Почему казахи забывают имена своих героев?

В национальный прокат вышла историческая драма «Кажымукан». Байопик легендарному чемпиону мира по классической борьбе среди профессионалов, первому казаху, ставшему чемпионом мира по французской борьбе Кажымукану Мунайтпасову. Но не обошлось без скандала: увидев на странице режиссера в соцсетях слоган «Украина, жарайсын!» – «Слава Украине!», некоторые зрители еще до похода в кино обвинили Канагата Мустафина в нацизме, шовинизме, русофобии и т.д.

– Думаю, за этим кроется желание втянуть меня в грязный скандал, – считает режиссер «Кажымукана». – И хотя фраза, выражающая мою гражданскую позицию, к фильму не имеет отношения, эти люди стали переходить на личности и писать мне гадости. Но я отнесся к этому так – собака лает, караван идет. Слишком много чести – терять на них время. Оно для меня поистине «золотое», потому что судьба любого фильма в прокате – две-три недели, сзади подпирают новые картины, их выходит в неделю не менее трех-четырех.

Если же обратиться к существу вопроса, но о какой русофобии или вообще «нацизме» может идти речь, если первая жена Кажымукана была полькой? Потомки Кажымукана, рожденные от Надежды Чепковской, были в эти дни на премьере в Туркестане. То есть никакого акцента на национальный вопрос в картине и близко нет.

Знакомый политтехнолог, на вопрос, зачем кому-то надо было поднимать такую суету вокруг картины с явной целью очернить ее, заявил, – значит, в ней подняты хорошие в идеологическом плане вопросы.

В 2012 году, когда я заразился этой идеей – снять кино о первом казахском чемпионе, то первое, что сделал – пошел на Арбат с камерой и стал опрашивать молодежь, – что они знают о Кажымукане Мунайтпасове. 80% пожимали плечами, заявляя, что впервые слышат это имя. В 2020 году коллеги еще раз вышли туда с тем же вопросом. Тенденция улучшилась ненамного: процентов 65-70 по-прежнему не знали, кто такой Кажымукан, поэтому у меня есть подозрения, что это одна из причин, почему им неинтересно кино о нем. Другое дело, если бы это был «Бэтмен-5», «Спайдермен-08», которые у всех на слуху.

Но если все персонажи, созданные в Голливуде, – вымышленные, то Кажымукан – реальный человек. Такие, как он, рождаются раз в тысячу лет. Есть документальные подтверждения того, как легендарный борец поднимал на своих плечах стальные рельсы весом в полторы тонны, за которые одновременно цеплялось до 15 человек.

– Можно ли узнать предысторию картины? Почему вы решили ее снять?

– Это была чистая случайность. В 2012 году я, находясь за рулем машины, услышал, что собираются праздновать очередной день рождения Кажымукана Мунайтпасаова. На тот момент я знал о нем в объеме школьной программы. Стандартная информация: первый казах – чемпион среди супертяжеловесов, ушел с ковра непобежденным и т.д. Найдя в большой библиотеке отца, известного писателя Курмангазы Мустафина, пару книг о Кажымукане, взахлеб прочитал их и увидел, насколько кинематографична судьба этого человека, оказавшегося к тому же патриотом Казахстана. Турецкий паша, обещая безбедную жизнь, предлагал ему остаться в Турции, Швеция тоже хотела, чтобы Кажымукан представлял на мировых аренах их страну, но он каждый раз возвращался домой. Его гражданские подвиги удивили меня не меньше, чем спортивные. Уйдя с борцовского ковра непобежденным, он мог бы жить безбедно, обеспечивая не только себя, но и целый аул, но Кажымукан все, что заработал когда-то, отдал на нужды фронта – во время Второй мировой войны купил самолет, а сам умер в хлеву для скота.

