Кто использует протестующих: Старый или Новый Казахстан?

Прошедшая неделя прошла под знаком забастовки жанаозенцев, которые «экспортировали» ее из Мангыстау непосредственно в столицу. Эпидемия перекинулась в другие части страны, причем на предприятия, тесно связанных с олигархатом. В связи с этим возникло подозрение – является ли это «стечением обстоятельств» или мы стали сталкиваться с «управляемым протестом», как проявлением противоборства между Старым и Новым Казахстаном. Попробуем разобраться.

Совпадение? Возможно…

Так совпало, что приезд уволенных нефтяников в Астану состоялся в одно время с началом работы нового состава мажилиса. Правда, вышли к ним только несколько депутатов, да и то – лишь через сутки. Даже «народного избранника» (одномандатника) из Мангыстау там не было, хотя в среду, на «пленарке», он поспешил сделать громкий, по его мнению, депутатский запрос. Что касается спикера нижней палаты парламента, то он оказался не в курсе подробностей, а потом и вовсе убежал от прямых вопросов, как в переносном, так и прямом смыслах.

Однако, другие депутаты, в том числе руководитель ДПК «Ак жол» Азат Перуашев, поддержали забастовщиков, посчитав их требования вполне обоснованными. Кстати, фракция этой партии, опять-таки по интересному совпадению, тоже сделала пару запросов, так или иначе касающихся нефтедобычи в Казахстане, в том числе прямой намек на пересмотр заведомо невыгодных контрактов с зарубежными нефтемагнатами.

По еще одному совпадению эти требования прозвучали после многомиллиардных исков Казахстана к некоторым из этих нефтедобытчиков. Правда, есть некое противоречие в том, что, с одной стороны, наше правительство пытается взыскать миллиарды, а значит, не исключена возможность пересмотра условий контрактов, а с другой – отмалчивается по поводу их условий.

Но напомним, что в тех самых договорах из 90-х, скорее всего, так или иначе прописаны интересы фигурантов «Старого Казахстана» во главе с тогдашним президентом, а тут как раз депутатам предстоит обсуждать инициированный Токаевым законопроект о возврате незаконно выведенных активов. К слову, на той же «пленарке» ряд депутатов потребовали «огласить списки» фигурантов этого процесса.

И еще совпадение. Раньше отдельные группы граждан, объединенные социальными и (или) рабочими идеями, тоже приезжали в столицу, чтобы «достучаться до власти». Но чаще всего об этом писали только несколько независимых СМИ, а в соцсетях возмущались только после силового (как без этого?) разгона акций. Сейчас же большая часть СМИ, пусть и не сразу, но все же освещает весь процесс, забыв о выходных и собственном покое.

Против ЛОМов есть приемы

А вот в соцсетях наблюдается нечто другое. Обращает на себя внимание оживление некоторых блогеров, которые вдруг заботились проблемами западных регионов, трудоустройством безработных и какими-то стандартами нефтегазовых гигантов. Некоторые из этих ЛОМов лет 8-10 назад уже были замечены в том же Жанаозене, а заодно в Актау в числе практически официальных блогтуров, основной целью которых было показать, что ситуация там налаживается, бытовые проблемы решаются, а власти вместе с работодателями идут на открытый контакт с местными жителями. Сейчас же ситуация, мягко говоря, изменилась. Зато «методички», похоже, достали еще 12-летней давности – когда в Жанаозене шла многомесячная забастовка, закончившаяся расстрелом.

Если коротко, то «лидеры общественного мнения» акцентируют внимание на несколько аспектов. Это – «иждивенчество», «оралманы», «и так высокие зарплаты» и так далее, с прямым или косвенным выводом, что «кому-то выгодны раскачать лодку». Каждый пункт можно обсуждать, как и сложившуюся ситуацию с проигравшим тендер ТОО, отсутствием рабочих мест в «ОзенМунайГазе» и половинчатыми предложениями от КМГ.

Но очевидно, что ЛОМы в большей степени продвигают латентную позицию официальных органов и не менее официального «КазМунайГаза». Власти, по понятным причинам, озвучить их не могут, чтобы не ухудшить свой и без ого шаткий имидж. Однако, они считают, что смогли хотя бы у части общества сформировать негативное мнение о забастовках. По большому счету, вновь включается формула «разделяй и властвуй», деля казахстанцев на «наших», которые якобы объективные и сами зарабатывают себе на хлеб (с икрой), и на «смутьянов», стремящихся выделиться из других и

Тут надо подчеркнуть, что части подписчиков ЛОМов это нужно для того, чтобы успокоиться и найти себе оправдания, ведь практически все они никакого отношения к Мангыстау и всему нефтеносному западу отношения не имеют. И так было всегда и практически после любых социально-политических эксцессов. Но в данном же случае мы становимся свидетелями действительного нагнетания обстановки, когда такие блогеры, как проводники мнения властей, «назначают» виноватых вместо того, чтобы искать пути для диалога.

