Казахстан узаконил тунеядство и коррупцию?

Те, кто сколотил огромные состояния на крупных взятках, незаконной приватизации государственного имущества, наверняка, испытывают сегодня чувство огромной благодарности к отечественным законодателям: парламент подчистую освободил их от уголовной ответственности.

Выступая на расширенном заседании правительства 14 июля, президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев потребовал подготовить и доложить ему в течение полугода предложения, направленных «на исправление всех имеющихся недостатков, «включая коррупцию и лазейки».

– Но почти три года назад в Послании народу Казахстана он уже ставил такую задачу – провести научную антикоррупционную экспертизу всех законодательных актов, – говорит доктор юридических наук, профессор Евразийской академии им. Кунаева Еркин Дуйсенов. – Предполагаю, что на эти цели были выделены немалые средства из госбюджета. И если сейчас, с учетом экспертного заключения, выясняется, что коррупционные нормы и лазейки все еще имеются в принятых после этого законах, то необходимо ставить вопрос, как об ответственности экспертов, проводивших эту экспертизу, так и депутатов, принявших закон с нормами и лазейками для коррупционеров. А вопрос государственной дисциплины, в том числе и финансовой ответственности, напрямую связан как с принятием, так и реализацией законов. Особенно это важно в современных условиях, когда имеют место быть внешние и внутренние вызовы – мировой финансовый кризис, трагические январские события, международные санкции против наших северных соседей, последствия пандемии, и т.д.

Другой вопрос, поднятый на расширенном заседании правительства от 14 июля, связан с возвратом незаконно полученного имущества. Касым-Жомарт Токаев отметил, что следует более оперативно принимать меры, направленные на демонополизацию товарных рынков и возврат капитала. Но как это сделать, если законодатель чрезмерно увлекся гуманизацией уголовной ответственности за должностные и экономические преступления? К примеру, согласно пункту 6 статьи 71 УК РК не применяется срок давности к лицам, совершившим преступления против человечества, мира и безопасности, терроризма и т.д. Однако в этом перечне отсутствуют особо тяжкие должностные и экономические преступления. Это означает, что те, кто сколотил огромные состояния на крупных взятках, незаконной приватизации государственного имущества более двадцати лет назад, освобождаются от уголовной ответственности в связи с истечением срока давности. В таком случае, этот пункт противоречит обозначенной президентом Казахстана политике как в части противодействия коррупции, так и возврату народу Казахстана незаконно расхищенного в 90-е и последующие годы государственного имущества под лозунгом приватизации.

Сегодня такие преступления, как создание и руководство финансовой и инвестиционной пирамидой (ст. 217 УК РК), изготовление, перемещение или сбыт поддельных денег или ценных бумаг (ст. 231УК), экономическая контрабанда (ст.234 УК) не являются в Казахстане особо тяжкими преступлениями, несмотря на то, что составы этих преступлений отличаются высокой степенью общественной опасности, так как подрывают экономические устои государственного строя. Достаточно вспомнить обворовывание государственного бюджета на таможне Хоргос. Для сравнения: в советское время за контрабанду и фальшивомонетничество применялись более суровые виды наказания – вплоть до смертной казни.

Еще один аспект связан с такой проблемой как безработица. По словам Касым-Жомарта Токаева, проблема занятости молодежи остается не до конца решенной, а по мере увеличения численности населения должны создаваться новые рабочие места. Но как это сделать, если между действующим (в том числе конституционным) законодательством и государственной политикой по ликвидации безработицы имеется явное противоречие. По Конституции в Казахстане каждый имеет право на свободу (!) труда. Понятно, конечно, что в 1995 году отцы-основатели проекта Основного Закона, давая подобную формулировку, исходили из неустойчивой в тот период рыночной экономики, и как следствие – невозможности обеспечить всех граждан рабочими местами. Но с того времени прошло уже более четверти века и экономика суверенного Казахстана существенно окрепла, а вышеуказанное право на свободу труда предполагает следующее: «Хочешь – работай, а хочешь – нет». Государство, если исходить из буквы закона, тем самым сняло с себя ответственность и самоустранилось от трудоустройства желающих трудиться граждан.

Прошедшая недавно конституционная реформа, к сожалению, не затронула это положение. А ведь между правом на свободу труда и правом на труд – разница огромная: последнее предполагает у государства обязанность создавать условия гражданам для появления возможностей реализовать им это право. Например, Конституция Республики Беларусь, чья экономика не сильнее нашей, гарантирует гражданам право на труд, а не на свободу труда (ст. 41). А в статье 23 Всеобщей Декларации прав человека и в статье 6 Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах это обозначено как «право на труд» каждого человека, но никак не на «свободу труда».

Закрепление в Основном Законе Казахстана «права на труд» будет не просто соответствовать нормам вышеназванных международных правовых актов, но и стимулировать государство и его органы к созданию необходимого количества рабочих мест. И, соответственно, – выступать в качестве социальной гарантии для трудоспособного населения страны, так как в пункте 1 статьи 1 Конституции РК Казахстан утверждается в том числе и как социальное государство.

• 148
• 213