Проблема языка не будет решена без соответствующего уровня культуры и образования

Мир переживает кризис ценностей. Одни считают, что ценности должно сохранять государство, другие считают это прерогативой бизнеса и общества. Но все едины в одном — это невозможно делать без культуры. И вновь возникает дилемма – должно ли государство поддерживать культуру, но тогда возникают трудности определенного рода, или все-таки — бизнес, но тогда возникает угроза коммерциализации. Где истина? Об этом очередная беседа в Table talk ректора консерватории им. Курмангазы Жании Аубакировой и бизнесмена Альжана Шомаева.

Жания Аубакирова: Мне кажется, что и государство, и бизнес должны иметь равную меру ответственности. Хотя как раз в отношении культуры этой меры ответственности меньше всего. Наиболее традиционна следующая позиция – пусть кто-нибудь думает за культуру, а я как-нибудь пристроюсь. Поэтому не хватает культуры во всех областях. Когда к нам прислушиваются? Когда заболит живот – бегут к врачу, а в нашем случае никогда ни у кого живот не болит по поводу культуры. Поэтому всегда все зависит от нашей аргументированности, убежденности в своей правоте… Культуры никогда не бывает много, даже в самых развитых странах…

— А как вы думаете, что является показателем культуры для государства – уровень ее финансирования или чистота подъездов?

Альжан Шомаев: Я считаю, что и общество и государство должны быть заинтересованы в культуре. Но если говорить о финансировании, то это является государственной задачей. Это вопрос национальной безопасности. Общество без культуры это стадо. Если государство заинтересовано в своих гражданах, то оно должно сделать это стадо культурным. Артисты, которые зарабатывают на тоях ничего у государство не просят. Их общество уже содержит. Теперь государству нужно тоже сделать шаг. Есть такие отрасли, в которых на тоях не заработаешь. Но без них как на колченогом стуле мы будем шататься. Если не будет серьезной инструментальной музыки, если не будет оперы, балета, наше общество будет неполноценным. Это эзотерика. На этом строились все общества как только двуногие стали прямоходящими. Без культуры нации не существует.

— Значит ли это, что государство должно заботиться только о классическом искусстве, а остальное и так найдет себя на рынке? И второе – значит ли это, что только государство несет всю полноту ответственности за происходящее в культуре?

Альжан Шомаев: Жания только что сказала, что коммерциализация существует. Коммерческое искусство само выживет. Но не каждое искусство коммерческое, и вот о нем надо заботиться. Во-первых, надо чтобы росли кадры, их надо обучать. Это как закваска, которая может умереть, если не поддерживать. У нас слишком тонкий слой…

Жания Аубакирова: Я как руководитель учреждения, которое дает музыкальное образование, скажу, что у нас ситуация с музыкальным образованием намного лучше чем в других странах, в том числе самых развитых и богатых. Это не только усилия государства, но и какой-то путь зрелости общества, когда люди понимают, что детям нужно дать музыкальное образование и тогда местные власти стараются что-то сделать для дополнительного образования. Сейчас хоть чуть-чуть растет количество людей, которые хотят получить среднее и высшее музыкальное образование. В наших залах сейчас больше людей, самые лучшие концерты аншлаговые. То есть нигде это не было массово, хотя, нет, в как раз в советское время это было массово. Тогда больший процент общества знал настоящую литературу, музыку, живопись, кино, театр высокого уровня. То есть тот самый железный занавес ограждал нас от разносортицы. Культура была поддержкой идеологии и тогда очень следили за этим. Понятно, что сейчас это невозможно, но тогда своеобразный плюс в этом был. Сейчас очень трудно книгу выбрать стоящую, мозги перестают быть напряженными, хочется читать что-то легкое. О культуре очень трудно коротко говорить. Однозначно, что есть часть культуры, которую государство обязано поддерживать. Это конечно образование, это конечно те жанры, о которых говорил Альжан. Но с другой стороны коммерциализация имеет свои положительные стороны. Иногда это дешевый уровень, но это процесс как во всем мире и иногда у нас даже интересней. Я могу об этом говорить с полным основанием, поскольку я внутри этого процесса.

— Мир движется по пути креативных индустрий и, как показывает практика, даже во времена кризисов именно креативная индустрия давала до 6% ВВП. Даже в Европе в периоды сильнейшего экономического спада креативная индустрия продолжала расти… Для Казахстана это была бы хорошая модель. Иначе у нас по-прежнему будут относиться к культуре относятся как к падчерице…

Жания Аубакирова: У нас к счастью не так, но хотелось бы лучше, сколько бы нам не помогали. Государство не абстрактно. Оно персонифицировано в конкретных людях и когда их уровень сознания вырастает, они могут влиять на культуру государства. Я хочу написать книгу самых разных историй о том, как те или иные проекты получались только потому, что это была добрая воля конкретных людей, которые обладали потребностью духовной, при этом не имея прямого отношения к культуре.

— Альжан, несмотря на то, что вы относительно успешный предприниматель, вас время «колбасит». То вы либретто пишете, то создаете латиницу для казахского языка, зачем вам это надо?

