Метод овладеть казахским легко и быстро

Старейший теле- и радиодиктор Казахстана Беркут Бекмаганбетов раскрыл секрет, как можно с нуля овладеть в рекордно короткие сроки казахским, русским и другими языками.

Карьера

Когда он говорит своим глубоким бархатным голосом на русском, то кажется, что это его родной язык, переходит на казахский – то же самое. Между тем, на русском он заговорил, когда ему было уже за 20, а его дикторская карьера состоялась благодаря отличному знанию родного языка.

– Это был 1969 год, – рассказывает Беркут Мажитович. – Я закончил первый курс дирижерского отделения музыкального училища в Петропавловске, когда объявили конкурс – требовался казахоязычный диктор для областного радио. Я бы, может, и не пошел, но ребята подначивали: «Баритон у тебя что надо. А слабо тебе диктором стать?». Конкурс я выиграл легко. 

Тогда на всех предприятиях имелись коллективы художественной самодеятельности. Директор нашего училища был дирижером хора мясокомбината. Однажды он пригласил, вернее, велел мне прийти туда. В этом хоре были обязательные получасовые распевки перед каждой репетицией. Вот тогда, видимо, и был заложен академический фундамент. Но, с другой стороны, драматический баритон моего отца, учителя начальных классов, был не хуже, чем у меня. Но пройти-то конкурс прошел, а вот работать не мог – честно признался комиссии, что я еще студент. Мне предложили поработать для начала диктором-практикантом.

С тех пор прошло больше полувека. Я, наверное, остался единственным представителем своей профессии в Казахстане – на смену нам пришли ведущие, и только я продолжаю работать официальным диктором. Мое сегодняшнее место работы – Центральный стадион Алматы.

Но вернусь к началу своей трудовой карьеры. Когда первые дни практиковался на областном радио, то работал в паре с прекрасной женщиной – диктором Баткен Султановой. Сейчас это уже седовласый человек. Педагоги бывают разные. Говорят, ведь, как «яхту назовешь, так она и поплывет», так и здесь – к кому попадёшь первым, такой из тебя и специалист получится. Я недавно был в автомастерской, где мастер кричал на ученика. Делал он это при чужих людях. Как этот униженный парень будет потом работать?А вот мне повезло – попал к хорошему человеку. Баткен-апай ни разу не сказала мне, как нужно правильно читать, она вообще, казалось бы, ничему не учила, но это были настоящие мастер-классы. Тогда на радио были получасовые и часовые литературные композиции, где обязательно звучали патриотические стихи. И Баткен-апай говорила, что читка стихов у меня получается лучше, чем у нее, поэтому она возьмет на себя прозу. Конечно же, она и стихи читала в десять, а может, и в сто раз лучше меня, но хотела придать уверенности и окрылить 19-летнего мальчишку. 

Университеты

– А как вы попали на республиканское радио?

– В Петропавловске я проработал около 19 лет – был диктором и на радио, и на телевидении. В свободное от работы время сочинял песенки, а Союз композиторов Казахстана был лоялен к любителям. И вот однажды они пригласили меня на свой съезд в столицу. В Алма-Ате в это время опять проходил конкурс – требовались дикторы на республиканское радио. Знакомая посоветовала принять участие. На дворе стоял 1988 год – перестройка в разгаре, шли игры в демократию. Принимало участие в конкурсе 216 человек. Жюри из народных артистов, театральных режиссёров, преподавателей консерватории (всего человек 10) поставило мне самый высокий балл.

Так как начальство у нас было одно – Республиканский комитет по телевидению и радиовещанию, то меня поселили в общежитие и быстро перевели из Петропавловска в Алма-Ату. Квартиру обещали, но не торопились с этим, а у меня тогда трое детей было, и я через год обменял свое петропавловское жилье на столичное. 

Хотя конкурс объявлялся на диктора республиканского радио, но первое время всех новичков посылали на областное. Иногда люди, как выяснилось, годами ждали, когда их переведут на республику, но мне повезло – я задержался в области всего на месяц. Когда пришёл на республиканское радио, там было 28 казахских и около 12 русскоязычных дикторов. И у каждого в этой огромной армии было свое амплуа. Некоторые дикторы выходили на пенсию, всю жизнь ведя только концерты. Читать доклады первых лиц государства допускали не каждого, но я оказался универсалом – мне поручали и это, и читку газет, стихов, авторских очерков, а еще я вёл парады.

