Назарбаев-Токаев: анатомия политической трансформации

В дискуссиях политологов все чаще появляется понятие «асабийа». Этот термин был обоснован еще в 14 веке средневековым арабским мыслителем ибн-Халдуном и широко использовался в философско-политической мысли Востока. В отличие от рационалистических западных концепций, здесь принимаются во внимание социально-психологические и иные гуманитарные факторы, из которых вытекает идея асабийи как особой формы общности людей, влияющей на исторический процесс. Чем отличаются асабийя Назарбаева и Токаева?

Ибн-Халдун и его последователи рассматривали цикличность асабийи как основную причину возникновения, расцвета и упадка государства. Сам термин обычно переводится с арабского языка как «коллективная солидарность», но данный перевод не раскрывает его полную суть, поскольку речь идет именно о человеческих группах и сообществах, добившихся власти.

26 ранних сподвижников Чингисхана, которые остались в истории как «люди длинной воли», представляют собой ярчайший пример степной асабийи, породившей самую крупную империю в истории. Она просуществовала шесть столетий, пока в 19 веке не угасло Казахское ханство – последний осколок этой империи. Но какова должна была быть сила и высота духа этой кочевой солидарности, чтобы просуществовать такой долгий исторический срок!

В полном соответствии с воззрениями ибн-Халдуна, считавшего, что через несколько поколений образованное государство саморазрушается по причине внутренних конфликтов, империя Чингисхана распалась. Так случалось как с империями, так и многими крупными государствами по схожим закономерностям. Ибн-Халдун их научно обосновал на примерах арабских монархий, но его заслуга в том, что он разработал теорию асабийи как методологический принцип анализа исторического процесса, пригодный не только для эпохи феодальных государств, существовавших в древности или в средние века. Его выводы актуальны и по сей день, поскольку этот принцип опирается на неизменную природу человека.

Как считают исследователи, «асабийа как понятие может рассматриваться как олицетворение высокого сознания единства, единства племенного и кровнородственного духа, лежащего в основе социальной солидарности и группового сознания, слепой приверженности этому единству». В этом контексте понятие асабийи отчасти перекликается с идеей пассионарности Льва Гумилева.

В начале 1917 года ведомая Лениным партия большевиков представляла собой небольшую политическую секту с радикальными взглядами, однако к концу года эта пассионарная группа совершила победоносный переворот, сумев привлечь обездоленные массы популистскими лозунгами типа «заводы – рабочим, земля – крестьянам, мир – народам». Но когда гражданская война закончилась, а лидер занемог, внутри большевистской асабийи развернулась смертельная вражда.

Важнейшей причиной ослабления асабийи Ибн-Халдун назвал стремление нового лидера монополизировать власть, когда он начинает вести борьбу со своими конкурентами, с которыми ещё недавно они были товарищами. После его победы система власти быстро приобретает иерархию, а бывшая сплоченность превращается в наёмничество.

Сталин первый понял, что, следуя внутригрупповым законам асабийи, он победить не сможет, и противопоставил ей институциональный инструмент – партийный аппарат. Верные ленинцы были истреблены, а вместе с ними канули в лету пламенные идеи мировой революции. Асабийа революционных фанатиков сменилась властью коммунистических бюрократов. Интересно, что кубинские лидеры после победы революции с радостью отпустили Че Гевару продолжить дело революции в Южной Америке, лишь бы он не мутил воду в стране.

Эта ситуация ставит вопрос о соотношении асабийи и институтов. В СССР институт партийной власти главенствовал несколько десятилетий – вплоть до 1991 года, однако это не означает, что фактор асабийи исчез полностью. Нет, он скрытно проявлял себя в форме внутрипартийной и внутриаппаратной борьбы и воплощался в смене лидеров. Современная история Китая и Вьетнама хорошо иллюстрирует это – по сути здесь действует система партийной асабийи, всепроникающей идеологически и структурно, но выработавшей внутренние антизастойные механизмы идейного обновления, смены лидера и кадров.

