывает, чего стоил этот характер. Казахские жузы управляли колоссальной территорией – от Иртыша до Урала, от Алтая до Арала. Площадь, сопоставимая с Европой, при очень небольшой численности населения. Летописи называют цифры в пределах 500 тысяч – 1 миллиона казахов в XVI веке. Представьте: народ численностью с один крупный средневековый город расселён на пространстве целого континента. Как удержать такую землю? Только за счёт продуманной организации, высокой мобильности и умения договариваться. Каждый человек был ценен, человеческий капитал заменял стены и крепости. Землю сохранили не числом крепостей и замков, а качеством людей.

Через родовые связи и преемственность власти казахи стали наследниками великих империй. Мы впитали опыт Чингизидов, нормы степного права, традиции тюркской государственности. Переняв эстафету Золотой Орды, Казахское ханство просуществовало дольше многих соседей. Наши ханы не стеснялись учиться у других: где перенять земледелие, где – военное дело, где – ремёсла. Со временем сложился собственный кодекс – от «Жеты жаргы» до тонкой дипломатии в отношениях с Россией и Китаем. Можно смело сказать: мы – и народ-ученик, и народ-учитель. Мы перенимали лучшее у других и делились своим опытом управления огромными пространствами. Недаром Джохар Дудаев говорил, что казахи – это гордые степные волки, сумевшие в бурном потоке исторической реки сохранить язык, традиции и территорию.

И тут я хочу вернуться к главному вопросу. В мировой истории есть условные «нации инженеров», «нации аграриев», «нации купцов». Кто же тогда казахи по своему призванию? Всё говорит о том, что казахи – нация управленцев и организаторов. Наш козырь – не пашня и не морские пути, степь не располагала ни к одному, ни к другому. Зато в управлении людьми и территориями у степняков сформировался особый талант. Об этом напоминают судьбы наших выдающихся людей и деятелей.

Султан Бейбарс – мальчик тюркского происхождения, вывезенный со степи рабом, сумел стать султаном Египта и Сирии, объединить страны против крестоносцев и монголов. Абылай-хан, выживший в междоусобице, сумел объединить разрозненные жузы под единым флагом в XVIII веке. Шокан Уалиханов – офицер и учёный XIX века, проникший в закрытую Кашгарию и вернувшийся с ценнейшими данными для науки и политики. Бауыржан Момышулы, чья книга о битве под Москвой стала классикой военной мысли, – его опыт лично интересовал Фиделя Кастро. Назир Тюрякулов – дипломат, завоевавший личное доверие короля и основателя Саудовской Аравии, совершивший хадж и получивший редкий для иностранных послов доступ к святым местам Мекки. В годы большого террора он был арестован и расстрелян, а попытка короля Ибн Сауда спасти его окончилась отказом советской власти. После этого король так и не принял нового посла, и отношения с СССР на десятилетия были фактически заморожены – настолько велика была цена судьбы одного казаха для геополитики. Жумабек Ташенов в советские годы отстоял Мангистау и наши южные земли, когда центр собирался их передать соседям. Это всё проявления одного и того же кода – управленческого, ответственного, твёрдого. Список можно долго продолжать – от батыров прошлых веков до деятелей ХХ столетия.

А что сегодня? Сегодня этот код никуда не делся, он просто изменил форму. Казахи уже не скачут по степи с саблей, но штурмуют другие вершины – интеллектуальные, культурные, спортивные. Димаш Кудайберген собирает стадионы по всему миру и заставляет тысячи людей повторять казахские слова. Геннадий Головкин стал одним из символов казахстанской школы бокса. Режиссёр и продюсер Нурлан Коянбаев справедливо замечает, что отечественные комедии вытеснили в наших кинотеатрах Голливуд и российский продукт. За считанные годы такие энтузиасты, как он, без поддержки бюджета выстроили целую индустрию развлечений, где вращаются десятки миллионов долларов. Это живой пример предприимчивости и организационного таланта.

Топ-менеджеры Фортебанка Тимур Исатаев и Талгат Куанышев в интервью на том же «Замандас» заметили: за рубежом практически не встретишь казаха-неудачника. Наши парни и девушки могут начинать с самых простых работ, но быстро поднимаются – руководят сменой, запускают бизнес, проявляют себя в университетах. В чужих странах они быстро «расшифровывают правила игры» и находят путь наверх. Так работает та самая степная закалка – ломать стандартные схемы и выстраивать свои, лучше прежних.

Но здесь важно вовремя остановиться и не превратить всё это в очередную сладкую сказку о собственной исключительности. Да, у нас богатое прошлое и яркие герои. Да, казахский дух силён и предприимчив. Однако одного «духа» мало, если нет знаний, системы и стратегии. Слепая гордость в стиле агитации легко оборачивается стагнацией. Когда нам бесконечно повторяют, что мы «великие потомки великих предков», это приятно, но мало что меняет в реальной жизни. Такая риторика – как сладкий сироп: вкусно, но питательных веществ ноль. Она приучает довольствоваться мифами вместо действий. Возникает иллюзия, будто величие гарантировано по наследству, а значит можно расслабиться. Между тем мир не ждёт и не прощает самоуспокоения.

