Когда казахстанцы перестанут бежать от своей Родины?

Война в Украине неожиданно помогла Казахстану замедлить утечку мозгов. Потоки специалистов и студентов, которые ещё недавно стремились уехать, теперь чаще задумываются, стоит ли. Сейчас в нашу страну, наоборот, едут десятки тысяч людей, включая тех, кто раньше никогда бы не рассматривал её как место для жизни. Но означает ли это, что проблема решена? И действительно ли стоит радоваться тому, что, как сказал министр науки, «мозги у нас хорошие, если есть чему утекать»?

Последние несколько лет официальная статистика миграции выглядит крайне оптимистично. В 2024 году Бюро национальной статистики впервые за десятилетие зафиксировало положительное миграционное сальдо: в Казахстан переехали более 20 тысяч человек, а выехали из страны – около 10 тысяч за девять месяцев.

Алматы и Астана, ещё недавно терявшие тысячи квалифицированных специалистов ежегодно, неожиданно стали магнитом для новых приезжих – айтишников, инженеров, предпринимателей. Нашу страну начали выбирать для жизни те, кто прежде предпочёл бы Москву или Петербург, – более того, некоторые крупные бизнесмены увидели в Казахстане площадку для продолжения своих проектов без опасений цензуры, безопасности и санкций.

Однако, если посмотреть глубже, цифры отражают лишь количественные, но не качественные изменения. Среди уехавших за границу преобладают граждане с высшим образованием и крайне востребованными компетенциями – экономисты, педагоги, архитекторы, юристы. Это ядро человеческого капитала, которое должно обеспечивать модернизацию, внедрять технологии и формировать управленческие кадры. В то время как большинство прибывающих мигрантов либо занимают маловостребованные ниши, либо не стремятся начинать работу полноценно в Казахстане, предпочитая продолжать предыдущую работу дистанционно. Страна выигрывает количественно, но продолжает проигрывать интеллектуально.

По данным социологического бюро DEMOSCOPE, опубликованным в конце 2024 года, каждый пятый казахстанец задумывается о переезде за границу. Из них около семи процентов уже имеют конкретные планы на ближайшие два-три года, ещё 14% рассматривают вариант эмиграции при определённых условиях. При этом большинство – молодые и образованные: именно тот слой, который формирует интеллектуальный костяк общества. Более того, 63% респондентов относятся к эмиграции с пониманием, то есть идея «уехать» перестала восприниматься как предательство. И хотя реальные масштабы эмиграции, как показывает статистика, снижаются, само наличие таких настроений показывает – проблема потенциальной «утечки мозгов» никуда не исчезла. 

Руководитель исследовательского центра PaperLab Серик Бейсембаев в своём комментарии к опросу справедливо отметил: далеко не все, кто задумывается об отъезде, могут реализовать планы – экономические барьеры, визовые ограничения, семейные обстоятельства часто становятся решающими. Но заявления о желании уехать – это зачастую своего рода «форма протеста», когда люди понимают, что не могут повлиять на происходящее внутри страны.

«Утечка мозгов» происходит тогда, когда граждане не видят справедливых правил игры и не чувствуют, что их труд и талант честно вознаграждаются. Решение уехать становится не столько личным выбором, сколько рациональной стратегией выживания.

Результаты соцопроса DEMOSCOPE прямо подтверждают этот тезис. Так, среди тех, кто планирует эмиграцию, почти половина считают, что Казахстан «идёт в неправильном направлении». Они в полтора раза чаще, чем средний респондент, недовольны работой правительства. В числе главных мотивов потенциальной эмиграции результаты опроса фиксируют низкую оплату труда, отсутствие перспектив для себя и детей, непрозрачные карьерные лифты, жилищный вопрос, слабость социальной инфраструктуры.

При этом, доля граждан, считающих, что страна движется в правильном направлении, по итогам 2024 года снизилась с 61 до 53 процентов, хотя число открытых противников курса выросло незначительно – с 22 до 24 процентов, – гораздо же заметнее увеличилась группа тех, кто «затруднился ответить», их оказалось почти четверть. Это показатель растущей неопределённости, тревоги и усталости. Люди не столько разочаровались, сколько перестали понимать, куда всё идёт.

На этом фоне особенно странно звучат попытки некоторых представителей власти интерпретировать утечку мозгов как позитивное явление. В начале сентября министр науки и высшего образования Саясат Нурбек во время выступления на открытии Cardiff University Kazakhstan заявил, что «утечке мозгов» даже стоит радоваться: мол, «Мозги у нас хорошие, раз есть чему утекать».

