О том, как репрессии разрушили институт семьи

Exclusive.kz продолжает проект «Есімде», направленный на сохранение и популяризацию истории, культурной памяти и наследия простых людей. Мы создаем архив народной памяти, который будет доступен как современникам, так и будущим поколениям. В четвертой публикации внучка Турара и Азизы Рыскуловых рассказывает о том, как репрессии отразились на их семье и что пришлось пережить ее матери, бабушке и пробабушке в заключении.

«Она боялась повторения»

Адель Робертовна Рыскулова – внучка Турара и Азизы Рыскуловых, рожденная от их младшей дочери, Риды. О тяжелой судьбе, репрессиях, расстреле и АЛЖИРе она узнала уже будучи студенткой. В детстве, о страшной семейной трагедии Адель ничего не слышала.

– Когда я родилась, моя бабушка, Азиза Рыскулова, попросила моих родителей отдать меня ей на воспитание. Она объяснила это тем, что из-за репрессий не видела детства своих дочерей, не могла их воспитывать так, как хотела бы. И вот, до своих 30 лет я росла у бабушки, – рассказывает Адель Робертовна. Несмотря на близость с внучкой, Азиза Рыскулова никогда не рассказывала ей о прошлом, а та, в свою очередь, не спрашивала ни о чем.

– Конечно, я сейчас жалею, что не интересовалась, не расспросила о многом, что сейчас очень хочется выяснить. Все, что я помню из детства, касательно темы АЛЖИРа и заключения бабушки, это как к ней приходили подруги и они закрывались на кухне и подолгу разговаривали. Я думаю, что бабушка мне ничего не рассказывала, так как боялась повторения. Наверняка с них брали какую-то подписку о неразглашении, – вспоминает внучка Турара Рыскулова.

Шли годы, сменилась власть и о репрессиях стали говорить открыто. В начале 1980-х Азизу Рыскулову нашли журналисты. С ней записывали интервью для печатных изданий и телевизионных передач. Тогда Адель, уже студентка первого курса, стала расспрашивать бабушку о судьбе деда. Узнать удалось немного, но тогда девушке этого оказалось достаточно.

– Я узнала, что дедушку арестовали 21 мая 1937 года, когда они с бабушкой отдыхали в Кисловодске. То есть свою дочь Риду, родившуюся 30 июня, он не смог увидеть, и даже не знал, что у него родилась именно дочь. После того, как его забрали, больше его никто не видел. Расстреляли 10 февраля 1938 года. Эта дата стала известна уже в 21 веке, когда стали доступны некоторые засекреченные документы из архива КГБ. Где-то в марте мою бабушку, мою маму, грудную и бабушкину маму, то есть тещу Турара Рыскулова, направляют этапом в АЛЖИР – Акмолинский лагерь жен изменников родины. Мамину старшую дочь Сауле, 1933 года рождения, которой тогда было 5 лет, в Одесскую область, в село Дубки, в детдом, – рассказывает Адель Робертовна.

Трагическая судьба ждала и единственного сына Турара Рыскулова, рожденного от первого брака. Искандер Рыскулов, или Шурик, как его звали дома, на момент ареста отца закончил 10 класс, ходил на Лубянку, справляясь о нем, и тем самым наверняка привлек к себе внимание НКВД. Его арестовали, заключили в лагерь Онеглаг под Архангельском. Там он заболел милиарным туберкулезом, от которого в итоге и умер в 1940 году, немногим позже освобождения из лагеря.

Вши, мышиный помет и голодные крысы

Как многие люди, на чью доли выпали страшные испытания, тяготы и лишения, Азиза Рыскулова очень многое держала в себе. Она почти никогда не говорила о том, насколько тяжело ей пришлось в АЛЖИРе и как она сумела вынести все, что приготовила ей судьба.

– Мама моей бабушки, которую приговорили к заключению в АЛЖИРе, совсем чуть-чуть не дожила до освобождения. Она умерла прямо в лагере, после 8-летнего срока, и похоронена там же, – рассказывает Адель Робертовна.

Азизу Рыскулову, как оказалось, спасла профессия. Она была ветеринарным врачом и во время заключения в лагере ухаживала за скотиной, которую держали на территории.

– Там 8 тысяч женщин сидело одновременно. Конечно, у них было какое-то свое хозяйство, животные и бабушка кастрировала, разделывала туши. Она приносила в барак под бушлатом требуху так, чтобы никто не видел и не знал из надзирателей. Это помогло спасти от голода и холода женщин с маленькими детьми – делится внучка Турара Рыскулова.

Первые три года заключения с Азизой Рыскуловой жила ее младшая дочь, Рида. После, по правилам лагеря, малышей отправляли в Осакаровский детский дом. То, что дети переживали, оказавшись там, по-настоящему ужасает.

– Это страшная травма для ребенка, очень большая травма, которая на всю жизнь дала отпечаток. У тети был от рождения диатез, она все время чесалась и плакала, за что ее там, в Дубках, сажали в карцер. Она рассказывала, что у нее было платье, я так понимаю, типа шерстяного что ли, и она говорит, что крысы ели это платье в карцере, прямо на ней! Представляете?! На ребенке пяти лет крысы грызли платьице! – говорит Адель Робертовна.