Сегодняшнюю команду Трампа тоже можно представить как асабийю, поскольку она волевым образом пробилась к кормилу власти, крепко спаяна, следует высокой цели «сделать Америку снова великой», находится в жесткой конфронтации с другими силами и демонстрирует пассионарный напор в достижении объявленных задач. Однако она вынуждена взаимодействовать с устоявшимися за двести с лишним лет институтами представительной, судебной и региональной власти и приспосабливаться к привычным правилам. В отличие от арабских династий, изучавшихся ибн-Халдуном, Белый дом ограничен демократическими институтами и незыблемым покуда американским законом.

Иная ситуация в России, где, по словам популярного ютубера Савромата, правит «чекистская асабийа». Но различие не в том, что ее лидер Путин получил власть из рук Ельцина как официальный преемник, а не в результате острой политической борьбы. И даже не в том, что в качестве объединительной идеи избрана порочная и воинствующая великодержавная парадигма, не признающая международное право. Главное различие состоит в том, что путинская асабийа полностью подмяла под себя все государственные институты, включая парламент и суд, манипулируя ими и скрывая свое существование за этим фасадом. В Америке же все открыто, потому что демократические устои сильны.

Понятийный аппарат современной политологии располагает достаточным арсеналом терминов, помогающих раскрыть суть политических процессов – политическая группа, партия, движение, династия, элита, радикальная группировка, фракция, политические интересы и множество других. Так чем же ценно понятие асабийи? А тем, что оно обнажает политический процесс, вскрывая его тайные пружины и глубинные мотивы, поскольку принимает во внимание не только идейно-политические и экономические, но и сугубо человеческие факторы – социально-психологические и даже психические. Поэтому явление «асабийа» весьма полезно как дополнительный инструмент для аналитики.

Историческим материалом для ибн-Халдуна служили монархические династии арабского Востока, и философ ничего не знал о демократических институтах, возникших в Европе после эпохи буржуазных революций и принципиально противопоставлявших себя монархическим режимам, диктатурам и автократиям, в которых фактор асабийи проявлял себя наиболее полно.

Но, если сказать коротко, то там, где сильны демократические институты, асабийа проявляет себя слабее. И наоборот. Отрицательные коннотации, присущие восприятию этого феномена, связаны прежде всего с этим. Но асабийа никогда не исчезает полностью, поскольку она отражает приверженность человека определенной властвующей группе. И это нужно учитывать в том числе при анализе новейшей истории Казахстана. Основной ее период связан с именем Нурсултана Назарбаева, который по праву считается основателем новой государственности. Власть в республике он получил в рамках системы КПСС, став главой республиканской партийной организации, а затем Верховного Совета, поскольку власть в стране переходила в тот момент от партийных институтов к Советам. В момент распада СССР Назарбаев легитимизировал свою власть через президентские выборы. Естественным образом вокруг него формировалась группа соратников и единомышленников – его собственных выдвиженцев. Они рекрутировались, как правило, из низов, чтобы у них не возникало лишних амбиций.

Как трактовал ибн-Халдун, лидер захватившей власть группы стремится монополизировать право властвовать. Он ведет жесткую борьбу с теми, с кем совсем недавно был равным или почти равным. Но Н.Назарбаеву не пришлось долго бороться с авторитетными деятелями республики, поскольку роспуск КПСС автоматически лишил их должностей и статуса. Нужно было также овладеть сильными экономическими рычагами, поэтому следующей мишенью стали «красные директора», многие из которых были ставленниками союзных министерств и сопротивлялись новым веяниям, прежде всего приватизации. Эту когорту казахстанский президент смог заменить своими креатурами.

