Кыргызстану и Казахстану предстоит принять не популярные, но необходимые меры

Будет ли у Кыргызстана новая столица, как найти баланс между энергетическими интересами и аграрными потребностями и как нашим странам снизить зависимость от внешних поставщиков в энергетике? Об этом exclusive.kz поговорил с экономистов Муратом Мусуралиевым (Кыргызстан).

– В последнее время активно обсуждается идея переноса столицы Кыргызстана из Бишкека в другой регион. Как Вы оцениваете экономическую и инфраструктурную целесообразность такой инициативы? Какие последствия это может иметь для регионального развития и бюджета страны?

– Признаюсь, не знаю реальных причин планов по переносу столицы. Но для развития регионов и бюджета страны перенос столицы, полагаю, будет иметь, скромное влияние. Гораздо больше такому шагу будет способствовать прокладка железных дорог. Вот они реально могут сделать многие производства в регионах республики, пока не рентабельные при перевозках сырья и продукции автомобильным транспортом, экономически привлекательными. Железнодорожные перевозки характеризуются в разы меньшими удельными расходами топлива и сотни раз большими масштабами перевозок грузов в сравнении с автомобильными грузоперевозками. Но пока по показателю протяженности проложенных новых железных дорог находится на последнем месте в регионе ЦА.

– Кыргызстан традиционно является верховьем региональных водных систем. Как Вы оцениваете состояние водной дипломатии между Кыргызстаном, Казахстаном и Узбекистаном? Удается ли находить баланс между энергетическими интересами и аграрными потребностями соседей?

– Водной дипломатии между государствами пока препятствует несколько проблем. Во-первых, неразвитость водосберегающих технологий в целом в нашем регионе. До сих пор преобладающим способом орошения у нас остается подача воды по каналам и арыкам. Тем временем в мире уже десятилетиями развивается капельное орошение. Оно не дешевое, требует капитальных вложений и последующих операционных расходов. Но оно же не только кратно сокращает объемы потребляемой воды, но и повышает урожайность. Правительства стран региона ЦА, которые сумеют налоговыми и прочими инструментами добиться более масштабного внедрения таких технологий, сумеют добиться наибольших успехов в сельском хозяйстве и снизить риски, связанные с дефицитом воды для орошения пашен.

Второе – недостаток генерирующих мощностей в странах ЦА. Профицитом генерации электроэнергии и производства всех видов энергоносителей от природного газа до ГСМ в нашем регионе обладает лишь Туркменистан.

Из-за дефицита мощностей по производству электроэнергии, Кыргызстан вынужден задействовать Токтогульскую ГЭС и с ней – весь каскад ГЭС ниже по течению: Курпсайской, Таш-Кумырской, Шамалды-Сайской, Уч-Курганской.

Это вода спускается по Нарыну и далее Сырдарьи, достигая Шардары. А у дамбы последней пропускная способность составляет лишь 2000 куб.м. в секунду, при том, что у дамб на Сырдарье выше нее по течению: Фархадской и Кайракумской этот показатель в 2,2 раза выше от 4400 куб.м. в сек. То есть они способны пропустить весь объем водостока по реке, включая и периоды паводка. А Шардара через свою дамбу может пропускать кратно меньший объем водостока. В результате с 1969 года через Арнасайкий слив в понижение в направлении солончака Айдар были слиты десятки кубических километров воды, которые создали на его месте крупное озеро Айдаркуль протяженностью в 160 км. Объемы последнего в 44,4 куб.км давно превысили объем воды Малого Северного Арала, едва достигшего в 2025 году показателя в 27-28 куб.км. Создание озера Айдаркуль – вот эта та вода, которая не дошла до Аральского моря и ставшая одной из причин его гибели.

Казахстан с 2011 года создал ниже Шардары Коксарайский контррегулятор, в котором можно накапливать до 3,0-3,2 куб.км воды, а в период вегетации спускать их далее по Сырдарье до Аральского моря, что стало одним из эффективных решений по восстановлению Малого Арала. Не все знают, но рядом есть еще одно понижение Огузсай с емкость в 0,8 куб.км. И его возведение, при условии положительной оценки воздействия на окружающую среду, также можно рассмотреть.