Другие совпадения

В конце прошлой недели мы сообщили о другой забастовке. На этот раз на предприятии, принадлежащем брату экс-спикера мажилиса – Ерлану Нигматулину. Речь идет о «Казфосфвате», где рулят дети Нигматулина. Требования рабочих, в принципе, стандартные – улучшить условия труда, учитывая то, что в прошлом году там были зафиксированы факты смерти на производстве. КазТАГ к этому добавляет то, что уже год предприятие проходит тотальную проверку антимонопольщиками и другими фискальными органами.

От себя же добавим, что эти проверки что-то сильно затянулись, если компании, получая многомиллионные штрафы в тенге, вполне имеет многомиллионную прибыль, но уже в долларах, которая, не в последнюю очередь, многократно выросла после российской агрессии в Украину. Именно украинские поставщики удобрений «делали погоду» в регионе, но теперь ниша во многом освободилась, и «казахи» стали завышать цены, как на внешнем, так и на внутреннем рынках.

Да, забастовщики подчеркнули, что в их выступлении нет никакой политики – их волнуют только условия труда. Это косвенно подтверждает и то, что обычно вместе с заводом в Таразе на забастовку выходят и рабочие месторождения в Жанатасе, но на этот раз они промолчали. Однако, как говорится, осадок остался. Есть подозрения, что таким образом некие силы хотят держать Нигматулиных «в тонусе», добавляя лишний козырь в руки тех, кто хочет оказать влияние на олигархов из Старого Казахстана, стремящихся уцелеть в Новом. Но ведь за это надо платить, причем, не всегда деньгами и другими активами.

Что касается поддержки жанаозенцев рядом предприятий Мангыстау, то тут, по всей видимости, несколько иное положение. Скорее всего, это фактор солидарности, которую не раз демонстрировал запад Казахстана. В других регионах профсоюзы во многом остаются на стороне властей, да и тот самый фактор «разделения» по-прежнему играет основополагающее значение. Но это, опять-таки, несколько другая тема для разговора.

Вернемся к «раскачиванию лодки». Безусловно, могут быть исключения, но, учитывая первоначальный этап Январских событий, любой протест или забастовка может вызывать подозрение в его рукотворности. Понятно, что поводов для подобных акций предостаточно, причем, в каждом регионе страны, но сейчас отношение общества к любого рода акциям протеста, включая трудовые конфликты, а то забастовки, митинги или любые другие мирные собрания изменилось и может расцениваться как средство давления.

На этот раз исключим из перечня «давление на власть» со стороны общества (прежде всего, того, которое принято называть гражданским), как стремление правовыми методами влиять на управление государством. Это, как говорится, само собой разумеющееся. Но нужно понимать, что любой, даже самой благой ситуацией могут воспользоваться те или иные силы. При этом, они могут представлять практически любые группировки, как в новой власти, так и в старой (кстати, и те, и другие не только не однородны, но и зачастую противоборствуют друг другу даже в отдельно взятых госорганах или ФПГ).

В таком случае возникает главный вопрос – как отличить подталкивание к протесту от, скажем так, объективных протестов? В первую очередь, как нам кажется, это стремление сторон к диалогу. Конечно, бывают исключения, но зачастую те, кто так или иначе уходит от консенсуса, тот и может быть заинтересован в этом самом нагнетании этой самой обстановки. Выдвижение заведомо невыполнимых требований далеко не всегда может означать стремление к эскалации конфликта, но является признаком этого.

Ведь «раскачивающие лодку», которая идет совершенно не тем курсом, по большому счету, не должны считаться смутьянами и бузотерами. Тем более, если судно может пойти ко дну. Если же капитан корабля и весь офицерский состав, в том числе и служба безопасности, утверждает, что курс судна – это курс реформ, за который вы проголосовали на референдуме, и не хочет слушать ничего другого, то возникает патовая ситуация, в которой диалога никак не получится.

Но есть и нюансы. Это когда именно государство так или иначе становится незримым куратором забастовочных явлений. Так, если помните, митинги 1979 года в Целинограде против образования Немецкой АО, если не были организованы, то тайно поддерживались в ЦК КПК. Как и противодействие сепаратистски настроенным казакам в Уральске в 1991-ом тоже вполне могло быть поддержано КГБ Казахской ССР. И в том, и в другом случаях руками (и устами) народа была сохранена целостность республики.

Сейчас, как мы уже отмечали, ситуация другая, как и интересы верховной (официальной) власти. Поэтому нельзя исключать, что протесты продолжатся. Здесь искусство в том, чтобы не оказаться пешкой в чьих-то руках, но при этом помнить о праве на свободу самовыражения и достойные условия труда.

Фото на обложке: Власть

• 91
• 71