Перестанут ли таджики и кыргызы друг друга убивать?

На прошлой неделе представители Кыргызстана и Таджикистана заявили, что описание границы между странами фактически завершено. Всего два года назад вооруженные столкновения на границе унесли десятки жизней с одной и с другой стороны, более ста тысяч местных жителей стали беженцами. Сегодня конфликт, который длится более 30 лет, кажется, может завершиться. Почему решения о делимитации удалось добиться только сейчас? И действительно ли оно положит конец бесконечным перестрелкам на границе?

Сложности с определением границы между Кыргызстаном и Таджикистаном и вытекающие из этого конфликты начались еще до распада Советского Союза. По сути, как только большевики начали политику национально-регионального размежевания в тогдашней Средней Азии, у партийных элит новообразованных республик СССР сразу же возникли территориальные споры. Точкой отсчета считается 1924 год – тогда земли современных Таджикистана и Кыргызстана стали автономными территориями в составе Узбекской ССР и РСФСР соответственно.

Когда власть компартии окончательно закрепилась, конфликты стали происходить реже и носили чисто хозяйственный характер, а местные ЦК (а тем более ЦК КПСС) были заинтересованы в том, чтобы их как можно скорее урегулировать. Но когда Советский союз распался, у властей новых независимых государств был уже другой интерес – урвать себе кусок получше. Хозяйственные споры переросли в национальные конфликты.

После окончания гражданской войны в Таджикистане начался процесс делимитации и демаркации границы с Кыргызстаном, но шел он с трудом. Первые переговоры состоялись в 2002 году. Найти компромисс было непросто, поскольку стороны опирались на разные документы – Таджикистану было выгодно ссылаться на карты 1924–1927 годов, а Кыргызстану на карты 1955-1959 годов.

До 2010-го страны согласовывали границу в горных районах Ошской области Кыргызстана. Конфликты были и тогда, но, как отмечает бывший руководитель погранслужбы КР Токон Мамытов, их интенсивность начала заметно возрастать с 2012 года, когда стороны начали уточнять границы на равнинах.

Большинство конфликтов начинались со стычек местных жителей либо между собой, либо с пограничниками. Проведение границы неизбежно влечет за собой нарушение привычного уклада жизни местных сообществ, поэтому поводов для недовольства было достаточно.

Характерный пример – ситуация вокруг таджикистанского анклава Ворух, где за последние десять лет произошло больше всего столкновений. Кыргызские и таджикские села в этих районах расположены неоднородно, а дорога по маршруту Кок-Таш – Ак-Сай – Тамдык использовалась гражданами обеих стран. В 2012 году Кыргызстан начал строить собственную дорогу в обход Вороха. Это вызвало недовольство местных жителей Таджикистана, поскольку на территории, где КР строила дорогу, они раньше пасли скот. Власти Таджикистана тоже были против новой дороги.

Между двумя государствами есть также спор по поводу контроля стратегических объектов, которые находятся в приграничных районах. Например, в 2012-2013 годах возник конфликт из-за нефтегазового месторождения Катта-Туз. С 1970-х его разработкой занимался Таджикистан. В 1992 году оно должно было перейти к Кыргызстану, поскольку располагалось на его территории, однако процесс передачи начался только в 2012 году. А в 2013 году таджикистанские пограничники снова заняли территорию месторождения, поскольку власти Таджикистана все еще считали его своим. Окончательно все скважины РТ передала Кыргызстану только в 2015 году.

Как отметил председатель ГКНБ Таджикистана Саймумин Ятимов, сейчас стороны договорились о том, что те объекты, которые находятся на территории соседнего государства, но используются другим государством, будут считаться собственностью последнего. Учитывая, что Кыргызстан так и не развернул полноценные работы на месторождении Катта-Туз, вполне возможно, что и его тоже предадут обратно Таджикистану.