В настоящее время, осознавая необходимость возведения новых мощностей по генерации электроэнергии, в странах региона производится ежегодная индексация тарифа на электроэнергию. Это способствует стимулированию инвестиций в генерацию. Но и потребление электроэнергии растет очень интенсивно до 4-5% ежегодно, что приводит к удвоению потребления электроэнергии каждые 14-18 лет. Поэтому нужны серьезные вложения в создание крупных электростанций.

Кроме того, следует, конечно, оптимизировать и структуру ТЭБов. Пока топливно-энергетические балансы в Казахстане и Узбекистане имеют явный уклон в тепловую генерацию с показателями примерно в 78% и 73%. При этом у Казахстана 68% приходится на угольные электростанции.

В случае успешного создания новых мощностей появится возможность сократить объемы воды, спускаемой в отопительно-зимний период с Нарынского каскада ГЭС и спускать эту воду в вегетационный период, когда она не только будет генерировать электроэнергию, но и использоваться для орошения сельхозугодий.

– Как Вы оцениваете инвестиционную активность в Кыргызстане за последние два года? Какие направления, на Ваш взгляд, действительно привлекают капитал – и какие остаются недооценёнными, например, переработка, цифровизация или зелёные технологии?

– Как правило, большинство инвесторов в мире смотрят на данные трех международных рейтинговых агентств. До тех пор, пока суверенный рейтинг страны не будет повышен, а сама республика не станет получать этот рейтинг ежегодно от всех трех агентств, рассчитывать на приток инвестиций не следует.

– Регион испытывает все большее давление на энергосистему как каждой страны отдельно, так и в целом. Какие совместные усилия должны предпринять наши страны для решения этой проблемы?

– Производство электроэнергии с ВИЭ – это общемировой тренд, так как ветряки и солнечные панели победили все остальные виды генерации по главному критерию – себестоимости производства электроэнергии. Это отражается в ежегодных отчетах Международного энергетического агентства, так как ВЭС и СЭС сумели снизить себестоимость производимой ими электроэнергии до 3,0 центов за 1 кВт/ч. и ниже. Для сравнения, на новых тепловых станциях этот показатель от 6 центов, а на ГЭС – от 5 центов за 1 кВт/ч. Более того, благодаря росту своей высоты у ВЭС стали увеличиваться не только их мощности, но и КИУМ (коэффициент использования установленной мощности) – критично важный показатель в энергетике. А за счет размещения в различных регионах эти прерывистые источники генерации смогли обеспечить почти непрерывное производство электроэнергии, поскольку при штиле в одном месте сохраняются ветра в других локациях.

Согласно общемировым трендам в производстве электроэнергии, отражаемых в ежегодных отчетах МЭА, на первое место в мире с 2020-х годов по новым мощностям генерации однозначно вышли ВИЭ (ветровые и солнечные электростанции). В 2024 году ВИЭ, достигнув доли в 17% от общей генерации, вышли на третье место после угля (34%) и газа (22%), ГЭС (14%) на 4-ом месте, АЭС с 9% – на 5-ом, при этом доля АЭС в мировой генерации продолжает снижаться из-за высокой себестоимости ее электроэнергии и длительных сроков возведения.

И в этом свете проекты АЭС, которые нам навязывают, конечно, вызывают вопросы. Я с большим уважением отношусь к ядерной физике и считаю делящиеся изотопы – даром божьим. Но есть вопросы к АЭС, которые характеризуются наиболее высокими удельными значения капитальных вложений, сроками возведения станций, высокой себестоимостью производимой электроэнергии и уже рисками: «Три-Майл-Айленд» (1979 год), Чернобыльская АЭС (1986 год), АЭС «Фукусима-1» (2011 год) и не до конца выясненная история с АЭС «Тайшань» в провинции Гуандун в июне 2021 года.

Ущерб от них исчисляется многими миллиардами долларов и выбытию из экономики целых регионов вокруг АЭС. Та же Россия, например, захватила Запорожскую АЭС в Украине – и это тоже еще один риск.

– Насколько эффективна нынешняя система регулирования рынка ГСМ в Кыргызстане в условиях растущей волатильности цен на топливо и зависимость от внешних поставщиков? Следует ли государству активнее участвовать в формировании резервов или поддержке отечественной переработки?

