Перспективы интеграции стран Центральной Азии становятся четче

Закончилась четвертая Консультативная встреча глав государств Центральной Азии. Формат для региона уже не новый. Он был инициирован в 2017 году президентом Узбекистана Шавкатом Мирзиёевым как попытка сблизить расколотую на тот период пятерку, воссоздать центральноазиатский дух сотрудничества (в противовес привнесенной извне и абсолютно надуманной парадигме соперничества!) и объединить потенциал стран для достижения, ускоренного общерегионального развития. 

Сблизить государства Центральной Азии не составило особого труда. Это наглядно продемонстрировал первый саммит в формате Консультативной встречи в Астане (2018 г.), когда центральноазиатская пятерка собралась в полном составе, включая нейтральный Туркменистан. Полагаем, именно это историческое событие положило начало новой волне региональной интеграции. 

Некоторые эксперты отрицают факт (пере)запуска с 2018 года интеграционных процессов на пространстве Центральной Азии. Есть и такие, которые свято верят, что центральноазиатская интеграция вообще не может состояться, потому что государства слишком разные. К примеру, профессор Санкт-Петербургского государственного университета Александр Князев, не чуждый для нашего региона человек, в своем комментарии для «Независимой газеты» подверг сомнению практическую пользу формата консультативных встреч, добавив, что разность стран региона «вряд ли позволит создать хоть какую-то форму кооперации, не говоря уже о декларируемой некоторыми политиками и экспертами в самом регионе интеграции». Тот же эксперт в интервью деловой газете «Взгляд» отметил: «Интеграция без некоего стержня в виде внешнего актора априори в Центральной Азии невозможна». Очевидно, под «внешним актором» автор подразумевает Россию.

Такой сценарий уже был обкатан в 2004 году, когда РФ присоединилась к Организации центральноазиатского сотрудничества (ОЦАС), при этом не являясь центральноазиатской страной. Предполагалось, что вступление крупной державы в ОЦАС существенно усилит этот союз. Но на деле мечты развеялись. Спустя два года организация прекратила свое существование, а её участники, за исключением Узбекистана и Таджикистана, продолжили взаимодействие в составе Евразийского экономического сообщества (ныне Евразийский экономический союз) – интеграционной структуры, в которой Россия по сей день играет главенствующую роль. Получается, что именно фактор внешнего вмешательства в центральноазиатскую интеграцию привел к ее ликвидации.

Теперь, когда процесс возобновлен, нас снова пытаются убедить в том, что без России региональная интеграция обречена на провал. Как раз наоборот – она точно не состоится, если страны Центральной Азии повторят прежнюю роковую ошибку двадцатилетней давности. В этой связи особую настороженность вызывает предложение Президента Казахстана К.-Ж. Токаева, который на последней Консультативной встрече высказался о целесообразности участия на центральноазиатском саммите в качестве приглашенных гостей лидеров других сопредельных государств, в частности, России и Китая. На наш взгляд, данный мессидж, ровно как и слова А.Князева о необходимости «некоего стержня в виде внешнего актора» для интеграции в Центральной Азии, лишен логики и здравого смысла. Ведь для обсуждения конкретных вопросов региональной повестки с крупными игроками можно использовать другие диалоговые площадки, в которых активно представлены наши страны. 

Российский профессор Александр Кобринский, возглавляющий Агентство этнонациональных стратегий, в своих оценках перспективности региональной интеграции пошел еще дальше. Он публично заявил, что «мир и развитие в странах Центральной Азии несет присутствие России».

Поясню для читателя. В данном контексте речь шла о пока еще не урегулированном приграничном конфликте между Таджикистаном и Кыргызстаном с намеком на якобы назревающий конфликт на киргизско-узбекской границе. При этом отмечалась несостоятельность стран Центральной Азии разрешить эту проблему в рамках пятистороннего формата. Даже сам факт проведения Консультативной встречи на фоне такой напряженности был воспринят с большим удивлением. Кобринский для остроты дискуссии твердо заявил, что Договор о дружбе и добрососедстве, который планировалось подписать по итогам чолпонатинской встречи в Кыргызстане, «не спасет регион от возможных конфликтов». 

Подобного рода остро-болевые реакции и панические выпады в зарубежном (и не только!) медиасегменте встречались и встречаются повсеместно. О некоторых эпизодах расскажем позже. А сейчас по вышесказанному. 