Конкурентное поле вроде было расчищено, но благодаря свободным выборам среди депутатов появилось много амбициозных людей с демократическими взглядами, не поддерживавших концентрацию власти в одних руках. Но у Назарбаева уже была своя асабийа с присущей ей сплоченностью, члены которой уже занимали ключевые посты в стране, поэтому он жестко вступил в борьбу и дважды распустил Верховный Совет с его строптивыми депутатами. Окончательную победу назарбаевская асабийа одержала благодаря принятию в 1995 году новой Конституции, наделившей казахстанского лидера сверхпрезидентскими полномочиями.

Почему эту общность, образовавшуюся вокруг фигуры первого президента, можно характеризовать как асабийю именно по признакам, указанным ибн-Халдуном?

Во-первых, духовное единство, основанное на высоких целях – идеях независимости и создания сильного дееспособного государства, в чем асабийа была заинтересована. Объединительным фактором было также наличие харизматичного лидера, обладавшего тонким политическим чутьем и высокой популярностью даже на союзном уровне. Единство помыслов и действий особенно характерно на раннем этапе формирования асабийи, когда пассионарность первопроходцев дополнялась воодушевлением всего общества. Но оно может быть нарушено, о чем, например, свидетельствует переход в политическую оппозицию Серикболсына Абдильдина или эмиграция Акежана Кажегельдина. Но названные случаи лишь сплачивали назарбаевскую команду.

Во-вторых, большое значение имели кровнородственные связи. Ядро назарбаевской асабийи составляли семья и ближайшие родственники, что легко доказывается их неприкосновенностью и безнаказанностью. К примеру, неприемлемое поведение Рахата Алиева сходило ему с рук, несмотря на то, что в 2001 году вызвало даже политический кризис. Позднее члены семьи были освобождены от ответственности нормой закона.

Надо сказать, появление «младотюрков» обозначало самый сильный идейный разлом внутри правящего слоя. Они видели усиление роли асабийи в ущерб официальным институтам власти и выступили за демократическое развитие, понимая, к чему может привести чрезмерная концентрация власти в условиях автократической системы. В бытность министром информации Алтынбек Сарсенбаев как-то сказал мне: «Хорошо, что у нас Назарбаев, умеренно пользующийся властью. А что будет, если придет человек другого склада?»

Кстати, в момент того политического кризиса верным соратником главы государства показал тогдашний премьер, а ныне президент Касымжомарт Токаев. Несомненно, тот случай оказал влияние на выбор преемника Назарбаевым.

В-третьих, член такого сообщества, как правило, абстрагируется от того, насколько справедливы, правильны и правомерны действия группы, к которой он себя приписывает. По ибн-Халдуну, он поддерживает позицию этой группы независимо от того, притесняется ли эта группа или сама притесняет других. Члены асабийи ставят себя на более высокий социальный уровень по отношению к другим людям и группам людей. Отсюда путь к решениям, не учитывающим интересы основной массы населения. А таких решений в недавней истории Казахстана наберется немало, достаточно вспомнить приватизацию, контракты с иностранными компаниями, искусственные девальвации, введение частной собственности на земли сельскохозяйственного назначения и так далее.

Четвертым и, видимо, наиболее важным фактором является стремление правящей группировки к богатству и роскоши как признак статуса и власти. Привычка к престижному потреблению естественным образом ведёт к смещению мотивации на сохранение во что бы то ни стало достигнутого уровня и качества жизни. Производимого продукта оказывается недостаточно для покрытия потребностей разросшейся и пристрастившейся к роскоши элиты. Ибн Халдун отмечал, что неудержимый рост численности и аппетитов знати ведет к истощению казны, росту неправедных поборов, далее – к торможению хозяйственной активности населения, ослаблению армии и мятежам.

Пятым признаком является постепенная смена идейной мотивации на карьерную. Система власти иерархизируется. Место прежнего содружества с высокой асабийей занимает наемничество, которому отнюдь не присущи высокие цели и самоотверженность. Это ведет асабийю и следом само государство к снижению способности адекватно реагировать на истощение общественных ресурсов, потере перспектив развития и упадку.

