Молчание политиков, снайперы и медиа: уроки Кыргызстана

Как отмечалось в предыдущей публикации, международное сообщество обратило внимание на роль России в провоцировании политического кризиса в Кыргызстане в апреле 2010 года. Однако в отношении июньских событий оно предпочло сохранить молчание, несмотря на отдельные тревожные сигналы.

После насильственного свержения президента Бакиева в июне 2010 года власть перешла к Временному правительству во главе с бывшим министром иностранных дел Кыргызстана Розой Отунбаевой. Несмотря на все сложности, новое правительство взяло курс на демократические преобразования: проведение конституционного референдума, целью которого было сокращение президентских полномочий, укрепление роли парламента и развитие демократических процессов в стране.

В течение последующих недель – с 7 апреля по 10 июня – в стране возникли несколько очагов напряжённости, часть которых приобрела межэтнический характер. Все они, по сути, подтачивали легитимность и властные позиции Временного правительства. Кульминацией стал трагический межэтнический конфликт на юге страны в июне 2010 года, который не только ослабил власть Розы Отунбаевой, но и подготовил почву для успеха пророссийских политических сил на парламентских выборах в октябре того же года.

Есть все основания предположить, что Россия была заинтересована в дестабилизации пост-апрельского Кыргызстана. Эта стратегия, как показывают факты, осуществлялась даже ценой превращения локальной нестабильности в полномасштабное межэтническое кровопролитие – с сотнями погибших кыргызов и узбеков, тысячами раненых, разрушенными домами и сотнями тысяч беженцев, многие из которых искали спасения в других частях страны и за ее пределами – в соседнем Узбекистане.

Очевидно, что конфликт был порождением противоречий, заложенных советской политикой «решения национального вопроса». Начавшись в 1918–1922 годах как антиколониальная политика в отношении народов бывшей Российской империи, она быстро перешла в неоимперскую стратегию. Целью этой политики стало намеренное разделение Туркестана и других регионов «Советской Федерации» – включая РСФСР – по линии неоэтнической фрагментации. (Тем самым, кстати, был отвергнут альтернативный путь, основанный на сглаживании внутри-локальных различий и самоопределении крупных автономных регионов на основе свободного национально-демократического волеизъявления, а не на модели последовавшего этнополитического дробления, навязанной Москвой в 1920-х годах. Кроме всего прочего, новая политика «национально-территориального размежевания» позволяла Кремлю сохранять жесткий централизованный контроль не только над многонациональными окраинами, но и над самой этнической метрополией «великорусского народа», которому так и не была предоставлена собственная и унитарная Русская Республика).

Политическая и институциональная неспособность постсоветского Кыргызстана справиться с накопившимся за десятилетия социального напряжения, широко распространенного общественного недовольства и анархичных тенденций – особенно после смены власти в апреле 2010 года – значительно усугубила внутреннюю нестабильность. Ситуация дополнительно осложнилась под воздействием внешних факторов, прежде всего усиливающегося геополитического соперничества между США и Россией. Более того, неосмысленные, неразрешенные и неусвоенные уроки из предыдущего кыргызско–узбекского конфликта в июне 1990 года серьезно затруднили процесс межэтнического примирения.

Во многих опубликованных докладах трагических июньских событий 2010 года в Кыргызстане один важный фактор остался в тени – подстрекательские действия Кремля. Если эксперты признают роль России в провоцировании апрельского кризиса (так же, как и давнюю, «бородатую» историю «гибридных» операций и войн российского режима в регионе), то почему ее участие в июньских событиях так настойчиво игнорируется и по-прежнему остается вне внимания международного сообщества? Недосмотр или умышленное замалчивание?

Свидетельства и официальные заявления политиков Кыргызстана

Первые признаки вмешательства России в июньский кризис 2010 года были сразу же замечены очевидцами на месте трагические событий – как среди кыргызов, так и узбеков. Эти свидетельства поступают от надежных и заслуживающих доверия источников, чьи слова нельзя игнорировать. Но многие из них до сих опасаются публиковаться и открыто говорить о произошедшем.

Вместе с тем, есть обнародованные заявления некоторых кыргызских политиков, находившихся непосредственно в эпицентре событий. Они не только говорят о «внешней силе» и «иностранных спецслужбах» (что в данном контексте обычно воспринимается как указание на роль России), но и называют имена конкретных российских официальных лиц. Эти опубликованные свидетельства влиятельных политических фигур Кыргызстана нельзя просто игнорировать, хотя при их оценке следует учитывать возможные мотивы самооправдания или попытки переложить ответственность за кровопролитный конфликт, оставивший глубокие межэтнические раны.

Во-первых, факт участия России в кризисных событиях апреля и июня 2010 года был признан обоими бывшими президентами Кыргызстана – и Курманбеком Бакиевым, и Алмазбеком Атамбаевым, пусть в форме полупрозрачных намеков, сдержанных формулировок или косвенных заявлений.

