Осознание колониальной травмы Восточной Европы - Exclusive
Поддержать

Осознание колониальной травмы Восточной Европы

После падения Берлинской стены и развала СССР было принято считать, что Восточная Европа должна просто догонять Запад. Освобождённые от советской власти, эти страны пройдут естественную и спонтанную трансформацию, плавно ассимилируясь с западным экономическим, политическим и социальным порядком. Однако нападение России на Украину показало, что это Западу надо поспевать за развитием политических событий на Востоке.

Европейский Восток отличается от того, что ожидал Запад: его колониальное и советское наследие усложняет упрощённое бинарное разделение на Глобальный Север и Глобальный Юг. Именно поэтому западные постколониальные учёные традиционно игнорируют Восточную Европу. Однако война России против Украины резко подчеркнула наследие брутального ига, заставив переосмыслить дебаты о колониализме. Надлежащие дебаты стартуют лишь тогда, когда колонизированные начинают говорить о своих колонизаторах, а не только о самих себе.

В современной западной культуре и политике стала модной «деколониальность» – интеллектуальная концепция с критическими подходами, которая продолжает активно влиять на институты, общественный дискурс и индивидуальное поведение. Однако этот проект сопротивления по большей части используется для внутренних целей, узко опираясь на историю морских империй и обращая главное внимание на расовый вопрос.

Со своей фетишизацией Глобального Юга (это подход, лишённый сколь-либо значимой политической активности), западная деколониальность не признаёт колониальной травмы у своего порога. Западные политические и культурные институты уже давно игнорируют восточноевропейскую точку зрения, отдавая предпочтение мнению Москвы – ещё одной имперской метрополии и основного ориентира для Запада.

Однако такой подход игнорирует наследие германского империализма в Восточной Европе. В 1930-х и 1940-х годах Украина превратилась в цель и для СССР, который проводил здесь политику промышленного колониализма, и для нацистов, которые собирались эксплуатировать украинское сельское хозяйство для собственного имперского проекта.

После Второй мировой войны эти западные колониальные подходы вновь всплыли на поверхность в виде «Восточной политики» (Ostpolitik) канцлера Западной Германии Вилли Брандта. Отношения между официальными лицами в Бонне и Москве опирались на идею отсутствия необходимости уделять внимание Восточной Европе, в том числе Украине: от её имени говорил советский государственный аппарат. Колонизированный, уже по определению, лишён субъектности.

Это способствовало формированию нынешнего политического контекста в Восточной Европе, где вооружённый конфликт и авторитарный популизм, усиленные границы и расколотое гражданское общество свидетельствуют о необходимости деколонизировать политику памяти в Европе – и её новейшую историю. Например, Германия, экономический лидер Евросоюза, приняла свою нынешнюю форму только в 1990 году. На протяжении XX века границы Украины были более стабильными и постоянными, чем границы Германии.

Новейшим ударом по политике памяти в Европе стали рассуждения о «денацификации», которые Кремль использует для оправдания своей войны и геноцида против Украины. Это абсурдный аргумент: Европа, и особенно немецкоязычный мир, должны смириться с ископаемым фашистом, который оправдывает свои зверства ссылками на Холокост? К сожалению, многие на Западе так и поступают. Но Кремль просто переработал аргумент нацистов: вы не должны существовать, но, поскольку вы существуете, вас надо ликвидировать.

Глубокие корни политической апатии Европы лежат в её колониальном мышлении, что выражается в экстернализации Евросоюзом возникающих проблем. Эта стратегия выталкивания конфликтов за пределы границ союза ради его внутренней защиты привела к тому, что ЕС столкнулся с войнами и авторитарными режимами на юге и востоке, что неизбежно создаёт приток мигрантов, бегущих от насилия.

Кроме того, типичной реакцией ЕС на идеологическую поляризацию является искусственный нейтралитет, который якобы способен защитить от «крайностей», существующих в остальном мире. Такая нормативная нейтральность определяет подходы и некоторых западных организаций культуры и СМИ к украинским голосам, высказывающимся против империалистической агрессии России.

Возражая против эмоциональной правды, они ограничивают проявления сильных эмоций, как будто об этом конфликте можно судить лишь с некой воображаемой рациональной и объективной позиции. В соответствии с такими подходами к российской войне – на основе принципов «реальной политики» (Realpolitik) – многие западные культурные учреждения, которые ранее хвалились своим участием в политике и радикальной деколониальностью, отступили к якобы контекст-нейтральному «белому кубу» – традиционному выставочному пространству, в котором искусство передаёт реальность на фоне девственно чистых стен и под идеальным освещением.

Подобная реакция во многом объясняется modus operandi в культурной сфере Европы. С одной стороны, существуют крупные организации, которые следуют линии власти и боятся независимой деятельности. С другой стороны, существуют коллективы и группы кураторов, которые провозглашают приверженность партисипативной демократии, но никуда не движутся, потому что бесконечно спорят о каждой детали и не могут ни о чём договориться. Является ли организация вертикальной и крайне централизованной, или же горизонтальной и партисипативной, политическое участие выглядит невозможным.

В то время как культурные учреждения на Западе с готовностью закапывают голову в песок, другие, например, в Венгрии и Польше, оказались захвачены крайне правым руководством, назначенным правительством этих стран. Так или иначе, креативные институты Европы выглядят неспособными выработать новый, более политический путь. Но, как и в случае с самим ЕС, просто стоя внутри своих институциональных границ и пытаясь защитить то, что у них внутри, они в конечном итоге уменьшают свою свободу. Реальная деколониальность требует радикального участия и взаимодействия – выхода в зону риска и борьбы за дело. В том, что касается создания такого антиимпериалистического пространства, европейский Запад может многому научиться у европейского Востока.

В противном случае, когда Realpolitik начнёт проводиться в очередной раз, Западная Европа не должна будет удивляться, обнаружив себя в лихорадочных поисках нового Zeitenwende, то есть исторического поворотного момента, и привычно повторяя:

Не знаю, что стало со мною,
Печалью душа смущена…

Copyright: Project Syndicate, 2023. www.project-syndicate.org

Василь Черепанин

Руководитель Центра визуальной культуры (Киев), организатор Киевской биеннале, международного форума искусств, знаний и политики.




Комментариев пока нет

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.