Кто они – современные дети?

Алмас Сапаргалиев – выпускник Авторской школы Жании Аубакировой, который ее со временем и возглавил. Возможно, поэтому в школе внедряют в образовательный процесс искусственный интеллект и элементы холократии. Зачем совмещать музыкальное образование с робототехникой и программированием? Почему творческое образование важно в наш век высоких технологий? И кто они – современные дети? Об этом exclusive.kz c самым молодым директором школы в Казахстане.

– Как вы решились на этот шаг? Это ведь тяжелый труд – работать в системе образования.

– В школе я начал работать еще десять лет назад и поначалу занимался административными и техническими задачами. Конечно, я не мог не обратить внимания на учебный процесс. В какой-то момент я понял, что дело не только в том, чтобы получить знания, но и понимать, зачем они тебе. Поэтому, глядя на наших старшеклассников, которые под конец дня опускали голову на парту, мне было безумно грустно. Я задался вопросом, что предпринять, чтобы нашим будущим выпускникам было интересно учиться?

В ходе изучения я понял, что идеальной школы не существует, поскольку школа – это срез общества, в котором главная задача разделить сферы ответственности: за что отвечает родитель, за что отвечает ученик, за что отвечает школа, за что отвечают учителя. Представление об этом у всех свое. Мне кажется, причина, по которой все хвалят советское образование, в том, что там все было понятно. Если ученик не справляется с нагрузкой, учитель жалуется родителю, родитель воздействует физически или эмоционально на ребенка и он начинается учиться.

Сейчас же все это перевернулось. Чаще всего родители перекладывают всю ответственность на школу или, в лучшем случае, нанимают, репетитора. И здесь нет правильного решения. В этом плане, именно частная школа – место, где собираются все зоны интересов и необходимо либо лавировать, либо изначально четко транслировать свой подход.

– Считается, что в частных школах по сравнению с государственными школами более, скажем так, комфортная обстановка. Говорят, что там дают не знания, а комфорт. В итоге, дети из частных школ менее приспособлены к жизни.

– Очень трудно определить среднюю температуру по больнице, но такая тенденция, конечно, есть. Руководители школ финансово зависят от родителей, и конечно, могут давать установки учителям, что родитель всегда прав.

Но на текущий момент, мне кажется, именно в Алматы ситуация меняется. Школы переполнены и поэтому сейчас выстраивается уже более равноценное партнёрство. Но в целом, задача директора школ, на мой взгляд, быть медиатором, который мог бы разобраться, где нужно защищать права учителя, а где нужно защищать права родителя, а самое главное – защищать права самого ученика. Поэтому я не думаю, что дети из школ частных менее приспособлены, но то, что комфорт нынешними родителями порой ценится выше, чем качество образования, это факт.

В нашей школе я часто слышу благодарность за хороший баланс между требовательностью к ученику, но и пониманием его ситуации. К 11-му классу выпускники, учителя и родители столько переживают вместе, что становятся семьей. Иллюзий ни у кого не остается. Вот эти человеческие отношения, мне кажется, должны лежать в основе школы. Какие бы правила, какие бы договоренности не существовали, умение слушать, учитывать мнение всех – задача здоровой школы.

– У вас уникальная ситуация. Вы закончили эту школу, поскольку вы по совместительству являетесь сыном Жании Аубакировой, ее основательницы. В решении возглавить школу сыграло влияние родителей?

– Напрямую – нет. Но апашка и аташка были из академической среды и это скорее всего повлияло на то, что после окончания университета мне показалось логичным пойти работать в нашу школу.

– Сколько лет вы работали в школе, прежде чем стать директором?

– Полноценно учебные процессы, я, наверное, забрал во время пандемии, когда у нас наступил карантин и надо было срочно налаживать онлайн обучение. Так совпало, за год до пандемии мы приобрели всем учителям iPad и начали уже изучать Google Meet, Zoom, Google Classroom и поэтому, когда мы столкнулись с локдауном, 70-80% учителей уже были к нему готовы. У нас были созданы корпоративные Gmail аккаунты для учеников, для учителей, мы знали, каким образом выставлять оценки, домашние задания, как обучить этому родителей.

– Были конфликты? Ведь как минимум половина вашего коллектива – это люди старше вас.

– Моя интеграция была плавной. Перед тем, как я перешел к процессам управления школой, я занимался административной и технической работой. За это время, наверное, удалось заслужить какой-то кредит доверия. У нас появилась служба заботы об учителях, мы устраивали мастер-классы, поездки. Появились совместные планы, сформировалась рабочая группа с учителями, которые хотели изменений. Необдуманных, резких решений не принималось. Все это помогло избежать ошибок и конфликтов.

– Многие считают, что школа Жании Аубакировой – сугубо музыкальная. А выяснилось, что у вас преподаются абсолютно все предметы. Зачем творческому человеку робототехника, программирование, геометрия?

– Да, ребята действительно бывают перегружены. Во-первых, есть государственный стандарт, который включает все основные предметы. А работотехника, программирование, шахматы, спорт – это уже дополнительные направления. Большинство родителей не видят своих детей профессиональными музыкантами. Для них музыка – это часть воспитательного и образовательного процесса. К тому же, сейчас очень много исследований о том, как музыка в целом влияет на развитие мозга. Выясняется, что все президенты США имели музыкальное образование. То, что уже в начальной школе мы даем большое разнообразие предметов мне кажется полезным. Такая смена форм деятельности важна как вклад в их мировоззрение, в их представление о том, чем можно заниматься в жизни.

