Не бойтесь китайцев, дары приносящих

Центральная Азия – своеобразный культурно-исторический «субконтинент» в центре нашего материка. История этого «субконтинента» уникальна, она известна с античных времен вторжений Кира, Дариев и Александра Македонского. Но кроме юго-западной сторона его истории есть еще одна– восточная. Это наши взаимоотношения с древним Китаем. Именно здесь еще до нашей эры началась одна ветвь собственно пратюркской хроники Хунну. Хунну создали восточно-евразийскую, а гунны – западно-евразийскую империю.

Впрочем, в рамках данной статьи ограничимся только одной древней локацией – нашим древним городом Тараз. Именно под его стенами написана античная часть прототюркской и древнетюркской истории. Этот город видел вторжения Китая еще в эти времена.

Китайская армия под Таразом, стоит ли повторять?

Итак, если мы сфокусируемся на древнейшей истории города Тараз в ее китайском отражении, то мы увидим две китайские армии под его стенами и две Таласские битвы тюрков с Китаем.

В первый раз они пришли в 36 году до н.э. под знаменем империи Хань. На берегу Таласа ханьцы уничтожили хуннский город Чжичжи-чэн, увезя из него голову непримиримого хуннского шаньюя Чжичжи. Это был первый город на территории Казахстана, принадлежность которого к тюркам не оспаривается. Увы, но этот пратюркский город мы потеряли в огне и в пожарище.

Тут нам стоит обратить особое внимание на предлог к войне. А он был особенный: на переговоры к шаньюю прибыл велико-китайский посол. Однако, изгнанный хуннский император «погорячился», и казнил посла. Оскорблённая империя была обязана «сохранить лицо», и она послала за тридевять земель экспедиционный корпус, в бой с которым не рискнуло вступить ни одно из местных государств, кроме хуннов Чжичжи. Отсюда урок первый – не трогайте послов и продолжайте переговоры, какими тяжёлыми бы они не были.

Во второй раз китайская армия пришла к Таразу в 750 году под знаменами империи Тан и опять же на берегах Таласа состоялась великая битва. Она прошла под религиозными знаменами буддизма и ислама. Победили арабы при поддержке тюрков-карлуков, которые после этого начали переходить в Ислам.

Тут нам важно запомнить и второй урок. Это по сути геополитический вопрос: а почему здесь между собой воевали армии иностранных интервентов!? Арабская армия пришла аж из Ирака, а «табгачи» – с Хуанхэ? Они доблестно повоевали между собой три дня (по другим сведениям – пять дней), выказав чудеса героизма и воинской стойкости. И с точки зрения военной истории всё в этом битве прекрасно, если бы не один вопрос: а где, собственно говоря, в этот момент были тюрки?

Ответ прост – тюрки разделились и потому оказались на обеих сторонах битвы. Это разделение тюрков было зафиксировано еще с 717 года. Тогда в битвах за Уч-Турфан и Аксу тюргеши воевали за арабов, а карлуки со своим князем Арсила Сианем – за китайских табгачей. Тогда тюрки разделились из-за вождистской междоусобицы. Каждая сторона обратилась к внешним силам и только потому интервенты и зашли так глубоко в сердце тюркских земель. Причем, с двух сторон.

Как мы видим, урок очевиден. Тюрки, не разделяйтесь.

Итак, под стенами древнего Тараза зафиксировано две великие Таласские битвы, вошедшие в анналы летописной истории. Есть ли гипотетическая вероятность вновь увидеть бронированные китайские колонны на Таласе?

К счастью, есть некоторые основания для спокойствия. Программные документы Китая декларируют, что Пекин на намерен вторгаться на территории государств – членов ООН.

У Китая другие методы. Но чего мы хотим для себя в новом тысячелетии?

Послесловие к Pax Sovietica

С развалом Советского Союза в 1991 году историческое провидение предоставило шанс странам Центральной Азии на мирное обретение Независимости. Это редкий шанс для колониальных народов.