Отправной точкой для сценария стал фильм «Знай наших!», где Кажымукан был одним из героев. В картине, снятой еще в советское время, во-первых, показаны только два года из его жизни, во-вторых, в ней он предстает всего лишь подручным российского борца украинского происхождения Ивана Поддубного, – принеси, подай и не мешай. Я понимаю, что в те годы идеология была такова, что казаха нельзя было выставлять на передний план. Поэтому в своей картине при всем уважении к нему я решил Поддубного вообще не показывать. Да, они были друзьями. Незадолго до смерти Иван Максимович просил Кажымукана навестить его, чтобы попрощаться. Казахский борец, получив письмо от друга, обратился к властям Казахстана с просьбой – отправить его в Россию на купленном им в годы войны самолете. Ему ответили, что того самолета уже нет, и на этом разговор был окончен.

Умер в нищете

– Почему Казахстан не воздал должное Кажымукану? Ведь его коллега Иван Поддубный был окружен почетом.

– Нет! Я изучал материалы и по нему тоже. Поддубный также доживал последние дни в помещении, похожем на сарай. Вопрос – почему оба проставленных борца умерли в нищете – остается открытым. Меня пытались убедить, что это неправда, что последние годы Кажымукан провел в блаженстве и тоях. Но, во-первых, есть документальное свидетельство – два письма властям Казахстан с неуслышанными просьбами о помощи; во-вторых, в то время тои были невозможны: страна после войны переживала очередной голод. Мой отец родился в 1943 году. В 1948-м, когда умер Кажымукан, ему было уже 6 лет и он хорошо помнит те времена. Моя бабушка, его мама, делила на пятерых детей один кусочек хлеба, а вечером делала навар из много раз использованных костей. Так было по всей стране вплоть до 50 года. О каких многолюдных тоях в таком случае могла идти речь?

Так вот, когда сценарий был готов (это был 2014 год), я понес его на «Казахфильм». Там ответили, что бюджетов для таких больших картин нет, и сценарий до поры до времени лег на полку. Когда в 2019 году появился ГЦПНК – фонд поддержки национального кино, мы со сценаристом Жанатом Касабековым переписали его и подали заявку на участие в питчинге. Выиграв его, в 2020 году приступили к съемкам, но из-за разразившейся пандемии ковида даты, связанные со съемками, – поездка в Минск, в Капал (Талдыкорганская область), Туркестан, – пришлось пересмотреть, и все наши планы рухнули как карточный домик.

Так как история Кажымукана не ограничивалась только Казахстаном, он побывал в трех десятках стран, не имея при этом паспорта (его слава шла впереди него), у нас был большой международный кастинг с участием актеров из Узбекистана, Кыргызстана и Белоруссии. Но когда ковид спутал все даты, некоторые из них слетели с проекта – у них были договоренности в других картинах. Помимо этого, еще и местные жулики пытались нас обмануть. К примеру, одна казахстанская компания должна была построить нам цирк шапито, но они решили заказать б/у в Китае. Когда товар из-за ковида застрял на границе, партнеры пропали «с радаров». Но мы их нашли, засудили, вернули деньги и начали строить сами. На все это – пандемию и судебные разборки – ушли полтора года, поэтому съемки затянулись.

Но самая большая проблема появилась, когда фильм, наконец, вышел в прокат – народ предпочел нашему историческому кино идущие параллельно комедии. В этом есть и наша собственная вина, потому что мы, кинематографисты, сами приучили зрителей к легкому жанру. В моем профессиональном бэкграунде тоже есть комедия – широко известные «16 девушек». Вторая причина пассивности зрителей – сложности с финансированием рекламной компании.

Забвение

– Актера, соответствующего комплекции Кажымукана, – рост 196 см и вес – 139 кг, наверное, не так-то легко было найти?