Творчество – это в целом развитие мышления, умение быстро адаптироваться под различные вызовы. Что общего между предпринимателями и профессиональным музыкантами? И те, и другие уделяют этому колоссальное количество времени. Ты не можешь стать профессиональным музыкантом, если не занимаешься минимум по 3-4 часа в день, не прогрессируешь, не анализируешь свою игру. И мне кажется, предприниматели также должны быть погружены в свой бизнес, чтобы прогрессировать, постоянно анализировать свои ошибки. Так закладываются привычки к трудолюбию, которые создают победителей, тренируется конкурентоспособность.

Конечно, сейчас нейросети пишут и музыку, и рисуют картины, и уже скоро будут создавать ролики. Но тот мыслительный аппарат, который у тебя сформировался, позволит лучше оценивать то, что создано искусственным интеллектом. Если у тебя нет насмотренности, вкуса, понимания того, что хорошо, что не очень, то использование искусственного интеллекта дает иногда отвратительные результаты.

– Я слышала, что ваши учителя внедряют искусственные интеллект в процесс образования. Как это выглядит?

– У нас в школе зародилась творческая группа учителей, которые открыли свой центр повышение квалификации, и как раз-таки первым их продуктом было искусственный интеллект для учителей. Мы рассматривали инструменты, которые позволяют лучше рисовать картинки, проще доносить до учеников тему, быстрее составлять учебные программы, автоматизировать процесс разработки поурочных планов и пр. Сейчас мы разрабатываем платформу, которая поможет снизить нагрузку на учителей.

Современный учитель совмещает множество ролей. Он и носитель знаний, их оценщик, он управляет классом, эмоционально поддерживает учеников. Мы понимаем, что искусственный интеллект не сможет заменить такие роли, но рутинные и очень энергоемкие задачи мы надеемся делегировать современным технологиям.

– Вы первая школа, внедряющая у себя холократию. Зачем вы это делаете и кого это касается?

– Я уже говорил о том, что в нормальной школе должны быть договоренности между всеми участниками учебного процесса. Холократия – один из таких подходов, которые как раз-таки предполагают внедрение изменений с учетом мнения участников процесса. Практика показывает, что единолично принятое решение зачастую остается ответственностью принимающего решение. То есть, холократия – набор правил, инструментов, договоренностей, которые написаны самими людьми в организации. Со временем мы планируем включать в этот процесс и учеников. Но уже сейчас мы приучаем их проговаривать свои проблемы и помогать находить решение. Конечно, наша основной задачей было побудить их самостоятельно действовать. То есть, если они хотят новый диван, они его сами должны выбрать и заказать завхозу. И на протяжении последних двух-трех лет мы видим, что инициативность возросла, количество проектов, которые организуют ученики, тоже сильно возросло.

Ребята, которым не хватало места для досуга, заказали для себя гэмплинги, организовывают турниры по настольным или компьютерным играм. Несколько лет назад, когда мы организовывали дискотеки или какие-то вечеринки для учеников, мы видели их недовольные лица и не могли понять причину. Теперь они все сами делают. Их задача – только бюджет запросить, и то сейчас они уже возвращают большую часть денег, потому что продают эти билеты.

У нас в школе около 5-6 автономно организованных групп, и они сами находят время для репетиций, сами находят инструменты, сами заказывают барабаны, сами находят музыкантов со стороны. Мы ругаем молодежь, что ничего им не надо. А может, потому что мы им не давали то, чего они хотят сами?

Мы понимаем, что результат нашей деятельности мы увидим лет через 10-15. Очень верю в то, что маленькие, постепенные, регулярные действия приводят к большим изменениям на длинные дистанции.

– Вы недавно купили YouTube канал с миллионами подписчиков. Зачем?

– Это инструмент вовлечения учеников в реальную работу. Это канал для детей на английском языке, называется он Милимон, и он казахстанский, то есть его основатели казахстанцы, но он изначально был нацелен на зарубежную аудиторию.

И мы хотим к нему подключать к работе над ним учеников, которые бы умели писать сценарий, выставлять свет, работать с актерами, даже быть актерами, монтаж делать. Ведь дети – это основные потребители YouTube-контента. Этот канал – условная стартовая площадка. Конечно, мы хотим его расширять по учебным предметам. Это будут и эксперименты по физике, химии, а возможно, даже школьные сериалы. Так школьники могли бы повышать свои представления о том, как работает бизнес, как работать с людьми, как выстраивать взаимоотношения, как быть самим авторами и создателями каналов.

– Скажите, какие они современные дети?

– Мне трудно сказать. Ребята, с которыми я общаюсь, очень инициативные, ответственные. Поэтому у меня может быть картинка однобокой. Я понимаю, что есть большое количество тех, кто не хотят делать ничего. Но я думаю, реальная причина в том, что мы не научили их хотеть что– то сделать. То есть, когда они у них нет инициативы, это значит, что их не научили этой инициативе. Поэтому я могу сказать, что дети абсолютно разные, не хорошие, не плохие, они такие, какими их создало окружение.

• 27
• 22