Партогенез-2022

Кто и что препятствует появлению новых политических партий в Казахстане? Какие идеи несут в массы инициаторы создания новых партий? Оппозиция или…? Опасаются ли власти альянса старых элит и новых активистов? Что можно ожидать дальше в сфере партийного строительства в Казахстане? Обо всем этом Exclusive.kz побеседовал с лидером общественного движения HAQ Тогжан Кожалиевой и лидером инициативной группы по созданию политической партии «Namys» Санжаром Бокаевым.

Андрей Чеботарев: Тогжан, сколько раз вы обращались в министерство юстиции по вопросу регистрации партии «HAQ»?

Тогжан Кожалиева: По вопросу регистрации «HAQ» мы обращались в 2019-ом году, в сентябре, после учредительного собрания инициативной группы. На тот период была необходима инициативная группа из 10 человек. Однако нам, как и многим другим, было отказано по причине того, что для регистрации к тому времени оказалось необходимо 1000 человек. Эти изменения произошли в 2019-ом году 26 июня, сразу после президентских выборов, где победил Токаев. Мы, конечно, не были в курсе, поскольку нигде не было об этом объявлено. После этого стратегия «HAQ» изменилась. Мы решили создавать республиканское общественное объединение, но нам продолжали отказывать.

Андрей Чеботарев: А теперь вы готовы вновь создавать политическую партию или будете ждать анонсированные Главой государства поправки в законодательство о политических партиях?

Тогжан Кожалиева: По согласованию с нашим активом, мы решили подавать на регистрацию РОО «Халыкка Адал Кызмет», хотя название может измениться. Мы считаем, что стратегически это правильнее, а для регистрации партии будем ждать изменения, которые были озвучены Токаевым.

Андрей Чеботарев: Санжар, все тебя знают, как активного борца против утильсбора. Ты сделал серьезную заявку на создание партии в тот момент, когда поправки были еще только анонсированы. Скорее всего, их внесут только в декабре, но ты уже хочешь создать партию в количестве не менее 20 000 человек. Ты уверен, что ты соберешь столько членов?

Санжар Бокаев: За последние 15 лет ни одна новая партия не прошла полную регистрацию. Если посмотреть Закон о политических партиях, то он ужесточался именно с 2007 по 2018 годы. Делалось это, понятно, для того, чтобы не появились партии, неугодные власти. Мы решили проверить тезис о либерализации, объявив о планах создания партии 17 февраля этого года. Правительство местами слышит нас, местами не слышит. Поэтому мы решили создать инструмент влияния на исполнительную ветвь власти. Мы провели съезд, прошли первый этап, хотя были трудности, нам мешали, было административное давление, кто-то обзванивал наших делегатов с просьбой не приходить на съезд. Мы только можем догадываться, кто это делает, но, тем не менее, получили большой опыт. Мы выполнили 6 из 7 требований о проведении съезда кроме одного – участие 1000 граждан инициативной группы. Этот пункт можно трактовать двояко и поэтому нам пришлось сделать запрос в минюст. Мы честно признаем, что не набрали 1000 человек инициативной группы. Но, если учесть, что у нас около 600 делегатов из регионов, обеспечить их явку невозможно. Если минюст подтвердит, что именно тысяча человек должны принять участие в съезде и они не могут нотариально делегировать свое участие, а в съезде примет участие 999 человек, то съезд считается не состоявшимся. Обеспечить присутствие 1000 человек – задача сложная. Собственно, существующее законодательство для этого и создано.

Андрей Чеботарев: Я сам был на вашем учредительном съезде, но теперь я понимаю, что, по крайней мере, минюст может считать его не состоявшимся. Как ты будешь действовать в таком случае?

Санжар Бокаев: По закону я должен спустя четыре месяца после проведения съезда подать все документы в минюст, в том числе список из 20 000 подписей. Но все зависит от толкования 6 статьи, которая гласит: политическая партия создается по инициативе группы граждан не менее 1 тыс. человек, созывающих учредительный съезд. Это не менее две трети областей, города республиканского значения. И мы эти условия выдержали. Но неясно, эта тысяча граждан должна принять личное участие в учредительном съезде или они должны созвать учредительный съезд? Если минюст подтвердит эту информацию, тогда мы сами посчитаем свой съезд не состоявшимся. Но это станет маркером для остальных партий.