Альжан Шомаев: Дело в том, что мне смешно называть себя бизнесменом. Один большой человек мне сказал, что еще матка не появилась, которая капиталистов рожает, а мы уже все из под себя бизнесмены. Я зарабатываю, чтобы купить себе свободу, чтобы была возможность свободно заниматься тем, что мне нравится, а не тем, что нужно. Мне повезло, и я эту возможность имею. Я и делаю то, что мне нравится. Мне всегда нравилось искусство, всегда нравились языки…

— Жания, Вы играющий тренер: артист, педагог и менеджер. Это достаточно уникальное сочетание. Вы в себе соединили эти три ипостаси. Понятно, что государство очень поддерживает консерваторию. Я знаю, что вам помогает бизнес. Но это всегда ваша инициатива? Были ли случаи, когда бизнес сам к вам приходил с предложением помочь?

Жания Аубакирова: Были. В последнее время такая тенденция намечается, хотя, возможно это громко сказано. Раньше я чувствовала очень большое унижение, когда обращалась за помощью, это всегда была какая-то моральная травма. Иногда культурно откажут, иногда поставят на место, иногда, видимо, и я была не очень уверена в себе, переносила на собеседника свои комплексы, или та сторона была не так развита. Потом стали помогать больше, но интереса к нашей сфере не проявлять. А вот теперь наступил следующий этап: и помогают, и интерес проявляют, и слушают… Что ими движет? Они говорят: «мы видим, что вы делаете для культуры». Я все эти процессы прошла, и меня это держит, укрепило в убеждении, что я чем-то важным занимаюсь. Я вижу сейчас все больше и больше поддержки, моральной, материальной, уважения. И я полным полна сил.

— Какая помощь вам сейчас необходима? В чем она должна выражаться? Другие люди, знания?

Жания Аубакирова: В моей жизни почти все — душевные порывы. Я знаю точно как играть на рояле, все остальное я только предполагаю… Но все равно я знаю, что не хватает менеджерского образования, инфраструктуру надо развивать, систематизация, конечно, тоже необходима.

Альжан Шомаев: Если человек знает, что ему надо – это главное. Вообще, нам надо принять закон о меценатстве, который позволяет часть налогов платить в виде поддержки культуры. Вот тогда люди поняли бы, куда вкладывать. Когда человек голосует карманом — это самое эффективное. Почему я должен отдавать деньги на борьбу с туберкулезом, если я не доверяю тем программам, в которые не верят сами врачи. Или я хочу помочь искусству… Ведь это наша музыкальная дипломатия, и многие открывают для себя Казахстан только потому что они стоят вровень со всем миром на языке классики. Классика принадлежит всем посвященным. Я бы платил налоги в искусство или поддержку традиционного наследия.

— Когда мы говорим, что нужно экономически стимулировать вложения в культуру, меня обвиняют в том, что мы хотим создать механизм для отмыва денег…

Альжан Шомаев: Это не отмывание денег, это налоги. Государство в любом случае должно поддерживать культуру, но завтра мои налоги кто-нибудь захочет пустить на проекты, которые я не считаю того заслуживающими…

— Я согласна с необходимостью закона о меценатстве. Бизнес так устал зарабатывать просто деньги. Ему не принесло это ни счастья, ни уважения, а скорее страх, в лучшем случае, а в худшем изгнание. Я вижу, что людям хочется что-то сделать для страны. Почему вы не объединитесь, не создадите культурный фонд? Даже существующего законодательства достаточно для того, чтобы такой фонд создать. Чтобы вы не боялись, что деньги пойдут не туда, нужно создать попечительский совет. Уж хотя бы пять человек порядочных найдется в этой стране… Почему этого не происходит?

Альжан Шомаев: Мне тяжело говорить за бизнес. Я не публичный человек. Легче за себя ответить. Наш удельный вес совершенно разный. Я думаю, что сейчас надо по одежке протягивать ножки. У нас в стране сложился такой формат – тяжело решать что-то концептуально. Но зато всегда можно решить точечно. Появляется хорошая идея, хороший проект и под него всегда можно найти единомышленником. Но это не означает, что эти единомышленники завтра захотят помогать кому-то другому. Это зависит о т личности. Если я вижу личность, которая действительно что-то хочет сделать, я помогу, а если нет – я не буду ему помогать.

Жания Аубакирова: У нас действительно очень маленькая страна. Это и преимущество, и неудобство — мы все друг друга знаем. В каких-то случаях это помогает, потому что мы знаем кто очень эффективен, а кто не очень состоятелен. А мне помогает то, что меня все знают и видят и в том, числе те, кто помогает. Есть хорошая база для того, чтобы обращаться за помощью. Это уже не унизительно, я не обращаюсь к тем, где не смогу найти единомыслия, мы все друг про друга все знаем, по крайней мере я: членов правительства, крупных бизнесменов… Поэтому хорошо и организована страна. В идеале, конечно, должно быть развитое гражданское общество, а у нас оно, скорее, восточное… Но я вижу, что люди работают, ошибаются, но что-то хотят сделать…

Альжан Шомаев: Легче всего критиковать. За это тебе ничего не будет. Я считаю, что сейчас каждый на своем месте должен делать все от него зависящее. Невозможно охватить все, но точечно можно добиться многого. Я не люблю людей, которые все время жалуются, критикуют, что все плохо. И вот так молодежи растет в уверенности, что успех кто-то им должен разжевать и положить в рот. Я все время говорю – когда люди жалуются, это точно значит, что они не знают, что такое плохо. Им это внушили. А где твоя позиция? А где твой вклад? Сидеть и плакать или собраться и выжать из системы максимум? Бывают страны хуже или лучше, экономики, кризисы, как мы поняли не при чем. Но в каждой системе есть правила игры, есть свои возможности, которые мы обязаны использовать до конца.