В этих словах, возможно, была доля самоиронии, но они невольно подсвечивают главную проблему – непонимание чиновниками сути проблемы и недооценку того, что интеллектуальный потенциал страны не бесконечен. Да, мозги у нас действительно хорошие, и наличие талантов – это повод для гордости. Но, в то же время, очень плохо, что они не могут найти применение своим талантам дома. Они не могут получить возможности для работы на казахстанские лаборатории и кафедры, больницы и школы, стартапы и редакции, сервисы и госуправление.

Ведь хорошие мозги – это не товар на экспорт. Их ценность в том, чтобы они работали на развитие своей страны, а не чужих экономик. А иначе Казахстан останется поставщиком кадров для тех, кто умеет ценить их лучше, чем мы сами.

При этом, формально ситуация в Казахстане сейчас, всё-таки, выглядит значительно привлекательнее, чем несколько лет назад. На фоне войны и политической турбулентности в России и экономических трудностей в соседних странах наша страна воспринимается как более-менее стабильная площадка. В глобальном рейтинге инноваций Всемирной организации интеллектуальной собственности республика в этом году заняла 81 место, укрепив позиции благодаря развитию инфраструктуры, цифровизации, открытому стремлению во внедрении «зелёных» технологий и наращиванию международных партнёрств. Авторами рейтинга было отмечено, что впервые за долгое время мы ассоциируемся не с «сырьевой периферией», а с потенциалом дальнейшего роста.

Но, как и любое другое «окно возможностей», это достижение временно, если не наполнить его настоящим содержанием.

Что значит «по-настоящему»? Мир давно нащупал действенные способы превращать «утечку мозгов» в «циркуляцию». Так, Южная Корея, столкнувшись в 1990-х с оттоком инженеров и учёных, запустила программу BK21 – долгосрочную поддержку исследовательских групп и аспирантов с понятными метриками. Университеты стали площадками не «корочек», а оплачиваемых исследований и стартапов. В итоге за десять лет приток вернувшихся исследователей вырос почти вдвое.

Израиль при похожей проблеме сделал ставку на венчурный капитал: программа Yozma софинансировала фонды и стартапы вместе с частными инвесторами и диаспорой, превращая «возвращение» в экономически рациональное действие. В свою очередь Ирландия, долгие годы терявшая выпускников, построила институциональную работу с диаспорой – сети, наставничество, совместные проекты, сервисы для возвращенцев и программы обменов. Италия же предложила налоговые режимы для вернувшихся специалистов, а Португалия сделала ставку на города, создавая комфортную среду для специалистов, наглядно показав, как города Порту и Лиссабон становятся «магнитами таланта», когда сходятся университеты, технопарки, жильё и городская культура. Все эти методы объединяет простая логика: удержать можно не запретами, а формированием стимулов и доверия.

Таланты нельзя удержать приказом, но можно создать условия, при которых отъезд окончательно потеряет смысл. А для этого стране, безусловно, нужны комплексные реформы.

Во-первых, сделать карьерные треки в науке и образовании реальностью: внедрить зарплаты и гранты, сопоставимые с внешними альтернативами, и финансирование, которое следует за исследовательской группой и её результатом. Во-вторых, по-настоящему наладить работу с уехавшими в другие страны учёными: воссоздать совместные лаборатории, предоставить им быстрые «окна» в госуслугах, создать каталог компетенций казахстанских специалистов за рубежом. В-третьих, настроить программу «возвращающихся мозгов» – прозрачные налоговые стимулы и стартовые гранты для решивших вернуться в Казахстан инженеров, преподавателей, врачей, исследователей с заключением договоров о KPI и достижениях. В-четвёртых, запустить софинансирование венчурных фондов с участием частных компаний и квазигоссектора, приоритет отдать современным технологическим стартапам и научным исследованиям. В-пятых, деньги должны следовать не за статусом университета, а за результатами исследовательских групп.

Но наконец, самое главное – нужно решить вопрос доверия. Исследователь не поедет туда, где грант выигрывают «свои», учитель не останется, если повышение возможно только «по звонку свыше», врач не выдержит, если современная практика упирается в устаревшие регламенты. Без меритократии и предсказуемости победить «утечку мозгов» невозможно.

Сейчас Казахстан действительно вкладывает средства в университеты и грантовые программы, открывает филиалы иностранных вузов. Но до сих пор остаются бюрократия и низкие зарплаты преподавателей, что приводит к оттоку молодых учёных. В итоге государство строит корпуса и кампусы, но не создаёт стимулы для развития идей и технологий.

В то же время впервые за долгое время у Казахстана есть шанс перейти из категории «доноров талантов» в категорию «удерживающих и притягивающих». Необходимо лишь вовремя воспользоваться открывшимся «окном возможностей», а не убеждать, что «всё и так у нас хорошо».