Андрей Чеботарев: У нас долгое время все партии создавались под конкретную персону. И этот тренд продолжается: проявился Булат Абилов, Олжас Сулейменов и другие. Вы новички на этом поле. Какие идеи вы несете в массы?

Тогжан Кожалиева: Во-первых, на текущий момент мы не видим смысла в создании партии. Как показал наш трехлетний опыт работы в общественном поле, в том числе и политическом, этот инструмент идет еще со времен большевиков, когда всем необходимо объединиться в какую-либо партию. Сейчас век цифровизации показал, что такой надобности на самом деле нет. Отсутствие своей партии не мешает нам формировать общественное мнение, чтобы к нему прислушивалось государство. И нам уже многое удалось, как и Санжару. Для своей легитимизации мы зарегистрировали благотворительный фонд, который собрал более 600 млн. тенге и каждую неделю мы отгружаем по 2-3 машины в Украину. Если в соответствии с планируемыми изменениями в в маслихатах и мажилисе появятся самовыдвиженцы, то, я думаю, актуальность партий в принципе отпадет. Это хороший инструментарий, когда можно создать общественное объединение и выдвигаться как независимый кандидат по мажоритарной системе. При этом, за тобой будет объединение, которое гораздо легче зарегистрировать. Что касается идеи, то она отражена в нашем названии «Халыкка Адал Кызмет» – «Истинное служение народу».

Санжар Бокаев: Я согласен с Тогжан, что создание партии не обязательно, особенно когда это предполагает дополнительные обязательства, как организационные, так и финансовые. Если заработает мажоритарная система, необходимость в создании партий отпадет. Партия нужна для того, чтобы иметь возможность в парламенте противостоять исполнительной власти. Мы видим серьезный непрофессионализм целого ряда министров, особенно блока индустриализации, экологии. В нашей команде есть профессионалы, которые в парламенте могут задавать профессиональные вопросы и, соответственно, делать наше правительство более профессиональным.

Что касается идеологического блока, то классическая система определения установок уже не работает. Мы взяли на себя миссию создания государства для людей. Почему государство не может создать условия, при которых каждый гражданин проживет достойную жизнь? Собственно, из этой идеи и вырос наш «Намыс». Сейчас, помимо утильсбора, мы будем биться за вопросы SNT, маркировки. Они пока непонятны для общественности, но это опять-таки те самые олигархические механизмы изъятия из карманов казахстанцев миллиардов тенге под разными предлогами. Андрей, покупая обувь, не знает, что, как минимум, 1000 тенге от этой пары он платит за маркировку. Наша партия будет заниматься не просто чем-то абстрактным, а конкретными экономическими вопросами.

Андрей Чеботарев: У нас и власть, и общество отвыкли от того, что партии создаются снизу. Сегодня этот тренд меняется, но возникает вопрос: кто за кем стоит? Кто стоит за вами?

Санжар Бокаев: У нас вообще не принято доверять кому-то ни было. Кого не возьми, все не хорошие, с плохой историей и общество очень ведется на этот стереотип. Стоит власти или другим силам закинуть неподтвержденную информацию, общество начинает в это верить. Я точно знаю, и об этом знают власти и КНБ, что за нами никто не стоит. Наша инициатива – это действительно первая инициатива снизу. Где бы я ни работал, будь это акимат или другие структуры, не жалею об этом. Это позволяет мне компетентно говорить на тему эффективности госаппарата, поскольку я сам работал на госслужбе и понимаю изнутри механизмы и процессы принятия решений. Работа в Нур Отане, из которого я был исключен два года назад из-за того, что стал говорить правду, позволила мне получить имидж хорошего политолога. Меня везде клеймят, везде бьют, но я привык. Мы будем продолжать бороться с ложью, и я думаю, однажды общество это поймет.