– В Кыргызстане НПЗ способны покрыть значительную долю внутреннего потребления. Но значительная часть производимых ГСМ отправляется на экспорт в Афганистан и страны ЦА. Здесь, вероятно, проблема не только в том, что там цены выше, а еще и в том, что при экспорте действует нулевая ставка НДС и экспортеры получают возмещение данного налога. В результате внутренние потребители оказываются не приоритетными покупателями. В случае введения экспортной пошлины на ГСМ по ставке, не ниже действующей ставки НДС, будет возможность перенаправить существующие экспортные потоки ГСМ на внутренний рынок КР.

С ноября 2025 года «КазТрансОйл» начал поставки нефти в Кыргызстан. Возможно, этому способствовали события 2022-2025 годов, когда периодически возникали сложности с экспортом нефти по КТК, сначала административного, а затем и военного характера. Учитывая, что порядка 78% экспорта нефти РК шли по КТК и 18% по нефтепроводу Атырау-Самара, итого 96% экспорта на одну соседнюю страну, говорить о страновой диверсификации не приходится. Теперь, очевидно, эту ситуацию начали пытаться исправлять, но для реальных изменений, потребуются годы и серьезные вложения в новые маршруты.

Увы, но с 2022 года мы вступили в ситуацию около военной турбулентности, когда для снижения рисков необходимо не просто обеспечивать себя всеми базовыми товарами, а иметь профицит их производства. Вспомните ирано-иракскую войну, тогда в Заливе атаковали многие танкеры, в том числе и те, которые шли под флагами третьих стран.

Или сейчас, несмотря на то, что беспилотники ВСУ выбили по различным оценкам от 17% до 30% мощностей НПЗ в РФ, это привело лишь к краткосрочным проблемам в отдельных регионах России. А пока ее спасает профицит этих мощностей, который ранее был направлен на экспорт за пределы РФ и теперь перенаправлен на покрытие внутреннего потребления.

В этом отношении у стран нашего региона, кроме Туркменистана, обладающего профицитом производства всех энергоносителей, риски в случае остановки отдельных действующих НПЗ, риски более осязаемые.

– Как Вы оцениваете усиливающуюся переориентацию Кыргызстана в сторону Востока – Китая и арабских стран – на фоне снижения экономического влияния России? Можно ли говорить о начале нового этапа внешнеэкономической политики, когда Бишкек будет выстраивать более диверсифицированные связи, не опираясь на одного стратегического партнёра?

– Влияние России в ЦА постепенно сокращалось и ранее. Но ее агрессия против Украины привела к нескольким существенным аспектам. Прежде всего, 99% всех видов ресурсов России были перенаправлены на войну против Украины. Кроме того, определенная и не малая часть населения в ЦА стала воспринимать Россию не как прежний центр притяжения, а как опасную страну. Этому способствует и внутренняя политика России по все более значимому ужесточению правил пребывания трудовых мигрантов, вплоть до их принуждения подписания контрактов с МО РФ и отправку на войну против Украины. Десятки тысяч их уже оказались на войне и сотни, а тысячи погибли.

Относительно эффективно этому противодействует, например, Узбекистан и Казахстан, которые своих граждан, отправившихся на чужую войну, осуждают на реальные тюремные сроки за наемничество.

Реальную экономическую диверсификацию инвесторов можно увидеть, опять-таки в случае повышения суверенного рейтинга страны, а также создания благоприятных инвестиционных, инфраструктурных, налоговых и таможенных условий для организации производства в реальном секторе, как это было сделано, например, Китаем при создании его многочисленных СЭЗ.

Эти условия, конечно, включают и неприкосновенность частной собственности. Например, Швейцария пошла именно таким путем: создав в 1891 году SBB/CFF/FFS Государственные федеральные железные дороги, она стала выкупать на возмездной основе контрольные пакеты акций у частных железнодорожных компаний и постепенно национализировать основную часть железнодорожной сети, объединив их под управлением единой государственной структуры для обеспечения эффективной и связной системы. Сегодня Swiss Federal Railways (SBB) – это национальная компания, которая управляет основной сетью, дополняясь региональными частными линиями, что делает Швейцарию известной своей надежной и пунктуальной железнодорожной системой. 

Но для повышения суверенного кредитного рейтинга страны из неинвестиционного класса до инвестиционного, хотя бы уровня ВВВ, государству надо будет приложить комплексные усилия, и не все меры будут популярными в краткосрочном плане.