Самым ярким воспоминанием о детских домах для мамы и тети Адель Робертовны стал непреходящий, всепоглощающий голод. От него, напрямую или косвенно, умирали дети. Взрослые, наблюдавшие за этим кошмаром, исправлять ситуацию не спешили.

– Тетя говорит, у нее была подруга. И как-то, говорит, в лазарет ее увели, и больше она ее не увидела. Потом тетя долго сидела, ждала ее. Но потом ей сказали, что подруга та умерла от голода. Она наелась зеленой весенней травы, от чего у нее случился заворот кишок, и ребенок умер, – говорит внучка Турара Рыскулова.

Рида Рыскулова, тоже рассказывала о страшном голоде, царившем в Осакаровском детском доме. Там дети собирали под кроватями и ели наперегонки мышиный помет.

– Я спрашивала: «Мама, а что, какой там вкус вообще, ты помнишь?» Она говорит: «Помню, кисленький». И страшно, говорит, мы были все вшивые до такой степени, что ужас… Зуд был невыносимый, дети расчесывали себе головы до ран. И у меня, говорит, были раны на голове, и там завелись черви. И когда, говорит, на солнце выходили, вот эти черви начинали копошиться, и я вот так руками их вынимала и выбрасывала, – делится воспоминаниями матери Адель Рыскулова.

Она признается, что до сих пор не может рассказывать об этом без слез. Знать, что подобное творилось с детьми, ни в чем не повинными и не способными, в силу возраста, осознать весь ужас происходящего – невыносимо.

– Во мне сидит эта боль. В моих детях, внуках уже нет. Но мне кажется, и к ним это с возрастом придет, по мере получения жизненного опыта, – рассуждает она.

Душевные раны и разрушенные семьи

Говоря о репрессиях и судьбах своих предков, Адель Рыскулова говорит и о том, как все это повлияло на последующие поколения. По ее мнению, репрессии практически разрушили институт семьи для детей, росших в то время.

– Вот считайте, мать моей бабушки, сама бабушка и дедушка, затем моя мама и тетя, их дети, – это, как минимум, три поколения людей, пострадавших от репрессий напрямую. Моя мама и тетя, которые росли, не видя перед собой примера нормальной семьи, которые росли в детских домах, а потом с матерью, которую, по сути, не знали из-за вынужденной разлуки длиной в 10 лет, они ведь так и не смогли создать свои полноценные семьи, – делится Адель Робертовна.

Ее собственные родители развелись, а брак ее тети продлился всего год. Воспитывать своих маленьких детей, выросшим в детских домах, женщинам тоже оказалась неимоверно сложно.

– Они никогда не видели этого примера перед глазами. Не видели, какой должна быть нормальная семья, как должны строится отношения между детьми и родителями. Бабушка говорила моей маме после того, как та развелась с отцом, чтобы она больше времени уделяла сыну, моему брату. А мама отмахивалась, говорила: «Я же выросла, и они вырастут ничего с ними не будет». Вот такое у нее было отношение, вот так дала о себе знать эта психологическая травма, – говорит внучка Турара Рыскулова.

В страшные 1930-е страдали не только дети, но и близкие родственники репрессированных. По рассказам Адель Рыскуловой, младший брат Азизы, Шамиль после ареста отсидел 5 лет в лагере в городе Ухта, а остальные родственники боялись контактировать с ней, вплоть до момента реабилитации Турара Рыскулова.

– Они знали о том, что моя мама и ее старшая сестра в детских домах. Наверняка, догадывались о том, какие там были условия. Но не забрали их, хотя, наверное, могли. Конечно, у тети долгое время была на них обида за это. Но, в конце концов, все понимали, что им просто было страшно за свои семьи. После реабилитации семья воссоединилась. Они стали общаться с нашей бабушкой очень тесно, переписывались, ездили в гости, поддерживали связь, – делится Адель Рыскулова.

Она признается, что после реабилитации все обиды в семье были забыты. Сейчас о них тем более не вспоминают. Адель Робертовна рассказывает о репрессиях своим детям, внукам, объясняет, кем был их прапрадедушка и какие суровые испытания выпали на долю их предков.

– Старший внук, ему 18, уже, конечно, гордится известным предком. Младшей внучке 5. Они знают о репрессиях, были на экскурсии в музейно-мемориальном комплексе «АЛЖИР», но, конечно, политики, стоящей за всем этим, пока не понимают. Но, вы знаете, я сама очень рада тому, что сейчас, в современном Казахстане, Турара Рыскулова знают, помнят и почитают. Отмечают юбилеи со дня его рождения, и ценят его вклад в становление и развитие нашей страны, – говорит Адель Рыскулова.

26 декабря 2024 года исполняется 130 лет со дня рождения Турара Рыскулова. В преддверии памятной даты 15-16 ноября в Туркестане провели международную конференцию. Торжественные мероприятия также прошли и в других городах Казахстана. 28 ноября в Президентском центре состоялась выставка материалов и документов деятельности Турара Рыскулова.

• 24
• 17