Тогжан Кожалиева: Андрей, мы с вами свидетели создания многих партий в Казахстане и как никто знаем, что ни одна официально созданная партия не появилась снизу. Они всегда создавались в Администрации Президента. Ни одна партия, создаваемая снизу, не была поддержана и не была зарегистрирована. Поэтому, несмотря на обещанные Токаевым изменения, мы не включались в эту игру. Вопрос не законах, а в том, есть ли желание регистрировать эти партии. Условия можно выполнить все, но будет ли желание у минюста их подтвердить? Мы знаем, что те, кто инициирует партию, не должны быть членами никакой партии, они не должны быть служащими правоохранительных органов. Многие учителя и многие госслужащие является членами партии Нур Отан, даже не подозревая об этом. То есть перед тем, как становится членом инициативной группы или становиться участником съезда, каждый должен удостовериться, что он не является он членом какой-либо партии. Так было у Альтаева, когда некоторые инициаторы выяснили, что они члены другой партии. Он, если не ошибаюсь, подавал на регистрацию четыре раза и каждый раз ему отказывали. Это как на выборах: неважно, как проголосовали, важно, как посчитали в ЦИКЕ. Поэтому неважно, каков закон. Важно, есть ли желание регистрировать партию. Я думаю, на текущий момент этого желания ни у кого нет ни в АП, ни в КНБ.

Андрей Чеботарев: Можно ли считать движение «HAQ» и партию «Намыс» оппозиционными?

Тогжан Кожалиева: Если ты не согласен с линией АП, то уже априори оппозиция. Но это неправильно. Оппозиция — это не конкурент, а альтернативное мнение. И если мы выражаем альтернативное мнение и это считается оппозицией, значит да, мы оппозиция.

Санжар Бокаев: Партия «Намыс» – однозначно оппозиционная партия. Мы хотим сломать стереотип, что оппозиция — это плохо. Возможно, в этом есть и вина тех, кто называл себя ими, поскольку они отрицали все, в том числе и хорошее. Поэтому мы попытаемся стать справедливой оппозицией, поддерживающей правильные начинания власти, помогать ей в этом. Ведь цель у нас одна – процветающий Казахстан. Но там, где власть будет принимать несправедливые решения, топтаться на месте или же ее программа нам будет казаться неосуществимой, мы, конечно, будем оппонировать.

Андрей Чеботарев: А как вы думаете, что произойдет в ближайший год в сфере партийного строительства и где вы видите себя?

Санжар Бокаев: Не думаю, что власть сейчас пойдет по пути открытия политико-партийного поля. Незначительные послабления поданы как большая победа демократии. Но на самом деле дьявол кроется в деталях. В Казахстане одно из самых жестких в мире законодательств в отношении политических партий. Поэтому сейчас Новый Казахстан окажется в ловушке Старого Казахстана. Новые партии не успеют появиться и созреть к предстоящим парламентским выборам. Казахстанцам опять придется выбирать из тех трех партий, которые сейчас есть в парламенте. А ведь именно они приняли законы, узаконившие олигополии. По факту, никакого нового Казахстана не будет.

Тогжан Кожалиева: Даже наличие многих партии и упрощение их регистрации не является панацеей для развития и процветания гражданского общества. Мы это видим по Кыргызстану, где более 200 партий. Мы это видим по России, где всего 500 человек может инициировать создание партии. Но мы не видим в России расцвета демократии. Вопрос не в наличии партий, а в наличии сильного гражданского общества. Поэтому «ХАК» нацелен на развитие местного самоуправления, которое будет стимулировать людей ходить на выборы, создавать партии. Каждый человек будет понимать, что у него есть право создавать партию, которое не сможет отнять никакой минюст. Токаев в своих выступлениях все время опирается на гражданское общество, но тогда оно должно быть сильным. В следующем году нас ждут парламентские выборы. Если в декабре примут изменения в Закон о партиях, то маслихаты и мажилис уже не будут легитимны и им придется соответствовать новым нормам закона. Скорее всего, мы будем участвовать в этих выборах.

• 396
• 379