Новая концепция Вашингтона для глобальной экономики

Две конкурирующие программы сегодня соперничают за формирование внутренней и внешней экономической политики США. Однако программа обращена вовнутрь, сосредоточив внимание на создании инклюзивной, процветающей и устойчивой, в том числе экологически, американской экономики. Другая программа сосредоточена на геополитике и сохранении преимущества США над Китаем. Будущее мировой экономики зависит от исхода этого соперничества и от того, смогут ли сосуществовать столь противоположные приоритеты.

Администрация президента США Джо Байдена радикально отличается от предыдущих демократических администраций, поскольку проводит амбициозную промышленную политику с целью оживить отечественную промышленность и помочь «зелёному переходу». Но при этом она заняла более жёсткую позицию в отношении Китая, чем у всех предыдущих администраций США, включая бывшего президента Дональда Трампа. Она считает китайский режим противником и вводит контроль за экспортом критически важных технологий и за инвестициями в них.

Вплоть до недавнего времени администрация Байдена не формулировала последовательной концепции, которая бы сочетала все эти различные элементы и помогла бы заверить другие страны, включая Китай, в том, что её экономическая стратегия не опирается на конфронтацию, односторонние действия и протекционизм. Однако недавние ремарки министра финансов США Джанет Йеллен и советника по национальной безопасности Джейка Салливана свидетельствуют о том, что сейчас администрация начала предпринимать шаги для решения этой задачи, потенциально сигнализируя о возникновении нового «Вашингтонского консенсуса».

Подходы администрации к мировой экономики отражают более широкий интеллектуальный сдвиг. Сегодня ведущие политики США считают, что возникшая после 1990 года модель глобализации, в которой приоритет отдавался свободной торговле и свободным рынкам, а не национальной безопасности, изменению климата и экономической защите среднего класса, подрывает социально-экономические основы здоровых демократий.

В своих ремарках Салливан описал пять базовых пунктов международной экономической программы администрации США, назвав их «внешней политикой для среднего класса». Первый пункт – «современная американская промышленная стратегия», призванная увеличить поток частных инвестиций в те отрасли, которые признаны критически важными для процветания и безопасности США. Второй пункт касается работы с другими развитыми демократическими странами, а также с развивающимися странами с целью гарантировать, что союзники США проводят аналогичную политику, направленную на повышение «потенциала, устойчивости и инклюзивности».

В-третьих, США будут постепенно уходить от традиционных торговых соглашений, в центре которых вопросы доступа к рынку, и будут поддерживать «новые международные экономические партнёрства», занятые решением глобальных проблем, таких как изменение климата, цифровая безопасность, создание рабочих мест, конкуренция в сфере корпоративного налогообложения. Кроме того, Америка будет стараться генерировать триллионы долларов в виде инвестиций в развивающиеся страны и оказывать помощь тем странам, который столкнулись с долговыми проблемами.

Хотя каждый из этих пунктов создаёт свои уникальные проблемы, некоторые из них являются особенно конфликтными, потому что другие страны считают часть предпринимаемых мер, например, требование администрации «Покупайте американское», протекционизмом. Впрочем, пятый пункт программы Салливана, касающийся «защиты наших фундаментальных технологий», может оказать наибольшее влияние на будущее глобальной экономики.

Самым ярким проявлением этого пункта в действии стал введённый администрацией Байдена расширенный контроль за экспортом, который призван лишить Китай доступа к наиболее современным полупроводникам. Кроме того, сообщается, что администрация планирует ввести дополнительные ограничения на американские инвестиции в китайские технологические фирмы, особенно в стратегически важных отраслях, включая микрочипы.

Китайские официальные лица, в том числе председатель КНР Си Цзиньпин, обвиняют США в установлении «технологической блокады» страны. Колумнист газеты Financial Times Эдвард Льюс согласен: изолируя технологический сектор Китая, США начали «полномасштабную экономическую войну».

Однако Салливан предлагает иную трактовку. Сравнив предпринятые администрацией меры с «высокой оградой вокруг маленького участка», он назвал их «тщательно отмеренными ограничениями», которые мотивированы соображениями защиты национальной безопасности и направлены на «тонкий кусочек» передовых технологий.

Речь Йеллен, с которой она выступила в конце апреля в Школе перспективных международных исследований им. Джонса Хопкинса, предваряла заявления Салливана, сделанные спустя неделю. По её словам, экспортный контроль, призванный устранить угрозы национальной безопасности, будет оставаться «узконаправленным и целевым». Она подчеркнула, что Америка не пытается помешать экономическому росту и технологической модернизации Китая.

Пояснения Салливана и Йеллен показывают, что администрация понимает риски введения излишне широких торговых и инвестиционных ограничений во имя национальной безопасности. Подобные меры повредят мировой экономике и, вероятно, вернутся бумерангом, спровоцировав ответные меры Китая.

Стабильный мировой порядок опирается на нормы и практики, признающие право каждой страны защищать свои национальные интересы. Кроме того, он требует дорожных правил, гарантирующих, что защита этих интересов хорошо откалибрована и не вредит другим странам. Достижение такого результата может быть трудной задачей, но это не является чем-то невозможным.

Если правительства стремятся к достижению задач в сфере национальной безопасности с помощью односторонних мер, негативно влияющих на другие страны, тогда они должны чётко артикулировать свои цели, сохранять открытыми линии коммуникаций и предлагать узконаправленные компенсационные меры, призванные смягчить негативные последствия подобной политики. Эта политика не должна проводиться с открыто заявленной целью наказания другой стороны или её ослабления в долгосрочной перспективе, а неспособность достигнуть приемлемого компромисса в одной сфере не должна становиться предлогом для принятия ответных мер в какой-то другой сфере, не связанной с первой. Как мы доказываем вместе со Стивеном Уолтом, подобные самоограничения в отношении приемлемых мер могли бы помочь предотвратить эскалацию и, возможно, даже добиться неохотного согласия с ними другой стороны.

Новые заявления Йеллен и Салливана позволяют сделать вывод, что внешнеэкономическая политика администрации Байдена будет соответствовать этим принципам. Однако остаются без ответа некоторые важные вопросы. Например, было ли введение контроля за экспортом современных чипов хорошо откалиброванной мерой, или же она зашла слишком далеко, саботируя развитие технологического потенциала Китая, но не принося при этом достаточных выгод национальной безопасности США? А учитывая, что ограничения постепенно распространяются и на другие критически важные отрасли, например, искусственный интеллект и термоядерный синтез, можем ли мы и дальше называть их нацеленными лишь на «тонкий кусочек» технологий?

Кроме того, неясно, являются ли так называемые «откровенные» угрозы национальной безопасности, на которые ссылаются Салливан и Йеллен, реальными, или же это просто предлог для совершения односторонних действий. Готова ли Америка смириться с многополярным мировым порядком, в котором Китай обладает силой для формирования региональных и глобальных правил? Или же администрация по-прежнему привержена идее сохранения американского господства, на что явно намекает утверждённая Байденом стратегия национальной безопасности?

Действия говорят громче слов, и именно они дадут ответы на все эти вопросы. Тем не менее заявления Йеллен и Салливана дают определённую надежду тем, кто верит, что Америка способна принимать меры, руководствуясь законной озабоченностью в сфере национальной безопасности, но при этом не подрывать развитие мировой экономики.

Copyright: Project Syndicate, 2023. www.project-syndicate.org

• 86
• 79