Повезло поработать с легендой казахского радиоэфира, единственным среди дикторов народным артистом республики Ануарбеком Байжамбаевым. До встречи с ним я был сам себе кум королю и сват министру – варился в собственном соку, потому что в родном Петропавловске претендентов на должность казахоязычного диктора было мало. Это и понятно: в те годы в самом областном центре проживало всего 7% коренного населения, а в области – 17%. Так вот о Байжамбаеве. В те годы пенсионеры могли работать только три месяца в году и он решил воспользоваться этим правом. До этого, читая новости и очерки, я не очень готовился к эфиру, хотя ответственность была высокая. Если, допустим, читаешь правительственный доклад и где-то неправильно поставишь ударение на фамилии члена политбюро ЦК КПСС – вместо, допустим, ЩербИцкий скажешь ЩЕрбицкий, то на следующий день можно было прощаться с работой. Когда Ануарбек Байжамбаев в первый день должен был выйти в эфир, кроме нас с ним в дикторской никого не было. Мне казалось, что если я с лёгкостью, без всякой подготовки, читаю любой текст, то уж, он-то, наверное, вообще не будет просматривать его. Но отагасы вытащил красный карандаш и произнес форсированном голосом: «Та-а-к!». Если мы обычно «включали» в себе диктора только перед микрофоном, то он всегда так говорил – торжественно и несколько пафосно. И вот открывает папку и исчеркивает весь текст красным: «В этом месте мы ставим паузу… в этом – объединим, а здесь надо сделать акцент»… Я, видя это, внутренне задёргался: если народный артист так готовится к эфиру, то что здесь делаю я?

Так за один урок длиною в несколько минут я «закончил» целый университет. Мне было продемонстрировано уважение великого человека к слушателю, к языку, к себе, к любимой работе. Отныне и я так стал работать. К примеру, с футбольной командой «Кайрат» мы вместе уже 34 года (на Центральном стадионе я начинал работать параллельно с дикторством на радио и телевидении), знаю всех кайратовцев в лицо, но всё равно обязательно проверяю их имена и фамилии, а уж про приглашенные команды и говорить нечего.

О средствАх и срЕдствах

– В советские времена у вас были планы «перепрыгнуть» через республику?

– Если бы пригласили, то, может быть, и согласился бы уехать. Информационные выпуски по всему Союзу были одинаковые, в основном о достижениях советского государства во всех отраслях, а тексты я читал также, как и этнические русские, правила для всех были единые, и если бы вдруг заявил в эфире средствА, то выгнали бы и здесь, и там. На радио неправильно поставленное ударение было не то что недопустимо, просто немыслимо. 

– Наверняка в вашей работе бывали и неординарные ситуации?

– Естественно. Когда я работал диктором телевидения в Петропавловске, каждые три месяца, перед посевной или сбором урожая, обком партии делал обращение к населению. Это повторялось из года в год – все 19 лет, что я работал там. В тот раз тоже все было, как обычно: в дикторской дважды прочитал текст, а затем зашёл в студию. На камере загорелся красный глазок. Это означало, что я уже в эфире – нельзя двигаться, жестикулировать руками. Я, как положено – при галстуке, лицо каменно-беспристрастное, открываю папку и вижу … третий лист, окончание обкомовского обращения. Два первых, пока знакомился с текстом, оказывается, оставил в дикторской. И что я сделал? Просто зашевелил губами. Режиссёры сидят наверху, в студии, кроме меня, только оператор. Он в микрофон тихонько зашептал, что пропал звук, и пошел искать неполадку в кабеле, а я – бегом назад. За эти полторы минутки никто не заметил, что я выходил. Кажется, никогда в жизни я не читал так красиво, как тогда, вернувшись из дикторской. Еще был случай. Жили мы в те годы достаточно бедно. Хорошая бумага была в дефиците, та, что имелась, была такой жёлтой, тоненькой, почти папиросной, и очень легкой. И вот прибежал я как-то в студию, красный глазок уже горит, а листок с сеткой телевизионных новостей на следующий день улетел! И я с серьезным лицом понес отсебятину, сидящий рядом Николай Бровкин, русскоязычный диктор, увидев это, беззвучно захохотал, но вдруг камера панорамно взяла и его! У упитанного Коли колыхалось все тело, особенно сильно тряслись оба его подбородка. Уходя из студии, я все-таки подобрал валявшийся на полу текст и уже дома выучил наизусть. На следующий день нас обоих пригласили к начальству. Собрались все – директор, главный режиссёр, режиссёр выпуска, председатель областного комитета по телевидению и радиовещанию… «Что вчера было? Почему сорвал выпуск? – строго спрашивают Бровкина. Ему пришлось сознаться: «Текст улетел, Беркут врал». Меня спасло, что тогда не было отдела технического контроля – то, что происходило в студии, ничем не докажешь. Бровкин отделался выговором, а я настоял на своем – читал текст как положено. Но после того случая все передачи стали записывать.