– Отмечу: у нас даже в эпизодах играли суперзвезды – Берик Айтжанов, Григорий Эпштейн. Даурен Сергазин… Это все делалось на личных связях. Приглашая их в свою картину, я давил на патриотические чувства. Говорил, что снимается фильм про легенду, такое кино в следующий раз, возможно, появится лет через 20-30. На роль исполнителя главной роли нужен был человек богатырского сложения, чтобы он был если не выше, то никак не меньше героя. За те полгода, что шел кастинг, мы пересмотрели около двух тысяч человек. Спортсмены-баскетболисты подходили по физическим данным, но когда дело доходило до видеопроб, становилось понятно, что за месяц-другой мы не сможем сделать из них актеров. Поэтому мы переключились на людей с актерским образованием. В академии имени Жургенова вышли на братьев-великанов Толепберген.

Сначала на кастинг пришел младший – Диас, а следом старший – Ербол. Я дней восемь не спал, пока выбирал между братьями. Это ведь большая ответственность – создать образ, который у зрителя будет ассоциироваться с Кажымуканом. Остановились на старшем – Ерболе Толепбергене. С ним очень жестко работали профессионалы и его, к счастью, очень любит камера.

За 8 месяцев, что оставались до выхода на площадку, мы делали читку текстов и обыгрывали с ним каждую сцену. Но и я, как режиссер, и он сам были бессильны, когда нужно было показать старость Кажымукана. Поэтому на финальные сцены я пригласил профессионального актера Ержана Тусупова.

– А где вы нашли колоритного актера, сыгравшего японского борца Саракики Джиндофу?

– Это актер Ашим Ахметов, родной младший брат Адиля Ахметова, который сыграл отца Кажымукана. Казахский борец был единственным, кто согласился принять вызов японца. Все знали, что Саракики применяет самые жестокие приемы – душил, царапался, ломал руки и ноги, тогда это было не запрещено. В реальной жизни Кажымукакн разорвал ему рот от уха до уха. Но показывать это было бы слишком жестоко для психики современного зрителя.

Я попытался снять свое кино в молодежном формате. Оператора Еркинбека Птыралиева, который, кстати, недавно стал членом жюри Американской киноакадемии для Оскара-2025, попросил придумать вместе со мной крутые ракурсы.

Кажымукан выходил на ковер почти на всех континентах. В картине больше половины географии его передвижений – компьютерная графика.Чтобы у зрителя не было ощущения неправдоподобия или фальши, была проведена огромная работа в художественном плане.К сожалению, в самый ответственный момент у нас тяжело заболел ковидом художник-постановщик Ринат Машуров, и я, забрав у него все записи, взял на себя его функции. Но это было первый и, надеюсь, последний раз. Практически полтора года у меня не было ни одного выходного дня. Пока вся группа отдыхала, я ездил по блошиным рынкам в поисках антиквариата. Благо, Кажымукан жил в веке, до которого рукой подать. Все фотографии были фиксированные и достоверные, что-то из антикварной мебели нашел в Каскелене, что-то – в Балхаше…

Сейчас я призываю всех соотечественников посмотреть картину, сделанную казахами для казахов. Я рассчитывал, что основным зрителем «Кажымукана» будет подрастающее поколение. Кажется, моя идея начинает воплощаться в жизнь – друзья рассказывают, что уже в кинозале их дети начали примерять на себя образ Кажымукана, незнакомые люди пишут о том же самом в комментариях в соцсетях.

– Вы заложили свое единственное жилье, чтобы доснять эту картину. Неужели не нашлось спонсоров или инвесторов для картины о национальном герое?

– Я немного обижен на Шымкент. Исторические картины очень дороги. Если бюджеты комедии стоят сейчас до 100 млн тенге, то нам стоимость только 300 бород и 600 костюмов обошлась в 120 млн. Нужно было сделать, к примеру, китайскую массовку, а таких костюмов на «Казахфильме» нет. То же самое и с турецкой массовкой. Когда я понял, что выделенных государством денег на постпродакшн этого исторического фильма не хватит, поехал на родину Кажымукана и три недели встречался со всеми местными бизнесменами. Объяснял, что деньги, которые я хочу занять на съемки картины об их земляке и нашей общей гордости, – возвратные.