Так, вскоре после бегства в Беларусь Курманбек Бакиев открыто обвинил новое правительство в том, что оно лишь «исполнители чужой воли и не имеют никакой легитимности», а «Киргизия не будет ничьей колонией, она продолжит строительство независимого демократического государства». В условиях тех дней это звучало как прозрачный намек на Москву, которая была недовольна его отказом закрыть американскую военную базу в Кыргызстане.

Другой президент Кыргызстана, Алмазбек Атамбаев, был куда более прямолинеен в своей критике. На официальной встрече с общественностью, 14 мая 2016 года, он открыто заявил о российском вмешательстве в события 2010 года, ясно дав понять, кого он имеет в виду: «Зарубежные генералы ничего хорошего не делали. Мы знаем это по работе царских генералов в 1916 году. Тогда около половины жителей севера Кыргызстана были истреблены. Мы также знаем о роли зарубежных спецслужб в событиях 2010 года в Оше и Джалал-Абаде, когда погибли свыше 400 граждан».

К этим заявлениям добавляются многочисленные свидетельства очевидцев от ключевых политических деятелей Кыргызстана. Тогдашний мэр Оша – эпицентра столкновений – Мелис Мырзакматов в своей книге «Мен издеген чындык» («В поисках истины») описывает эпизод, в котором некие официальные лица из России предложили ему провозгласить «Южную Кыргызскую Демократическую Республику». Похожее предложение, по опубликованным сведениям, было сделано Бектуру Асанову, тогдашнему губернатору Джалал-Абадской области. В интервью «Азаттыку» (Кыргызская служба Радио «Свобода/Свободная Европа») он заявил, что за этим стояли представители российского генерала Владимира Рушайло, который ранее был назначен специальным посланником президента Медведева в Кыргызстан.

Эмильбек Каптагаев, в то время глава аппарата Временного правительства, также вспоминает свою встречу с Рушайло и его «провокационные высказывания». Во время этой встречи, состоявшейся за два дня до начала столкновений 10 июня 2010 года, Каптагаев заявил, что будет считать Рушайло лично ответственным, «если что-то [плохое] на юге случится». Каптагаев также обращает внимание на подозрительную активность четырех генералов ФСБ, находившихся в Оше 9 июня – за день до начала беспорядков.

В любой нормальной, демократической стране такие откровения вызвали бы немедленный политический скандал и официальное расследование. Но не в Кыргызстане и не в других частях региона, где и по сей день многие политики опасаются упоминать Россию или Путина по имени.

Для тех, кто по каким-либо причинам склонен считать показания кыргызских политиков ненадежными, существует вторая группа официальных заявлений – из соседнего Узбекистана. В дни июньских беспорядков в Оше и Джалал-Абаде МИД Узбекистана выступил с заявлением, что беспорядки организованы так называемыми «друзьями», которые есть среди ближнего и дальнего окружения и которые заинтересованы в дестабилизации ситуации в регионе в целом, а не только в Кыргызстане. Президент Ислам Каримов, на заседании Генеральной Ассамблеи ООН 21 сентября 2010 года заявил: «У нас сегодня есть все основания заявить, что сами киргизы и многочисленная узбекская диаспора, проживающая на юге республики, стали заложниками глубоко продуманной и хорошо организованной акции со стороны третьих сил. Цель этой акции заключалась не только в создании хаоса и неуправляемой ситуации в стране, но и преследовала далеко идущие цели по втягиванию Узбекистана в эту жестокую резню, и в конечном итоге, превращения межэтнического противоборства в межгосударственное противостояние двух соседних государств – Кыргызстана и Узбекистана».

К сожалению, призывы Президента Каримова к международному сообществу – включая США и Европейский союз – в значительной степени остались без ответа и последствий для властей России. Однако его послание нашло отклик внутри Кыргызстана – как среди кыргызов, так и среди узбеков. Осознавая хрупкость ситуации, Каримов решил поддержать конституционный референдум (стабилизирующий постконфликтную ситуацию) и Временное правительство – в частности, поспособствовав возвращению, в ускоренном порядке, сотен тысяч беженцев узбекской национальности в Кыргызскую Республику, их страну гражданства. За это он подвергся резкой критике как внутри страны, так и за рубежом. Тем не менее, Каримов – несмотря на свою диктаторскую репутацию – впоследствии получил признание международного сообщества за ключевую роль в стабилизации ситуации в регионе. Он отказался от прямого военного вмешательства в кризис в соседней стране, осознавая стратегические риски. Разрастание конфликта до уровня регионального очага напряженности лишь способствовало бы стремительному росту российского влияния. Политическая дальновидность и благоразумные действия Ташкента позволили предотвратить тяжелые и долговременные последствия для всего региона.
Роль снайперов и беспорядочной раздачи оружия в эскалации конфликта

Третий вид доказательств включает многочисленные сообщения о беспорядочной стрельбе снайперов и распространении оружия из неопознанных транспортных средств (в результате, из более 400 погибших почти 70% – и около 50% из общего числа примерно двух тысяч раненных – в трагических событиях 10–14 июня были поражены огнестрельным оружием).