Наивно полагать, что локальные конфликты, время от времени возникающие на приграничных территориях государств Центральной Азии, могут всерьез и надолго их рассорить. Если, конечно же, данный фактор не будет использоваться третьими странами в качестве инструмента для разжигания межнациональной или межэтнической розни. 

На кыргызско-таджикской границе действительно несколько раз происходили вооруженные столкновения. Однако это не помешало лидерам двух стран встретиться в Чолпон-Ате. И не могло помешать. Потому что Консультативная встреча — это как раз та площадка, которая позволяет сторонам не только озвучить и обсудить проблему, но и попытаться найти пути ее решения. 

Отметим также, что на кыргызской земле Садыр Жапаров и Эмомали Рахмон провели встречу в узком двухстороннем формате. Они договорились активизировать деятельность Межправкомиссии по делимитации и демаркации общей границы. И это событие произошло без чьего-либо посредничества. Спустя неделю главы двух стран провели телефонный разговор и еще раз взвешенно обсудили актуальные аспекты таджикско-кыргызского сотрудничества, включая вопрос урегулирования приграничных споров. 

Что касается кыргызско-узбекской границы, здесь все предельно ясно. После прошлогоднего визита президента С.Жапарова в Узбекистан работа по согласованию ее спорных участков была активизирована. В нынешнем году запущен процесс демаркации государственной границы. В мае состоялась встреча рабочих групп правительственных делегаций двух стран. На четвертой Консультативной встрече глава Кыргызской Республики еще раз отметил, что работа в этом направлении продолжается. Следовательно, предположения о том, что конфликт на киргизско-узбекской границе вот-вот возобновится, абсолютно беспочвенны. 

Проблематику приграничных конфликтов в своих выступлениях так или иначе затронули все главы центральноазиатских республик. Они единогласно высказали стремление содействовать оптимальному решению локальных споров и неурядиц для достижения более высокой цели – создания благоприятной атмосферы сотрудничества и добрососедства в регионе. Президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев ко всему прочему еще и предложил создать экспертную площадку для выработки взаимоприемлемых подходов к делимитации границ. Он также выразил готовность Казахстана оказать помощь странам-соседям в этом вопросе. Не это ли практическая польза от консультативных встреч, которую некоторые наши коллеги предпочитают просто не замечать?

В экспертной среде бытует мнение о том, что пока рано говорить об интеграции государств Центральной Азии. Эксперты, разделяющие эту позицию, склонны относить совместные проекты регионального значения (строительство Камбаратинской ГЭС-1 в Кыргызстане, Яванской ГЭС на реке Зарафшан, железной дороги Китай – Кыргызстан – Узбекистан, центров приграничной торговли на границе Казахстана и Узбекистана, Индустриального торгово-логистического центра вблизи кыргызско-казахстанской границы и др.) к достижениям не многостороннего, а двустороннего формата сотрудничества. 

Это спорный вопрос. Так как именно благодаря тесному диалогу пяти стран в рамках Консультативных встреч сформировалась благодатная почва для их успешной и довольно эффективной кооперации в различных отраслях – от торгово-экономической до культурно-гуманитарных сфер. Главное, появилось стремление развиваться вместе, наращивать потенциал вазимовыгодного регионального сотрудничества и оказывать реальную поддержку друг другу. Примечательно, что в этом ключе страны Центральной Азии не намерены ограничиваться лишь экономической кооперацией, и не ставят задачу для начала продвигать проекты только в этом направлении. Для них важно углублять партнерство по всем аспектам взаимодействия, о чем, кстати, было упомянуто в совместном заявлении четвертой Консультативной встречи.

Согласно итоговому документу, в повестку дальнейшего пятистороннего сотрудничества также вынесены вопросы экологии, безопасности, улучшения транспортно-транзитной и логистической инфраструктуры региона и многое другое. На саммите по каждому из них предоставлены конкретные предложения, которые, вопреки скептическим прогнозам и ожиданиям некоторых сторонних наблюдателей, не останутся пустым звуком хотя бы потому, что положенные на бумагу инициативы отвечают интересам всех государств Центральной Азии. 