Они мне все говорили: «Да-да, братишка, поможем! Можешь начинать!». Но когда я, вернувшись в Алматы, начал звонить им, один был в Турции, другой – в Лондоне и т.д.

Пришлось заложить квартиру – другого варианта не было. Теперь, когда фильм вышел в прокат, – шымкентский регион не пошел в кинотеатры. «Что же вам тогда нужно? – хочется спросить их. Только дешевые комедии?» На волне этой обиды я и написал эмоциональный пост-обращение к соотечественникам: поддержите! Я ведь этот фильм делал для вас – своего народа.

– А разве Кажымукан – не уроженец Акмолинской области?

– Он родился в селе Темирлановка Южно-Казахстанской области. Но его отец Мунайтпас в какой-то момент вступил в критическое противостояние с братьями. Он настолько был обижен на них, что, обмотав двухмесячного Кажымукана в кусок ткани и подняв его над головой, заявил, что если кто-то посмеет подойти, то сверток с младенцем он опустит на его голову. После этого, закинув скарб на телегу, отправился вместе с сыном (мать Кажымукана умерла при родах) куда глазами глядят. Так будущий чемпион оказался в Акмолинской области.

Время все расставит по своим места. Сам я выложился на 500%. Прокатную полуторачасовую версию я сделал так, чтобы Кажымукан ушел героем. В двухчасовой режиссерской версии (ее я выпущу еще чуть позже) есть те самые письма Кажымукана к властям Казахстана.

– Сколько еще времени картина будет еще в прокате?

– Прокат продолжится только в том случае, если зритель пойдет на это кино. Начиная с 25 октября, наш фильм поедет по регионам. Есть, оказывается, в Казахстане передвижная мобильная компания (ее представители сами на меня вышли), которая прокатывают по аулам понравившиеся им фильмы. Цены на билеты у них символические – по 500-600 тенге.

– Напоследок частный вопрос: как вы, выпускник спортивной академии, капитан юношеской сборной Казахстана по баскетболу, пришли в кино?

– Благодаря Ахану Сатаеву. В 1999 году он снимал рекламный ролик на тему «Молодежь против курения». Однажды к нам на тренировки пришла какая-то женщина (это была кастинг-директор Сауле Ахмедина), поговорила с нашим тренером и тот попросил оба состава сборной выложиться так, чтобы из полусотни парней выбрать двоих для съемок. Прошли только я и мой друг Даулет Сатов. Нас посадили в машину и повезли в здание телеканала «Хабар». Там переодели и велели поразмяться – поиграть между собой в баскетбол. Мы побегали с полчасика и нам выдали по 200 долларов! Ролик, оказывается, уже сняли.

Домой я приехал счастливым, но родители не поверили, что я сам заработал эти бешеные деньги. «У кого стащил?» – сурово спросил отец. Кое-как объяснил им ситуацию. Они, зная, что я давно мечтаю о кроссовках и спортивной форме из магазина «Бутя-Адидас», разрешили истратить их на себя. Через месяц по всему Казахстану стали показывать рекламный ролик, а в городах висели билборды с нашими портретами.

И мне это все настолько понравилось, что я начал названивать Сауле Ахмединой. Был так назойлив, что она стала пихать меня во все массовки. Когда Сауле стала бегать от меня, то меня, уже больного духом съемочной площадки, осенило, что кроме нее есть еще и «Казахфильм». Стал пробиваться там, снялся в эпизодических ролях в трех-четырех фильмах, но ближе к 20 годам я понял, что мне хочется быть по ту сторону камеры, то есть я хотел снимать сам. Вот так начиналась моя кинокарьера.