Многие очевидцы сообщали о присутствии «групп» лиц, узнаваемых по повязкам или футболкам одинакового цвета, а также по одежде военного типа, с эмблемами или без них. Однако Международная комиссия по расследованию трагических июньских событий в Оше и Джалал-Абаде (Kyrgyz Inquiry Commission – KIC) не обнаружила достаточных доказательств того, что эти группы действовали под руководством какого-либо конкретного лица или власти, в том числе, со ссылкой на «широкую доступность военной и камуфляжной формы на местных рынках».

В этой связи напрашиваются очевидные параллели с риторикой официальных лиц России во время последующего кризиса в Украине – всего четырьмя годами позже. В частности, с заявлением президента Путина в марте 2014 года о так называемых «вежливых зеленых человечках»– людях в военной форме без опознавательных знаков, которые тогда захватили Крым. В те дни Путин уверял, что это были не российские военнослужащие, а «отряды самообороны», якобы организованные местными жителями, «купившими форму и снаряжение в обычном магазине».

Возвращаясь к событиям июня 2010 года в Кыргызстане, одним из наиболее обсуждаемых (и весомых) доказательств предполагаемого российского следа в провоцировании кровопролития является видеозапись допроса предполагаемого сотрудника российских силовых структур, задержанного при раздаче оружия в узбекской махалле – утверждение, подтвержденное геолокационными данными видеозаписи. Опубликованное в социальных сетях лишь спустя несколько лет после трагедии, это видео, само по себе представляющее важное свидетельство, привлекло общественное внимание страны, но, насколько мне известно, так и не стало поводом и объектом для официального расследования. Камуфляжная форма мужчины, военная выправка и уверенное, профессиональное поведение во время силового допроса оставляют мало сомнений в его принадлежности.

Этот инцидент, в сочетании с сообщениями кыргызских силовых госорганов о неопознанных снайперах (некоторые из которых были задержаны, но затем загадочно исчезли, предположительно выведены своими российскими кураторами), стрельбой из проезжающих машин и перехваченных транспортных средствах с оружием, свидетельствуют о четкой схеме внешнего вмешательства, именно – российского. В частности, сотрудники правоохранительных органов Кыргызстана сообщали о задержании 20 снайперов, включая семерых иностранцев – вполне достаточной группы, чтобы посеять хаос в дестабилизированной ситуации на юге Кыргызстана после насильственной смены власти в Бишкеке. Также сообщалось о раздаче оружия и боеприпасов группам кыргызской этнонациональности со стороны «неустановленных лиц» – так же, как, по всей видимости, оружие поступало и в обороняющиеся узбекские кварталы – на что указывает, в частности, вышеупомянутый случай с задержанным предполагаемым российским спецназовцем.

В связи с этим, особого внимания требует расследование роли местных криминальных группировок – тесно связанных, как известно, с российскими мафиозными структурами – в обострении ситуации на юге и совершенных преступлений против мирного населения в трагические дни 10–14 июня.

Роль российских медиа в эскалации насилия

(Дез)информационная агрессия со стороны российских СМИ – четвертый и не менее важный элемент вмешательства Москвы в кризис 2010 года в Кыргызстане. Русскоязычные нарративы, активно выбрасываемые в медиапространство страны, вместо того чтобы снижать градус напряженности, часто лишь подливали масла в огонь.

Российская пропаганда сыграла немаловажную роль в подрыве власти Президента Курманбека Бакиева. После начала конфликта государственные российские медиа начали активно освещать хаос и гуманитарный кризис, демонстрируя драматичные кадры горящих кварталов, бегущих в Узбекистан беженцев и переполненных больниц, усиливая тем самым ощущение надвигающейся катастрофы, которую, по их версии, мог остановить только ввод «миротворческих сил» ОДКБ.

Одним из самых ранних и заметных сообщений после событий 2010 года в Кыргызстане стало видео, опубликованное российским информационным агентством Интерфакс и быстро перепечатанное региональным русскоязычным сайтом Fergana.ru. На нем запечатлены сотни узбеков, собравшихся в Москве и призывающих к российскому вмешательству в кризис. Хотя участники подчеркивали «спонтанный» характер своего собрания – и их эмоции, несомненно, были искренними – событие производило впечатление срежиссированной акции, совпадающей с ключевыми тезисами российской информационной повестки. Это восприятие особенно усиливается при рассмотрении последующих – подрывных – действий Москвы против Временного правительства Розы Отунбаевой.