— Вы сейчас сказали очень важную вещь — нам внушили, что нас убедили в том, что мы живем плохо…

Жания Аубакирова: Послушайте наших родителей, которые жили во время войны. Они были рады самым простым вещам. Они жалели о каждом мирном дне. Мир сходит с ума. То, что мы сейчас обсуждаем культуру – это такое счастье. Мы просто его не понимаем.

— Культура всегда так или иначе всегда была связана с религией, где-то даже обслуживала ее. И многие так или иначе связывают периоды расцвета культуры с религиозным ренессансом. Так или иначе… Но может ли сейчас культура стать самостоятельной альтернативой религии?

Альжан Шомаев: Культура всегда скорее обслуживала доминирующую идеологию. Тогда это была религия. А сейчас культура скорее не обслуживает, а зависит от идеологии. Не обслуживает. Мне не нравится это слово…

Жания Аубакирова: Я сейчас читаю книгу «Многообразие религиозного опыта», где автор сравнивает искусство и религию по эмоциональным показателям. В религии есть торжественность, возвышенность, просветленность. И музыка, и другие виды искусства наиболее близки к этим чувствам. Религия – это не страх перед наказанием, а связь с божественной сущностью. И вот эта идея мне очень близка. И вот сейчас пытаются объяснить многообразие религиозного опыта исходя из того, что религия – это не инструмент управления обществом. Все эти споры религий между собой уже в прошлом. Мыслящие, разумные люди подходят к религии как к искусству преобразования человека.

— Помните, Альжан, вы как-то сказали, что искусство это единственная возможность приблизится к творцу при жизни… Но пока религия не в самых своих лучших проявлениях доминирует в обществе, идет радикализация настроений, нарастает чувство социальной несправдливости несмотря на огромное количество иномарок на наших дорогах, заставляет искать другие истины…

Альжан Шомаев: Религиозное чувство направляет от сиюминутного до вечного, высокого. С эпохи возрождения до наших дней все пропитано влиянием христианской церкви. А вторично – воспитывалось общество . И вот почему я сказал, что это должно быть прерогативой государства. Когда наши казахи вдруг становятся фанатичными мусульманами и некоторые говорят, что кобыз и домбра игрушки дьявола, мне становится дурно. Пять тысяч лет домбра прожила с нами и была источником и опорой нашей духовности и вдруг теперь кто-то осмеливается называть ее дьявольскими игрушками. Нужно поддерживать, всячески стимулировать развитие традиционного искусства. До сих пор есть аулы, где люди даже тосты играют на домбре. Этому надо дать измерение соответствующее, чтобы это стало модным, чтобы наши девушки носили казахское серебро, чтобы наши люди предпочитали кымыз пить и шубат, а это возможно только если будет государственная политика. А сейчас у нас доминируют второстепенные передачи, трехчетырехлетней давности юрмальские концерты, кстати, насквозь продажные…

Жания Аубакирова: Сложилось очень пагубное убеждение, что людям нравится примитивное, что говорить о хорошем – это вранье… Я не могу понять, почему. Во-первых, это непрофессионально, а во-вторых, унизительно по отношению к себе…

— На мой взгляд, нам нужно сказать себе совершенно честно: мы никогда не будем лидерами индустриально-инновационного развития. Никогда. Хорошо бы хотя бы интегрироваться в этот процесс. Единственный способ состояться – развивать свою культуру, образование и агропромышленный комплекс. По цене это самый дешевый заход на мировые рынки. И еще одно огромное преимущество, которое является нашим недостатком – архаичность. Если мы вспомним свою историю, то вернем миру свою утраченную пассионарность…

Альжан Шомаев: На самом деле уже скоро весь мир будет решать задачи совсем другие. Политические игры поблекнуть перед драматическими изменениями климата, которые поставят перед народами и странами совсем другие задачи, будет проблема воды, температуры, будут проблемы на севере и на юге и все это нас охолонит. Что касается индустриализации, то корейцы просто купили новые технологии. Успеем ли мы за это время сделать то же самое — кто знает? Что касается культуры, то она всегда локальна. Если ты любишь свое искусство, то и весь мир полюбит тебя. Цените кобыз, казахша курес… А если мы сами не ценим себя, то кому это нужно?

Жания Аубакирова: Мой муж умеет просто и лаконично отвечать на самые сложные вопросы. И вот я как–то была озабочена проблемами языка. И он сказал: пока как следует не будет решена проблема культуры и образования, не будет соответствующего уровня развития языка.

• 140
• 133