Пока пробивался, успел закончить физкультурную академию, получить диплом юриста, отучиться в Нью-Йоркской киноакадемии и закончить магистратуру в академии им. Жургенова. В общем, у меня пять-шесть дипломов, которые в жизни никому не показывал и, наверное, уже не покажу. Они нигде не нужны, потому что в кино о тебе судят по твоим работам.

– А из спорта вы сейчас ушли совсем?

– Я был капитаном юношеской сборной Казахстана, сейчас играю просто для себя со своими «старичками», которым 40+.

P.S.

26 июня 1945 года старый батыр отправил заявление на имя председателя Президиума Верховного Совета КазССР Абдисамета Казакпаева.

«Старосте Казахского государства товарищу Казакпаеву А.

55 лет своей жизни я посвятил искусству борьбы, спасаясь от многих случаев смерти. Объездил почти все иностранные государства, кроме Америки. Сейчас мне 75 лет. Мое экономическое положение неважное. Сейчас помогаю 10-15 семьям военнослужащих. Помощь, оказываемая мне районными организациями Шаульдерского района недостаточна. Гарантийного снабжения не имею, иногда райторготдел отпускает 1-2 пуда зерна. Помогают мне также ближайшие колхозы, совхозы и соседний Чаяновский район.

В прошлом году в фонд обороны я внес 100 тысяч рублей деньгами. В марте месяце этого года в фонд обороны я засеял 3-4 гектара кукурузы, которую сейчас вместе с пятилетним сыном Айдаром обрабатываю»…

26 июля 1945 года Абдисамет Казакпаев направляет это письмо председателю Совнаркома республики Нуртасу Ундасынову. За подписью последнего в ЦК Компартии (большевиков) Казахстана на имя первого секретаря Геннадия Боркова в сентябре того же года поступило письмо, где есть такие слова:

«Надо признаться, что мы до сих пор не обращали должного внимания на бытовое положение Хаджимукана.

Считаю необходимым:

— В связи с исполнением 75 лет со дня рождения представить Хаджимукана к присвоению звания народного артиста Казахской ССР. Указом Президиума Верховного Совета Казахской ССР от 2 июня 1940 г. «О почетных званиях Казахской ССР» предусмотрено присвоению работникам цирка такого звания за выдающееся мастерство.
— В связи с 25-летним юбилеем республики представить Хаджимукана к соответствующей Союзной награде.
— Назначить Хаджимукану единовременное денежное пособие и промтовары для улучшения его бытового положения.
— Устроить сына Хаджимукана, по достижении школьного возраста, в интернат для обучения с тем, чтобы одновременно дать ему надлежащее физическое воспитание.
— Поручить Южно-Казахстанскому облисполкому построить для Хаджимукана домик.

Прошу Вашего согласия на проведение в жизнь намеченных мероприятий.

«___» сентября 1945 г. Н.Ундасынов».

Эти документы поступили в ЦК КП (б) Казахстана только в начале марта следующего 1946 года, когда улеглись юбилейные страсти, связанные с 25-летием образования республики. Просьба старого борца начала, видимо, раздражать руководящих работников.

3 марта 1946 года первый секретарь ЦК КП Казахстана Геннадий Борков наложил графитовым карандашом на служебной записке председателя Совмина республики Нуртаса Ундасынова небрежную резолюцию: «Тов. Аубекерову: подготовьте окончательный проект постановления Совмина, срок 12/III». Затем слово «окончательный» было жирно перечеркнуто. Высшие законодательные и исполнительные органы власти и управления оказались бессильны перед партийным функционером – секретарем ЦК партии, которому была, видимо, глубоко безразлична судьба чемпиона мира. Чтобы обеспечить сносные жизненные условия Хаджимукану, не было сделано ничего.

Старый мастер, почти полвека появлявшийся на лучших цирковых аренах Азии и Европы, оказался вместе со своими малолетними детьми без крыши над головой и без средств к существованию.

Иллюстрации из сайта.

• 65
• 36