Эти слова Ятимов произнес через год после самого кровавого вооруженного конфликта, в ходе которого со стороны Кыргызстана погибло не меньше 63 человек и около 70 со стороны Таджикистана (по данным Радио «Озоди»). Причем среди погибших и раненных были не только военные, но и мирные жители. Власти КР также заявили, что более 140 тысяч жителей приграничных с Таджикистаном сел были вынуждены покинуть свои дома. Это произошло в сентябре 2022 года, тогда военные двух стран вели огонь по всему периметру границы, а не только в отдельных районах, как было раньше. Причем эскалация началась еще в 2021 году – в ходе вооруженных столкновений также погибли десятки человек. Примерно с того времени граница между странами стала закрытой.

По всей видимости, власти Кыргызстана и Таджикистана стали более сговорчивыми во многом из-за внешнего давления, а не из собственных гуманистических соображений. Поскольку еще в сентябре 2023 года глава ГКНБ РК Камчыбек Ташиев заявлял, что «если соседнее государство не откажется от своих территориальных претензий к Кыргызстану, то мы на законных основаниях предъявим территориальные претензии соседям».

Эксперт по вопросам безопасности в Центральной Азии Марс Сариев считает, что ключевую роль в переговорах по согласованию границы сыграли консультации Казахстана и Узбекистана. Во-первых, РК и РУ больше других центральноазиатских государств прикладывают усилия к интеграции. Процесс этот длится медленно и вяло и один из сдерживающих факторов – как раз конфликт Кыргызстана и Таджикистана. И как наиболее сильные игроки ЦА они понимают, что войн сейчас в мир достаточно, а еще одна война под боком им не нужна и не выгодна даже чисто экономически. Во-вторых, РК и РУ самим удалось успешно демаркировать границы со всеми странами ЦА и в этом плане их опыт мог быть полезным.

По мнению эксперта, влияние также мог оказать визит министра иностранных дел Турции Хакана Фидана в Таджикистан, во время которого как раз обсуждался приграничный вопрос.

А вот роль России в этом процессе неоднозначна. С одной стороны, политика РФ в ЦА во многом основывалась на принципе «разделяй и властвуй» – чем меньше республики сотрудничают между собой, тем больше они вынуждены полагаться на Россию как надежного экономического партнера и гаранта безопасности. С другой стороны, гарант безопасности из России пока получается слабый, а учитывая, что и Кыргызстан, и Таджикистан входят в один военно-политический блок ОДКБ, РФ должна быть заинтересована в том, чтобы члены этой организации не имели конфликтов между собой. ОДКБ и так находится в странном и не очень стабильном положении из-за того, что Армения в этом году заморозила свое участие.

Однако о конкретных шагах со стороны России по разрешению приграничных споров известно не много. После вооруженных столкновений в сентябре 2022 года, в Астане проходила встреча Путина, Жапаров и Рахмона. После переговоров Россия предложила вернуть некоторые из своих собственных архивных карт советской эпохи, чтобы помочь разрешить спор. Кроме того, МИД РФ в сентябре 2023 года отреагировал на резкое высказывание Ташиева, приведенное выше, и призвал воздерживаться от эскалации, отметив, что «вооружённые конфликты на постсоветском пространстве выгодны прежде всего «коллективному Западу», который преследует свои эгоистичные цели»

Тот факт, что власти Таджикистана и Кыргызстана наконец решили договориться, – действительно внушает оптимизм. Правда, пока никакие точные данные о том, где граница будет проходить, ни одна из сторон не представила. Поэтому сложно сказать, будет ли политическое решение, принятое «сверху», соответствовать интересам местных жителей. Решение властей может найти сопротивление не только на местах, но и в обществе в целом – как это было с Кемпир-Абадом.

Впрочем, этот случай как раз показывает, что Жапаров, в случае общественного недовольства, готов действовать жестко. А потому, если в Кыргызской Республике начнутся волнения, то так же быстро они закончатся. С еще большей уверенностью это можно сказать о Таджикистане. Иными словами, если власти двух стран и правда приняли принципиальное политическое решение, то оно будет реализовано. А значит, о возможной разморозке конфликта можно будет говорить разве что после смены власти в одной из республик. А произойдет это, очевидно, не скоро.

• 77
• 73