– Вы были двуязычным диктором. Легко ли переключаться с одного языка на другой?

– Я парады вел на 1 Мая и 7 ноября, а там огромные тексты и на казахском, и на русском языках, но мне нетрудно было переключаться, хотя лет до 20 я вообще не говорил на русском. В моем родном ауле не было ни одной русской души, кроме кузнеца Григория (мы его называли Кришей), а он был тот еще «казах» – поговорками и пословицами сыпал так, что уши сворачивались. Русским языком я овладел только в армии, где оказался в нужном месте и в нужное время: меня назначили освобожденным секретарем комитета комсомола части. Сначала было очень трудно – я должен был читать доклады перед огромной аудиторией – в зале сидело от 500 до тысячи комсомольцев. И я стал зазубривать получасовые тексты наизусть. Потом, года три или четыре, был русскоязычным радийным диктором – читал и новости, и очерки. Но сейчас на русском я фактически не говорю, поэтому, возможно, у меня уже есть акцент. Язык ведь надо практиковать каждый день.

Секреты долголетия

– Что бы вы посоветовали тем людям, которые также, как вы, изумительно хорошо хотят овладеть двумя языками – и казахским, и русским? Сейчас это очень актуально.

– Желание должно быть. Сужу по своей семье. Мой сын Болат закончил КазГУ как востоковед по специальности корейский язык. Преподавал его и в КНБ, и в академии МВД, и в родном университете, много раз возил в Южную Корею делегации корейцев, не знающих родного языка. Но ведь по сравнению с языком, которым он овладел в совершенстве, живя далеко от его носителей, не выучить казахский в Казахстане – смешно.

У дочери оценка по IELTS выше, чем у англичан – 8,5 балла, но где Англия и где Казахстан? У меня жена очень хорошо закончила русскую школу, а потом она стала диктором Казахского радио – сначала областного, а потом республиканского, что вообще считается пиком знания языка. Это ответ на вопрос, легко или трудно овладеть казахским языком. Я заканчивал казахскую школу, где русский язык был один раз-два в неделю. По вас я, например, чувствую, что в совершенстве на родном языке вы заговорите примерно через месяц. Всем другим я посоветовал бы начинать учить язык с чтения газет, но не с первой страницы, а с последней, где тексты полегче и есть много общего с русским языком. Можно еще читать биографии великих людей. И если каждый день делать это понемножку, то, мне кажется, можно заговорить месяца через два хотя бы на бытовом уровне. Мне лично это помогало. В музыкальном училище, которое я закончил, кроме вокала, сольфеджио и дирижирования, все шло на русском языке. А у нас был такой предмет – музыкальная литература с биографиями великих композиторов. Он был самый трудный для меня. Но так как парнем я был веселым, то решил однажды подшутить: вызубрил биографию Баха снизу-вверх – начал с того момента, когда он умер, и оттуда дошел до его рождения.

– И последний вопрос. В чем секрет вашей хорошей физической формы и оптимизма?

– Заниматься любимой работой и не забрасывать хобби. Я выпустил на казахском языке несколько книг со своими баснями и стихами, написал больше сотни песен, где был автором и текста, и музыки. В 2018 году у меня был большой концерт в родном Петропавловске. Было холодно, температура ниже 35 градусов, но не все смогли попасть в областной драмтеатр имени Погодина – мест не было. Было исполнено около 30 моих песен, пять из них пел я сам. Самая известная из них – «Сал даурен». Из наших сейчас ее поёт Каракат, в Китае, говорят, эта песня тоже очень популярна. Вот и весь секрет – живи и радуйся жизни. Ну и еще, конечно, большую роль в том, что я с оптимизмом смотрю на жизнь, играют дети. Все они (их у меня пятеро) – состоявшиеся люди. 

• 84
• 87