Казахстан – страна косноязычных политиков

Кинорежиссер и писатель Ермек Турсунов рекомендует отечественному истеблишменту побольше читать книг, хороших и разных. На днях он подарил Национальной библиотеке РК и всем общедоступным библиотекам страны малое собрание своих сочинений.

В 15 томов, изданных при поддержке бизнесмена Маргулана Сейсембая, вошло то, что уже выдержало несколько изданий: романы «Мамлюк», «Мелочи жизни» и другие. Впервые издан только «Язык Эзопа». Часть книг одновременно выходила на двух языках – казахском и русском. Это «Мустафа Шокай», «Султан Бейбарс», «Карашанырак», «Мамлюк».

– Я это делаю, чтобы потом не говорили, что Турсунов больше всех выступает за просвещение народа, а сам ничего для этого не делает, – заявил писатель, выступая перед читателями в Национальной библиотеке.

– Люди перестали брать в руки книги. Это безвозвратное или временное явление, на ваш взгляд?

 – Рэй Брэдбери (американский писатель, автор широко известной антиутопии «451 градус по Фаренгейту»), говорил, что есть преступление хуже, чем сжигание книг, – не читать. Я с ним согласен. Во времена инквизиции появилась такая акция как публичное сожжение книг и инакомыслящих (еретиков) на площадях, но сейчас настали времена похуже инквизиции – люди разучились нормально разговаривать, включая тех, кто при власти, потому что перестали читать. Мы видим, что наша политическая элита – министры и депутаты – говорят плохо даже по бумажке.

В надежде остановить эту катастрофу я и занимаюсь просветительством, отдавая свои книги библиотекам страны. То, что не все могут купить их – еще и сигнал отечественным бизнесменам к тому, чтобы они поддерживали культуру. Поступок Маргулана Сейсембая, который помог мне издать Малое собрание сочинений, в этом смысле образцовый. Одну-то книгу издать сложно, а благодаря его поддержке удалось издать 15 томов.

– Откуда вы берете сюжеты своих книг, особенно исторических?

– Я не кабинетный писатель. Когда собирал материал для своих книг, то путешествовал по тем местам, где они жили мои герои. Например, много лет прожил в арабских странах, отслеживая путь мамлюков, прошел дорогами Мустафы Шокая – от маленькой станции в Кызылординской области, где он родился, до Берлинского кладбища, где похоронен. То есть я всегда пытаюсь прикоснуться к истории руками, а не искать ее в Интернете. А когда ходишь по тем местам, где жили герои книг, это дает какую-то правду о них. И у меня есть ощущение, что камни, к которым они прикасались, все еще теплые. Что касается представителей партии «Алаш Орда», то пока изучал биографии Мустафы Шокая, а попутно Алихана Букейхановаи Ахмета Байтурсынова, у меня сложилось свое понимание той эпохи. А именно: очень плохо, что дух алашординцев покинул нас. Сбылся, как говорится, сон Аблайхана.

Но я себя, честно говоря, писателем не считаю. Писатели – это Мухтар Ауэзов, Ильяс Есенберлин, Лев Толстой, а я профессиональный литератор, летописец, который пытается отразить то время, в котором живу сам. И конечно, мне интересна история.

Когда я писал книги о великих личностях, то открыл для себя, что мы слишком поэтизируем историю, относимся к ней несколько возвышенно. Исследуя характеры персонажей, я вдруг понял, что все они были просто людьми с человеческими страстями, достоинствами и недостатками. Но большое видишь на расстоянии: по сравнению с поступками современников ценность исторических личностей только возрастает.

– То есть сегодня вы больше занимаетесь литературой, чем кино?

– В основном – да. Последний фильм, который я снял – это «Бесмойнак», где события разворачиваются в одном богом забытом ауле, где живут два старика и одна старуха. Много-много лет назад эти двое стариков были влюблены в нее, но та выбрала другого – их друга. Казалось бы, нет ничего, что шло бы вразрез с идеологией государства, но министерство культуры и связи запретило прокатывать картину. Подавал заявки на участие в питчинге ГЦПНК, но не пропустили. Так что фильмы я уже не снимаю, а книги издаю на деньги меценатов

– Возвращаясь к книгам: может быть, бумажные версии уже и не нужны и их надо заменить электронными?

– Если говорить про себя лично, то я в электронном виде читать не могу. Я имею в виду большую литературу. Как человек той еще, советской эпохи, я ощущаю книгу на физическом уровне. Люблю запах свежей типографской краски, а от электронной книги попахивает искусственным интеллектом, который хочет все живое взять под свой контроль.

Также отрицательно я отношусь к скорочтению, которым сегодня многие стремятся овладеть, чтобы якобы сэкономить время и проглатывать книги. Но я не люблю читать быстро. Книга для меня собеседник, особенно, если она хорошая, потому что кто ясно мыслит, тот ясно излагает. Это я к тому, что сейчас фрагментарное мышление, люди не могут собрать мысль в кучу, если она длинная. Поэтому сейчас часто приходится наблюдать, как человек пытается что-то сказать, но не может. Это особенно ярко демонстрируют наши чиновники. Произнесенные ими выражения стали мемами, над которыми смеются не только в Казахстане, их называют учителями боксера Кличко. Мне со всей страны присылают фрагменты из речей наших государственных людей. К примеру, сенатора Гульжан Карагусова («Кто как содержится, тот так и работает» – про проживание депутатов в пятизвездочном отеле) и ее коллеги Бырганым Айтимовой («казахи еще не такие, как все»), хотя опять же именно ей принадлежит вполне разумная фраза: «Вы любите критиковать депутатов, а кто их избирал?».

Если надумаю написать какую-нибудь сатирическую книгу в духе Зощенко, то и придумывать ничего не надо, просто нужно записывать за ними, нашими государственными мужами, все, что они говорят. Когда слушаешь этих людей, то становится очевидным, что эти люди разучились общаться с электоратом. Чтобы они и дальше не стали предметами насмешек (сказанные ими фразы в духе «нарочно не придумаешь», вошли даже на их странички в Википедии), то совет могу дать только один – читать хорошую качественную литературу, которая тренирует мозг. Но сейчас этой мышцу будто бы забросили. Накачивают только бицепсы-трицепсы и превращаются в ходячие «котлеты». Нет, я не против развлекательного контента, но когда вся жизнь – сплошное развлечение, то мозг, понятное дело, атрофируется.

• 41
• 32