Однако на деле проходил раздел имущества республик по их границам, в котором отчасти воспроизводился постсоветский рефлекс «социалистического соревнования», устраиваемого Кремлем для подчиненных республик. Пост-колониальный стереотип рефлективного соревновательного поведения продолжал действовать.

А на фоне «межреспубликанского» соревнования состоялся разрыв между ценностями верхушки и народов. Верхи продолжали воспроизводить номенклатурный рефлекс согласования «с центром», а низам вскружил голову воздух свободы.

Итак, независимые страны возглавили представители высшей номенклатуры ЦК КПСС. В республиках, по сути, отсутствовал независимый политический класс, который, как показала история, ментально не был готов к управлению свободной страной. В результате это привело к явлению, которое принято называть «оппозицией». Но и она была представлена выходцами из той же номенклатуры власти.

А вот в плане региональной безопасности гораздо опаснее было то, что республиканские власти обособились друг от друга по границам стран. Тихое, а иногда и «громкое», а порой даже и скандальное соперничество за «новые границы» продолжалось. Стратегическое сотрудничество отсутствовало, хотя на словах оно вовсю развивалось.

Одним из признаков стало вторжение боевиков в Баткен, которое заставило всех почувствовать, в той или иной степени, свою общую уязвимость. И если ранее понятие «региональная безопасность» употреблялось как чисто риторическое, то теперь оно стало постепенно наполняться вполне определенным геополитическим смыслом. Дело в том, что в СССР вопрос безопасности был под общесоюзным зонтиком, а затем он был «делегирован» российскому руководству. Безопасность по умолчанию, как и в союзные времена, была отнесена в компетенцию Кремля и, как следствие, наши армии имели, скорее, декоративную функцию.

Но вскоре угроза внешнего вторжения «угасла» и соревнования регионального значения продолжились. И тут вдруг всё изменилось – в воздухе опять задул ветер Турана.

Синофобия запоздала. Pax Sinica уже здесь

Туран стал стратегическим проектом объединения. Это случилось не вдруг и не сразу. С одной стороны, сыграл свою роль внутренний «психологический» фактор усталости от прежней неуместной конкуренции. Новые руководители, как правило, извлекают опыт из соревновательной практики предшественников и не повторяют прежних ошибок излишней амбициозности. Их первым делом стало налаживание горизонтальных коммуникаций с региональными соседями. С другой стороны, на них давила вся накопившаяся за 30 лет патетика о братстве народов и общественное мнение СМИ и интеллигенции, которая за эти годы накопила и кристаллизировала пантюркистский и пантуранский потенциал.

Но была еще и «третья сторона медали». Ею стал Китай. Его интересует регион в целом.

Не для завоевания, как нас долгие годы запугивали их картами. Это стандартные карты из учебников по истории эпохи империи Тан. Эти карты есть и в наших учебниках и далеко не означают взаимных территориальных претензий. К слову, в свое время в Китае были репрессированы китайские блогеры, которые пытались продвигать такие тезисы. Китаю не нужно захватывать Центральную Азию. Для начала ему достаточно, чтобы мы стали его транзитным коридором в Европу. Мы для него «задний двор» его политики, где ему пожар ни к чему.

В нашем регионе ему нужен единый комплекс – транспортно-логистический хаб.

И тут он отчасти продолжает политику внутреннего размежевания и не кладет все яйца в одну корзину. Только этим можно объяснить прокладку им железной дороги по высокогорьям Кыргызстана и Таджикистана. Она альтернативна казахскому железному маршруту, который они обошли под предлогом того, что наша бюрократия воспрепятствовала согласованию маршрута.

Тем не менее, Китай дал нам то, чего нам не хватало – кредиты и инвестиции. Но его условием была кооперация местных логистических возможностей для создания единого и беспроблемного транзита. И наши элиты поняли, что это шанс и для них, и для их народов. И они объединились как в региональном формате, так и в ШОС. Деньги Китая идут на объединение региона как в китайских, так и в наших долгосрочных интересах.

А дальше – посмотрим …

• 59
• 45