Казахстан теряет свое этническое многообразие: хорошо это или плохо?

Казахи жалуются на то, что в собственной стране они по-прежнему чувствуют себя людьми второго сорта, русские ропщут, что их неохотно пускают на госслужбу. С ними молчаливо согласны корейцы, уйгуры, немцы и украинцы, как и другие десятки нацменьшинств. Выходит, все одинаково недовольны ситуацией, включая титульную нацию. Значит, что-то не так. И дело здесь, скорее всего, не только в этнической принадлежности.

К сожалению, по крайней мере, в открытом доступе мало данных по этой деликатной теме. Но будем исходить из того, что, по данным последнего опроса фонда Калам, общая степень неудовлетворенности в обществе составляет 57%. Это значит, что своей жизнь недовольны слишком много людей, вне зависимости от национальности.

Общеизвестно, что любое общество лояльно к своей стране, если уверено в завтрашнем дне. Если же нет, проще всего обвинить либо власть, либо людей другой национальности. По всем косвенным признакам, у нас нарастают оба тренда, но если уровень недовольства госуправлением можно подтвердить многими соцопросами, то межэтническое напряжение никак не индексируется и судить о нем можно по коротким, но учащающимся вспышкам скандалов, связанных с тем, что кто-то с кем-то заговорил не на том языке.

 Есть несколько объективных маркеров, по которым можно судить о том, что происходит на самом деле. Первый – этнический состав страны и его изменение.

Этнический состав населения по итогам Национальной переписи населения 2021 года выглядит следующим образом: казахи – 70,4%, русские – 15,5%, узбеки – 3,2%, украинцы – 2%, уйгуры – 1,5%, немцы – 1,2%, татары – 1,1%, азербайджанцы – 0,8%, корейцы – 0,6%, турки – 0,5%, дунгане – 0,4%, белорусы – 0,4%, таджики – 0,3%.

Но за последние 12 лет состав населения последовательно меняется. По данным последней переписи населения 2009 года, казахи составляли 66,48%, а доля русских – 20,61%. Снизилось число представителей и других этносов. 12 лет назад у нас жили узбеки (3,11%), украинцы (1,64%), уйгуры (1,45%), татары (1,15%) и т.д. (см. Таблица 1).

Вторым важным индикатором можно считать миграцию.

В 2024 году число прибывших в страну (получивших ВНЖ) составило 29 948 человека, выбывших 12 784 человек. Таким образом, положительное сальдо миграции составило 17 164 человека. Это на 17,9% больше, чем в 2023 году. В то же время на 20,4% выросло количество людей, покинувших страну, при этом основной миграционный обмен происходит с постсоветскими странами. Доля прибывших оттуда граждан составила 81,1%, выбывших в эти страны – 74,9%.

Больше всего казахстанцев уехало на ПМЖ в Россию – 8,8 тыс. человек, но это на 24,8% меньше, чем в 2023 году. Вторым по популярности направлением остается Германия – 2 тыс. человек (-12,7%). Также казахстанцы перебирались в США – 332 человека (-26,5%), Польшу – 236 (+8,3%), Кыргызстан – 338 (+1,6 раза), Беларусь – 226 (+7,6%), Израиль – 21 (-1,8 раза). Таким образом, русские, составляющие сегодня около 15% населения Казахстана, продолжают покидать страну, несмотря на то, что она вовлечена в военный конфликт со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Следующий маркер: количество межнациональных браков. По данным Бюро национальной статистики, из родившихся в 2024 году в стране 368,7 тыс. младенцев примерно в 9% этих случаев родители указаны как представители разных национальностей.

Если рассматривать данные по матерям различных этносов, то наибольшая доля межэтнических союзов наблюдается у женщин, представляющих малочисленные группы. Так, у осетинок, родивших 16 детей в 2024 году, во всех случаях отцы были представителями других национальностей. Это неудивительно: на начало года численность осетин в Казахстане составляла лишь около 1,8 тыс. человек, что снижает вероятность браков внутри этноса.

Среди казашек, напротив, межнациональные союзы встречаются редко. Из 295,3 тыс. детей, рождённых казашками в прошлом году, только в 2% случаев отцы были другой национальности. Для сравнения, среди матерей других крупных этносов страны показатели таковы:

— у узбечек (19 тыс. рождений) – 11% союзов межнациональные;
— у уйгурок (5,6 тыс. рождений) – 20%;
— у русских матерей (24,4 тыс. рождений) – 35%;
— у украинок (2,6 тыс. рождений) – 78%.

В динамике за последние 10 лет доля детей, рождённых в межэтнических семьях, остаётся относительно стабильной, колеблясь в диапазоне 8–10%, что говорит о том, что ситуация в целом стабильна.

Четвертый маркер – представленность этнических меньшинств в управлении страной. По данным агентства по делам госслужбы (АДГС), в 2024 году штатная численность госслужащих в Казахстане составила 90,5 тыс. человек. Из них – более 95% госслужащих – казахи. Если исходить из этнического состава страны, то их доля должна быть на уровне 70%. Это можно объяснить посттравматическим синдромом – казахи справедливо возвращают свои права титульной нации. Но и у этого процесса есть определенные сложности.  

Одна из ключевых – языковая. Несмотря на все попытки полностью перевести делопроизводство на государственный язык, все еще очень много чиновников не владеют им для этого в достаточной мере. Русский язык все еще остается языком принятия решений в силу объективных причин. В стране слишком много проблем, чтобы добавить к ним еще и коммуникационный разрыв. Можно, конечно, силовым способом заставить всех срочно полностью перейти на казахский, но это попросту сломает машину госуправления, которая и без того не отличается эффективностью.