Поэтому давайте трезво взглянем: что сегодня разрушает национальное строительство? Во-первых, разговоры о нации, скатывающиеся в популизм и ксенофобию – когда под видом патриотизма сеется высокомерие или деление на «правильных» и «неправильных» казахов. Такая пропаганда искажает наши базовые ценности гостеприимства и уважения. Во-вторых, отсутствие конструктивности: критика без предложений, ностальгия без планов на будущее.

Легко кричать о прошлом величии, труднее создать условия для будущего величия. Если постоянно оглядываться назад, можно споткнуться о настоящее. И наконец, игра на эмоциях вместо фактов. Когда спичрайтеры выдают эмоциональные лозунги, не подкреплённые реальными шагами, люди со временем перестают верить любым идеям сверху. Рушится доверие к институтам, к национальной идее как таковой. Вот главный риск: разочарование и цинизм среди граждан. Нам этого допустить нельзя.

Как говорить о нашей нации честнее и полезнее? Нужна взрослая рамка разговора. В ней прошлое признаётся и уважается, но не подменяет собой будущее. Да, у нас были великие предки – пусть это будет аргументом в пользу того, чтобы самим становиться сильнее, а не поводом зазнаваться. Ключевой вопрос звучит так: каких казахов мы растим для XXI века?

Мне видится такой образ: казах будущего – высокообразованный, этичный, открытый миру профессионал. Внутренне тот же управленец, но уже с ноутбуком вместо шашки. Завоеватель не территорий, а знаний, технологий и доверия людей – через культуру, через качество работы, через ответственность. Человек, для которого человеческое достоинство важнее любых схем, кто уважает историю, но не боится пересматривать устаревшее.

Появление таких людей невозможно без серьёзного пересмотра роли образования и просвещения. Министерства просвещения и Министерство науки и высшего образования должны стать настоящей «кузницей кадров», где из юных казахстанцев помогают выковать новых Кудайбергенов, Тюрякуловых, Валихановых, Момышулы – не по профессии, а по масштабу личности и ответственности. Задача не в том, чтобы вырастить одних певцов, артистов и боксёров, а в том, чтобы каждому дать шанс раскрыть свой талант, научить учиться и вести за собой.

Для этого самой системе образования пора жить по принципу «факт выше эмоции»: меньше лозунгов в учебниках, больше объективного знания, навыков и практики. Детям нужно показывать героев не только прошлого, но и настоящего – учёных, IT-предпринимателей, врачей, инженеров, волонтёров. Давать понятные ориентиры: вот кем ты можешь стать, если вложишь труд и сердце. И никакого потолка «по блату» – только личные заслуги. Тогда патриотизм станет естественным следствием уважения друг к другу и гордости за реальные достижения.

Важны и символы преемственности. У нас были знамёна и имена, которые в разные годы пытались затоптать, – так поднимем их заново. Речь не о буквальных стягах, а о смыслах, возвращающих нам чувство достоинства без фальшивого пафоса. Истории того же Бейбарса или Момышулы должны звучать чаще. Но подавать их нужно не как сказки о «везунчиках», а как примеры людей труда, знания и дисциплины. Тогда и вывод будет простым: мы – их наследники не только по крови, но и по потенциалу. Сумеем работать и учиться так же упорно – сможем не меньше.

В завершение хочу спокойно обратиться ко всем нам, казахам, где бы мы ни жили. Национальное строительство – это не кампания на год и не красивая речь к празднику. Это длинная дистанция и общий труд. Это ежедневный выбор: что мы транслируем детям, как относимся к соседям, чему верим. Привыкайте проверять любую звучную идею на прочность: есть ли за ней факты, приносит ли она реальную пользу людям. Не поддавайтесь истерике, когда кто-то играет на чувствах ради политических дивидендов. Спрашивайте: кто это говорит, зачем, к чему нас призывают и что конкретно предлагается делать. Сравнивайте источники, не ленитесь думать самостоятельно.

Казахское единство и достоинство формируются не в кабинетах, а в классах школ и университетов, в стартап-офисах, спортзалах, творческих студиях – там, где куется мастерство и характер. Давайте будем достойны своих предков делами, а не только цитатами. Сохраним лучшее из их мудрости и смело выработаем новые смыслы для нашего времени. Мы – народ с огромным потенциалом. Задача нашего поколения – превратить этот потенциал в реальность. Это и есть настоящее строительство нации: без сиропа, без истерик, с уважением, трудом и верой друг в друга.