С началом беспорядком в июне 2010 года, российские и международные СМИ, включая Al Jazeera и CNN, сосредоточили внимание на гуманитарном кризисе, подчеркивая страдания гражданского населения юга Кыргызстана, в частности узбекской общины, которая понесла непропорционально тяжелые потери. Но, как и в других случаях, касающихся бывших окраин империи, российские медиа – включая так называемый либеральный сегмент – продемонстрировали риторику, насыщенную шовинистическими, этническими и расовыми предрассудками.

Это лишь подтверждает традиционную проблему российского общественного мышления – прочную привязанность к имперской и расовой иерархизации при взгляде на Центральную Азию. Поразительно, но даже среди либеральных и оппозиционных деятелей сочувствие к нерусским народам региона выражается крайне редко.

Для иллюстрации такого образа мыслей обратимся к словам Юлии Латыниной – видной журналистки русскоязычного информационного пространства, экс-колумниста «Новой газеты» и популярной экс-ведущей радиостанции «Эхо Москвы». В подробной записи в блоге от июня 2010 года Латынина сделала следующее заявление:

«Киргизы режут узбеков. Можно вводить войска в Киргизию, можно не вводить, есть свои плюсы и минусы у обоих решений. Потому что, если мы империя, бремя белого человека, надо вводить. Если мы не империя, пусть их режут. Тем более что Ош – фундаменталистское гнездо». И далее: «Проблема заключается в том, что Киргизия – это только начало. Вся Средняя Азия после ухода русских медленно превращается в то же, во что превратилась Экваториальная Африка после ухода англичан. Киргизия просто первая, потому что Киргизия – это достаточно фантомная страна, она создана Сталиным для народа, который никогда особой государственности не имел, как это часто бывает у кочевников. Это горная страна, которая самой географией разрезана на долины и кланы. Это страна, который север географически отделен от юга, а юг опять же в рамках сталинского принципа «разделяй и властвуй» поделен между киргизами, узбеками и таджиками так, что конфликт в Ферганской долине неизбежен. Вот Киргизия, она уже failed state – несостоявшееся государство. Но на очереди следующие». Интересно, осмелилась бы она сегодня повторить все то же самое – включая свои шовинистические штампы, которыми так щедро одарила Кыргызстан и соседние страны?

Подобные нарративы, распространяемые в том числе и либеральными российскими лидерами мнений – в том числе видными оппозиционерами путинскому режиму, многие из которых сейчас проживают в эмиграции в Европе и Северной Америке – не только искажали причины конфликта, но и обесценивали страдания обеих сторон: как кыргызской, так и узбекской. Такая «нормализация» предубеждений в отношении Центральной Азии лишь укрепляет имперскую оптику, сквозь которую Россия традиционно смотрит на регион, и служит удобным оправданием для самопровозглашенной «цивилизационной миссии» – и в том числе, в контексте продвигаемой в СМИ темы ввода сил ОДКБ в Кыргызстан в те тревожные дни.

Роль русскоязычных медиа в тех событиях – как инструментов, сознательно или латентно подпитывавших гибридную агрессию против постбакиевского Кыргызстана – заслуживает не просто отдельного расследования. Она требует моральной и политической оценки, в том числе, со стороны международного сообщества. Насилие в июне 2010 года было не только физическим, но и информационным: токсичная дезинформация, широко распространявшаяся через русскоязычные социальные сети в России и Центральной Азии, разжигала страх, ненависть и вражду. Пропагандистские сообщения, нередко преувеличивавшие бесчинства и хаос, формировали образ Кыргызстана как «несостоявшегося государства» – слабого, разделенного, обреченного на внешнее вмешательство, в первую очередь, со стороны ОДКБ.

«Я абсолютно уверен, что местные власти не могут уже навести там порядок» –безапелляционно заявил на многомиллионную русскоязычную аудиторию во время прямого эфира на радио «Свобода» главный редактор агентства Фергана.ру Даниил Кислов. И таких примеров – не единицы, а множество.

Более того, слухи, передававшиеся из уст в уста и по телефону, циркулировали повсеместно – как в дни самого острого насилия, с 10 по 14 июня, так и, возможно, еще до его начала. Эти сообщения, зачастую намеренно искаженные или преувеличенные, сеяли панику, разжигали страх и подрывали последние остатки доверия между сообществами.

Также, особого внимания заслуживают остающиеся невыясненными обстоятельства многочисленных «бытовых драк» между молодежными группировками в Оше накануне июньского кровопролития. Эти вспышки насилия, маскируемые под уличные конфликты, могли быть ничем иным, как провокационными эпизодами, призванными разогреть атмосферу и подтолкнуть ситуацию к точке невозврата.