Недавний юбилейный съезд Ассоциации народов Казахстана вызвал непривычно большое внимание. Токаев не случайно произнес фразу о том, что каждый имеет право говорить на том языке, который для него комфортен. У одних это вызвало поддержку, у других негодование. И каждую сторону можно понять.

Во-первых, АНК сильно попахивает совком и выглядит как деревянная швабра рядом с роботом-пылесосом. На самом деле, среди курдов, немцев, уйгур очень силен нарратив о том, что у них мало шансов стать акимом или депутатом, даже несмотря на то, что пять депутатов сената назначаются президентом по предложению Совета АНК, а его 12 членов АНК входят в состав Национального курултая.

По мнению многих экспертов, в том числе международных, Ассамблея народа «никогда не была сторонником интересов национальностей, а власть таким образом просто сформировала единомышленников среди этнических групп. Ассамблея не играет роли в принятии политических решений и занимается главным образом фольклорной работой «такой, как дни славянской культуры, армянской музыки, татарской хоральной и корейской кухни», в то время как «дискуссии по политизированным темам, таким как представление меньшинств в политической жизни и высокие издержки («эшелоны») национальной экономики полностью исключены из интересов Ассамблеи». В силу этих причин некоторые наблюдатели иногда ставят под сомнение способность Ассамблеи сохранить общественную стабильность в стране.

Казахи – относительно молодая нация, а Великая степь всегда была связующим звеном между разными континентами и цивилизациями. Едва ли исторически и ментально мы готовы строить моноэтничное государство. Но и предложения строить гражданскую нацию пока стыдливо замалчиваются.

Парадокс заключается в том, что в целом на казахском языке говорит все больше и больше людей. Но, в то же время, даже среди казахов русский язык себя продолжает воспроизводить. Казахский язык все еще не стал языком социального лифта, как в свое время русский. Скорее, он по-прежнему является фактором самоидентичности.

Сегодняшние проявления того, что некоторые называют национализмом, не что иное, как подсознательная реакция на те чудовищные потери, которые понесла нация в прошлом веке. Поэтому это нормальная реакция самосохранения и, по мере того, как будут меняться поколения, эта травма должна себя изжить, если, конечно, не последуют другие.

На самом деле, русский язык тоже переживает своего рода стресс-тест с точки зрения своего существования – его доля снижается. По данным, самыми популярными языками коммуникации ожидаемо стали английский и китайский. На них говорят 1,3 и 1,2 млрд человек соответственно. Далее с результатом в 600 млн и 543 млн спикеров расположились хинди и испанский. После арабского, бенгали и французского, на 8 строчке рейтинга, находится русский язык и 258 млн говорящих на нем человек.

116,3 млн. носителей русского языка пользуются интернетом. Звучит внушительно, но это всего 2,5%. Верхние строчки рейтинга занимают англоязычные пользователи – их почти 26%, на китайском и испанском языках в интернете изъясняются 19,4% и 7,9% соответственно. Растут показатели арабсого, хинди, португальского, французского и японского языков.

Если исходить из того, что казахская нация намерена продолжать интегрироваться в международное пространство, то очевидно, что английский язык все больше будет вытеснять русский. И это видно буквально невооруженным глазом – молодежь погружается в англоязычное пространство не только на школьных уроках. Он проникает в нашу жизнь через кино, комиксы, рекламу, музыку, игры и пр.

Но возникает логичный вопрос: почему же тогда за последние 30 лет доля русскоязычных изданий в странах СНГ продолжает расти? В Казахстане эта доля выросла на 7%, в Киргизии на 9,4%, почти на 59% в Белоруссии, на 80% в Азербайджане. Рекордные 86,6% и 147,8% исследовали зафиксировали в Туркменистане и Таджикистане соответственно.
Ответ прост – объемы русскоязычного контента. Русский язык все еще является официальным или рабочим языком общения в 15 крупнейших международных организациях. В самых известных международных базах научных публикаций Web of Science Core Collection и Scopus русский язык стабильно находится на пятом месте.
Но самое главное – Россия создает русский контент не только сама, но и агрессивно переводит колоссальное количество фильмов, книг, игр, научных статей, тренингов и пр. с английского, немецкого, французского, китайского, японского и десятка других языков, тем самым расширяя территорию русскоязычного пространства. И это ровно то, что должны были делать казахи, узбеки, кыргызы и все остальные ее колонии все эти прошлые 30 лет и еще 300 лет в будущем.

Давайте зададимся простым вопросом – почему практически все британские колонии продолжают говорить по– английски, хотя величайшая империя распалась еще сто лет назад? Рецепт стар, как сама жизнь – язык является самым мощным инструментов мягкой силы и работает, в отличие от прямой оккупации, столетиями.

Да, количество контента на казахском языке растет, но чудовищно медленно. И еще медленнее мы переводим на казахский язык международный контент. Запереть себя в рамки своего языка – самое худшее, что можно сделать для своей нации. Это все равно, что жить только в своем родном доме, но никуда не выходить за его пределы.

Скорее наоборот, именно наша ментальная открытость позволила нам не только завоевать свои территории, но и сохранить их.

Таким образом, мы теряем свое этническое многообразие. И здесь мало кто не согласиться с президентом, что для нас это общенациональное достояние и стратегическое преимущество.

• 254
• 518