Мамбет Койгельды: Лидеры «Алаш» не были националистами

В прошлом году отмечалось 155-летие Алихана Букейханова, в этом – 150-летие Ахмета Байтурсынова. Сегодня эти имена знакомы всем казахстанцам, однако вокруг этих людей крутится множество слухов и мифов. Об убеждениях и взглядах этих деятелей мы беседуем с ученым-историком, исследователем «Алаша», академиком НАН РК Мамбетом Койгельды.

– Мамбет Кулжабаевич, скажите, почему вокруг «алашевцев» до сих пор много мифов? Причем как с одной, так и с другой стороны. Ведь, в отличие от советского времени, сегодня о них известно многое…

– Главная причина в том, что документальные материалы о движении «Алаш» долгое время были глубоко засекречены. Несмотря на то, что сегодня они доступны, мало кто работает с первоисточниками, предпочитая перебиваться сплетнями и выдержками из статей в интернете. Сегодня я, работая в составе комиссии по реабилитации жертв политических репрессий, настаиваю на том, чтобы «Алашу» был предоставлен статус национально-освободительного движения. Я прочитал очень интересную монографию сибирского ученого Виктора Козодоя об Алихане Букейханове. Относясь с большим уважением к автору, я не могу согласиться с его трактовкой личности Букейханова только как партийного лидера. Его деятельность была намного шире.

– Может быть, «Алаш» не признают национально-освободительными движением как раз потому, что в 1916 году его лидеры не поддержали восстание казахов и других народов Средней Азии? Более того, они советовали народу не сопротивляться.

– Надо знать глубинные причины, побудившие к такой позиции и Алихана Букейханова, и Ахмета Байтурсынова, и Мыржакыпа Дулатова. Они, во-первых, прекрасно понимали, что народ не вооружен. Как он может выступать против царской армии, тем более – в период Первой мировой войны? Они понимали, что восстание задавят, убив сотни тысяч людей – так и получилось. Лидеры «Алаша» убеждали народ, настаивая на том, что их призывают не в армию, а на прифронтовые работы. Все-таки договоренность не призывать мужчин в армию была частью неписаного соглашения о нахождении казахов в составе России. Призыв на черновую работу население все равно посчитало нарушением договора.

Но на тот момент проблемы во взаимоотношениях казахов с царской властью, переселенцами и казаками накопились до критической массы. Увещевания Букейханова, Дулатова и Байтурсынова не помогли. Но у них была своя логика придерживаться такой позиции. Они полагали, что призываемые ребята окажутся в совсем другой среде, в европейской части России. Они увидят совсем другой мир, и это сыграет образовательный эффект, казахи расширят свой кругозор.

Я потому и считаю, что их нужно обозначить как национально-освободительное движение. Они создали первые казахские газету и журнал – «Казах» и «Айкап». На страницах этих журналов они и создали казахскую национальную идеологию. Самые главные принципы этой идеологии – это решение земельного вопроса. Не секрет, что в начале ХХ века, во времена столыпинской реформы, казахи начали терять свои земли, которые передавали переселенцам. Поэтому главный принцип: это земля и ее защита. А защита могла быть только с возрожденной государственностью.

– Как алашевцы видели эту возрожденную государственность? Это была бы республика, просвещенный авторитаризм или возрождение монархии и ханской власти?

– Деятели «Алаша» были людьми европейской культуры. Бокейханов понимал, что с нуля построить государственность невозможно. Традиции государственного устройства Казахского ханства были утрачены и категорически не подходили к реалиям рубежа XIX-ХХ веков. И понятно, что первое время предполагалось, что Казахстан будет автономией в составе будущей Российской федеративной республики. Это не удалось. Демократическая власть в России не удержалась. Белые были против возрождения казахской государственности, а красные готовы были предоставить автономию только на своих условиях. Алашевцы им поверили, но уже через несколько лет их ожидания были обмануты.

Рассматривался вариант вхождения в будущую Сибирскую автономию, которую проектировали так называемые «областники» – великие ученые Григорий Потанин и Николай Ядринцев. В любом случае и первый, и второй вариант виделся временным. До того, как казахи воспитают свои национальные кадры, которые построят уже новое, независимое демократическое государство.

– Многие казахстанские русские и другие славяне по-прежнему считают алашордынцев агрессивными националистами, призывавшими чуть ли не линчевать некоренное население.