А теперь давайте поразмышляем: при наличии столь широкого спектра вопросов, по которым стороны готовы активно работать, искать точки соприкосновения, направлять ресурсы и прилагать огромные усилия для реализации общезначимых и взаимовыгодных инициатив, устранять существующие барьеры на этом пути, ломать стереотипы и т.д., справедливо ли утверждать, что весь этот бурный процесс укладывается в рамки обычного двустороннего сотрудничества, а региональной интеграции как не было, так и нет, что в Центральной Азии по большому счету ничего не меняется и вряд ли что-то изменится в ближайшее время?! Думаем, ответ очевиден.

Здесь же добавим, что интеграция не возникает по щелчку пальцев. Это не мгновенный, а постепенный, беспрерывный и многослойный процесс, длящийся годами, а то и десятилетиями. Полагаем, в нашем регионе процесс интеграции уже запущен. Первым его знаменательным этапом стало проведение на регулярной основе Консультативных встреч глав государств Центральной Азии. По сути, это означало создание площадки для политического диалога между странами региона. Хотя этот формат пока не имеет институционального оформления, однако он признан основополагающей платформой для всестороннего сотрудничества центральноазиатской пятерки.

Следующей важной вехой новой волны региональной интеграции, на наш взгляд, стало придание юридического характера декларируемым из года в год странами региона общих намерений, принципов и подходов дальнейшего взаимодействия друг с другом. Так, на последней Консультативной встрече в городе Чолпон-Ата был подписан Договор о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве в целях развития Центральной Азии в XXI веке. Документ представляет собой свод общих правил игры на региональном пространстве. В нем также можно найти ответы на наиболее частые возражения скептиков, не разделяющих идею центральноазиатской интеграции. 

Возьмем, к примеру, тезис об отсутствии общей цели, во имя которой страны региона готовы объединиться. Читаем первую статью Договора о дружбе и все становится ясно: «Стороны намерены консолидировать свои усилия в целях обеспечения прочного мира в регионе и создания благоприятных условий для устойчивого и поступательного развития государств Центральной Азии». В преамбуле документа подписанты также подтвердили свою «решимость далее продвигать идею региональной кооперации». Из этого следует, что страны региона намерены не начинать, а продолжать уже начавшийся процесс центральноазиатской интеграции.

За день до чолпонатинской встречи, как только был обнародован текст проекта Договора о дружбе, СМИ тут же запустили “утку», громко заявив о создании Центральноазиатского союза. Далее «жареная новость» была подхвачена некоторыми интернет-изданиями региона. Причем никто даже не поинтересовался, а почему, собственно, новоявленный документ называется Договором о дружбе, а не Договором об учреждении Союза стран Центральной Азии, 

И потом, интеграционные объединения никогда не возникают спонтанно (разве что только в богатом воображении современных ньюсмейкеров). Данный процесс сопровождается многочисленными дипломатическими, юридическими, техническими процедурами. Это элементарная логика, к которой редакторы новостных лент обязаны были прибегнуть, прежде чем тиражировать столь сомнительную позицию. Более того, принцип верификации информации в журналистике еще никто не отменял. Текст Договора находится в открытом доступе. Там ни слова не сказано о создании Союза пяти государств. Речь совершенно о другом. Договор о дружбе скорее всего представляет собой юридическое оформление тех основополагающих вопросов, которые включены в интеграционную повестку стран региона. 

В зарубежных и региональных пабликах также было растиражировано мнение о том, что подписание Договора положило начало центральноазиатской интеграции. Об этом громогласно заявляли не столько журналисты, сколько политологи. И это очень удивительно. Как мы уже говорили, процесс интеграции был запущен (вернее реанимирован, спустя десятилетие) еще в 2018 году, когда стартовала первая Консультативная встречая глав государств ЦА. Это и есть точка отсчета второй волны региональной интеграции. Ведь до 2022 года, т.е. до подписания Договора о дружбе, странами Центральной Азии достигнуто немало практических результатов в рамках пятистороннего диалога и сотрудничества: начиная от экономической кооперации и заканчивая выработкой совместных подходов в решении водно-энергетической проблематики.

Вышеупомянутые эпизоды лишний раз доказывают, насколько важно понимать суть вопроса, знать его предысторию, детали и нюансы. Без соответствующей компетенции невозможно сделать глубокий анализ и предоставить объективную оценку происходящего. Иное будет только вредить, формируя ошибочные мнения по тем или иным событиям. 

• 158
• 157