Ибн-Халдун подметил, что слабеющая, но пытающая удержать власть правящая группа всячески демонстрирует силу и благоденствие, затевая монументальное строительство, пытаясь повысить дипломатический престиж страны, проводя помпезные мероприятия, и, конечно, одаривая своих приспешников для обеспечения их лояльности. Казахстанцы за прошлые годы многократно были свидетелями подобной практики.

В реальности Казахстана асабийа возникла, развивалась и существовала как параллельная, теневая власть, состоявшая из особо доверенных и приближенных к лидеру лиц, в кругу которых вырабатывались и принимались наиболее важные и чувствительные решения, транслируемые далее на уровень государственных институтов для официального оформления. Она как центральная нервная система, которую никто никогда не видит, но которая приводит в действие все функции и мускулы организма, в данном случае государства.

Философ также писал, что существует возможность преемственности между погибающей и новой зарождающейся династиями. Часто основатель новой династии развивает обычаи и традиции предшествующей. Институты государства, по его мнению, могут обновляться и совершенствоваться в рамках преемственности при условии, если в них все еще сохранились основные силы для развития, важнейшей из которых является сила и власть асабийи. С новой властью, как правило, ассоциируются положительные изменения и прогресс. В последние годы наши соседи Узбекистан и Кыргызстан, например, демонстрируют позитивную динамику благодаря смене многих политических и экономических правил. Поэтому любопытно, как следует характеризовать казахстанский транзит власти в контексте существования феномена асабийи.

Вряд ли можно оспорить тот факт, что в персональном смысле – с точки зрения конкретных лиц, участвующих в принятии ключевых решений – токаевская асабийа сменила назарбаевскую. Поскольку власть в Казахстане сменилась не одномоментно, а через период двоевластия, то столкновение прежней и новой асабийи было ожидаемым, что и вылилось в январские события.

Однако важно, чтобы изменилась природа властвующей асабийи, что прежде всего связано с ключевыми идеями, которые делают ее целеустремленной, а цели – прогрессивными и вдохновляющими. Поэтому президент К.Токаев после Кантара сделал важные заявления, объявив разрыв с недавним прошлым и строительство Нового Казахстана. Власть стала вводить новые идеологемы слышащего и справедливого государства, занялось кадровым обновлением, делая упор на молодых профессионалов.

Но здесь важна последовательность, и именно лидер должен внимательно следить, чтобы порожденная им асабийа была настроена на серьезные изменения, а не на консервацию прежних порядков, чтобы политическая модернизация не вылилась в игры политтехнологий, чтобы новая элита не допускала пренебрежения к запросам населения. Он должен обуздывать стремление членов новой асабийи к материальному преуспеванию, тем более, что для этого есть все условия, поскольку именно правящая прослойка держит в своих руках распределение бюджета и государственных инвестиций.

Мы видим, что не все идет так, как задумывал президент. Внутри высшего эшелона власти тоже неспокойно. Публичные новости осени этого года показали, что повестка 2029 года становится все более актуальной. Все убеждены, что главный вопрос будет решаться не посредством демократических процедур, а по законам асабийи – выбором преемника. Но этот сценарий предполагает много подковерной борьбы и чреват непредсказуемостью.

Поэтому насущной задачей является исправление перекоса в пользу асабийи, допущенного в период правления Н.Назарбаева. Оно может быть достигнуто путем усиления государственных и общественных институтов и предполагает политическую модернизацию именно с демократическим уклоном.

Одним из возможных сценариев может быть возврат президента Токаева к политическому лидерству в правящей партии «Аманат», выработка новой идеологической платформы и на ее основе новой стратегии развития, нацеленной на глубокие реформы избирательного права, судебной системы, местного самоуправления, оживление политической системы, поддержку экономических и социальных свобод. Эта большая работа может быть синхронизирована с выработкой ключевых инноваций в новой Конституции.

Высокие цели и идейное единство могут сплотить новую прогрессивную асабийю и обеспечить ей долгосрочную поддержку общества.