– Это очередной миф и очернительство советской пропаганды. На втором съезде партии «Алаш» поднимался вопрос о судьбе неказахского и нетюркского населения автономии. Тогда делегаты разделились на два лагеря. Халел Досмухамедов полагал, что объявлять автономию Казахстана нужно в первую очередь, а уже потом решать судьбу русского меньшинства. Алихан Букейханов считал, что нужно проводить работу с переселенцами. Он считал, что мнение полутора миллионов славян тоже нужно учитывать, и новое государство строить вместе. Общаясь с видными русскими интеллигентами, и, будучи женатым на православной женщине Елене Севастьяновой, Букейханов понимал, что необходимо учитывать и интересы христианского населения. В частности, православным и вообще русско-украинскому населению края в будущем парламенте Алашорды предполагалась квота в 10 мест из 25. Это – образец демократии и уважения к национальному и религиозному меньшинству. И если бы этот проект удался, сегодня мы жили бы в совсем другой стране, и множества ошибок в национальной политике удалось бы избежать.

– Как к этому отнеслись его товарищи по партии?

– По-разному. Сегодня Букейханова многие считают националистом, а тогда многие обвиняли его в излишней русофилии. Но он близко общался с русскими земскими деятелями, поддерживавшими казахов. Например, видный земский агроном Николай Лукич Скалозубов поручился за Ахмета Байтурсынова, когда во время революции 1905 года того заключили в тюрьму. Да и в целом, многие русские общественные деятели были близки к «Алашу» в начале ХХ века. Начиная с уже упомянутых мною Григория Николаевича Потанина и Николая Михайловича Ядринцева. Среди них были выдающиеся деятели. Например, Тимофей Иванович Седельников, Орест Авенирович Шкапский. Они критиковали переселенческую политику царских властей. Работая в Казахстане, они видели, что кочевое скотоводство и вся хозяйственная система единая и очень целостная. И нельзя, отняв один участок под пастбища для русских переселенцев, не нарушить этот механизм. Шкапский писал, что казахские шаруа за много лет выработали систему землевладения, сильно разнящуюся с системами Западной Европы.

Кроме того, понятия населения о землевладении сложились под влиянием этого до такой степени прочно, что коренное изменение их, без внимания к установившимся обычаям даже под влиянием новейших разработок науки и техники, невольно вызовет ломку его экономической жизни. Тимофей Иванович Седельников, депутат II Государственной думы, работал землемером в специальной землеустроительной экспедиции почти семь лет и два года был статистиком по исследованию казахской степи. Он довольно много изучал местный быт, что в дальнейшем способствовало пониманию им своеобразия хозяйственного уклада казахов. После многих лет работы Седельников убедился в том, что землепользование в степи – сложный механизм. Будучи человеком, осведомленным в силу своей профессиональной деятельности в вопросах аграрного характера, он подчеркнул зависимость форм хозяйствования от климатических условий края. Именно поэтому он настаивал на том, чтобы вначале землеустроить самих казахов, а затем уже организовывать переселенческие участки.

Сегодня, работая в составе комиссии, я настаиваю на том, чтобы в Казахстане была увековечена память Николая Скалозубова и Ореста Шкапского. Надо, чтобы в их честь в Алматы, Астане и других городах были названы улицы. И я очень рад, что моими усилиями в Алматы уже появилась улица Тимофея Седельникова.

– Как к этим деятелям относилась царская власть?

– В большинстве случаев к ним не прислушивались. Царь и его приближенные довольствовались докладами губернаторов типа Фольбаума, которые не знали реальной жизни. Но даже некоторые министры и государственные деятели предупреждали Николая II о последствиях такой политики. Например, 1908 году в Туркестан во главе специальной учетной комиссии с большой ревизией был командирован граф Константин Пален. Увидев, как дела ведет местное чиновничество и насколько непродуманно проводится переселенческая политика, в своем докладе граф предсказал неизбежность восстания казахов. Его прогноз подтвердился спустя восемь лет в 1916 году.

– Чем отличалась программа правительства Алашорды от программы Туркестанской автономии, которую возглавлял Мустафа Шокай?

– Они были во многом схожи, но имелись определенные отличия. Суть этих отличий во многом крылась в структуре населения. Территория «Алаша» – это Восток, Север и Северо-Запад Казахстана, где было много славянского населения. И где казахское население тесно контактировало с ним и довольно быстро перенимало быт европейского населения. А территория Туркестанской автономии населена была казахами, киргизами, узбеками, туркменами, таджиками. И здесь были очень сильны исламские традиции. И если «Алаш» предлагал программу, схожую с программами русских и европейских либералов, то у Туркестанской автономии был уклон в джаддидизм – модернизированный ислам.

– Каким бы сегодня был Казахстан, если бы «Алаш» утвердился у власти?

– Думаю, мы были бы современным конкурентоспособным государством. Точно удалось бы избежать тех трагических событий и глупостей, которым подвергся наш народ из-за большевиков. Казахов было бы количественно значительно больше. При этом я уверен, что сохранилось бы и традиционное межнациональное и межрелигиозное согласие.

Беседовал Константин КОЗЛОВ, Алматы. Фото: автор и открытые источники

• 130
• 131