Мэтью Престон, Форин офис: Путин воспользовался ошибками коллективного Запада

14 ноября, 2022

2163

Доктор Мэтью Престон, аналитик-исследователь в Группе многосторонних исследований в Министерстве иностранных дел и по делам Содружества и развития Великобритании, признал довоенные ошибки коллективного Запада. И был максимально осторожен, оценивая ситуацию в других потенциально опасных местах бывшего СССР.

– Какой вы видите новую роль Центральной Азии, особенно Казахстана, в контексте российско-украинского конфликта? Как изменилась роль Казахстана?

– Казахстан и регион в целом всегда был интересен для нас. В глобальном геополитическом контексте войны в Украине этот интерес только вырос.

– У нас скоро будут президентские выборы. В Казахстане ожидают около 300 наблюдателей от ОБСЕ. С учетом того, что каждая миссия ОБСЕ неоднозначно оценивала результаты выборов, насколько они оправданы?

– Для нас и для всех стран-членов ОБСЕ очень важно и значимо придерживаться договоренности приглашать наблюдателей. Для нас важно не просто дать оценку выборам, это больше технический акцент, но и различным факторам вокруг выборов, начиная с законодательной базы и социально-политической обстановки, вплоть до голосования. Выборы работают по-разному в разных странах и это скучный набор критериев и методологии, но это может быть очень полезно в понимании сильных и, возможно, слабых сторон в наших избирательных системах.

– Если Казахстан все-таки примет решение более четко обозначить свое отношение к России, какую помощь может получить моя страна от международных организаций и, конечно, от европейских государств? Например, мы зависимы от КТК.

– То, что Россия сделала, сломав все правила международного порядка, дает основания присоединиться к широкой критике этих действий.

Мы понимаем, что разные страны находятся в разных позициях, и конечно, мы понимаем и сопереживаем им. Я не могу сказать, будет ли международное сообщество предлагать какой-либо стране присоединиться к критике России, но есть незыблемые правила защиты принципов суверенности, неиспользования сил против территориальной целостности другого государства. И эти правила нужно защищать, поэтому мы сейчас помогаем защитить попранные права Украины. Я бы не сказал, что какая-либо страна спасена от критики, но в интересах всех стран способность принять важность этих правил и соблюдать их в мировом обществе. Если нет правил, то пострадают все.

– В нашем регионе очень популярными становятся новые тренды. Я имею в виду развитие интеграции в Центральной Азии, а также тюркской интеграции. Видите ли вы противоречия в этих двух трендах? Какое из направлений более перспективно на ваш взгляд?

– Прежде всего, мы верим в право каждой страны выбирать интеграцию с тем или иным региональным партнером. Как вы знаете, Соединенное Королевство покинуло ЕС потому, что мы решили сделать такой выбор. Мы не говорим Казахстану, какую форму интеграции ему выбрать. Но это не бинарный процесс. Во многих ситуациях можно комбинировать различные индентификации отношений и формы интеграций. Это выбор Казахстана и не обязательно расценивать эти процессы как противоречие друг другу.

– В нашем регионе сейчас достаточно сложная ситуация, особенно в отношениях Кыргызстана и Таджикистана. Как вы думаете, кто мог бы помочь в урегулировании этого конфликта?

– История показывает, что международные акторы не могут принять решение. Если внешние стороны пытаются принять решение в пользу одной или другой страны или сделать это в пользу своего интереса, это не будет работать в интересах двух стран. Но мы предложили бы для двух конфликтующих стран постараться найти третью сторону или внешнего партнера, который поможет решить их взаимные претензии. Во многих смыслах это то, зачем были созданы в том числе наднациональные структуры.

Если стороны предпочитает кого-то другого, например, Казахстан, Швейцарию, или международные организации, то мы – не против. К чему мы призываем: чтобы третьи стороны помогали, если это возможно.

– ОБСЕ может быть переговорщиком в этой ситуации?

– Да, ОБСЕ могла бы быть переговорной платформой, но есть одна вещь, которая необходима – это приверженность и желание конфликтующих сторон к переговорам, и мы призываем их проявить эту решительность.

– Сейчас больше говорят не «если Россия распадется», а «когда распадется Россия». Каковы шансы распада России?

– Мы не стремимся к распаду России как страны. Мы не хотим видеть этот коллапс. Наша обеспокоенность – это не борьба с Россией, а стремление восстановить территориальную целостность Украины.

– Тем не менее, какой вы видите архитектуру безопасности в Европе? Есть ли какое-то образ будущего даже не на завтра, а послезавтра?

– Наша цель ясна – безопасность для всех стран, включая Россию. Но безопасность Украины – главный приоритет. Очень сложно сейчас увидеть путь достижения этой безопасности. Мы верим, что структура безопасности в Европе очень богата, есть много правил, институтов, организаций разных форматов, чтобы убедить друг друга в наших стремлениях. И не для того, чтобы просто сказать друг другу, что наша позиция – это не угроза, но и для того, чтобы показать, что так есть на самом деле. Сейчас не хватает только одного – желания одного определенного ключевого актора достичь такого соглашения.

– Какие могут быть варианты реакции на применение ядерного оружия, вероятность которого становится все больше и больше?

– Мы не видим никаких смыслов в использовании ядерного оружия. Как все ядерные державы, мы договорились, что ядерная война не должна случиться никогда. Договорились в прошлом году. Мы всегда должны серьезно оценивать любые угрозы и работать усердно, чтобы доказать, что мы придерживаемся своих договоренностей и оцениваем угрозы серьезно. В то же время мы верим, что очень важно не позволять таким угрозам подталкивать страны к компрометации их собственной политической независимости или территориальной целостности.

– Чего я не могу понять – есть Запад, сильный, влиятельный, у него большие ресурсы. Но правила игры формирует Путин. Почему коллективный Запад не перехватит инициативу?

– Это сложный вопрос. Если бы была возможность обратить время вспять и многие страны оказали бы большую поддержку Украине еще в 2014 году, как мы делаем это сейчас коллективно, тогда, возможно, не случилось бы того, что происходит сейчас между Россией и Украиной. Мы не думаем, что мы в середине войны. Есть много вещей, которые Украина и Запад делают сейчас, чтобы перехватить инициативу. Но есть вещи, которые вызывают неприятие – это действия некоторых стран, которые не легальны, даже если они успешны – по заявлениям некоторых специалистов. Мы заинтересованы в восстановлении демократии в России. Мы обеспокоены, что Россия угрожает демократии и нарушает многие обязательства, которые обязалась соблюдать. Мы верим, что многие проблемы были бы улучшены, если бы это произошло.

Но мы не верим, что в наших силах привнести демократию в Россию, как бы сильно мы этого бы хотели.