Почему «казахские немцы» возвращаются в Казахстан?

Этническая немка Галина Акишева уехала на историческую родину в 1998 году, а в 2008-ом вернулась в Казахстан. Трое из четверых ее детей являются гражданами Германии. Они, также, как и мама, свободно говорят на трех языках – немецком, казахском и русском.

Я родом из села Большая Буконь (Улкен Бокен) Семипалатинской (Абайской) области. Мои предки переехали из Германии в Россию еще в царское время, – рассказывает Галина. – Со стороны деда Андреаса Эльзессера проживали на Волге, а с бабушкиной – в Украине, в городе Житомир. Не знаю, как сложилась судьба бабушкиной семьи, а семью деда – раскулачили. В семье прадеда было девять сыновей, но только он один остался в живых. В годы Второй мировой был в трудармии, дожил до 90 лет, умер в Германии, но большая часть его жизни прошла в Казахстане.

В Большой Букони они с бабушкой обосновались после войны. Построили дом, родили детей, а в 1996-м уехали в Германию. Дед не хотел, но куда любимая, туда и он, а бабушка рвалась к могилам предков и уже уехавшим родственникам. Следом за ними поехали и мы – дети, внуки и даже правнуки. Пока ждали вызов, я успела выйти замуж за наймана из села Лепсы Талдыкорганской области. Чтобы не аннулировать отъезд, уехала в марте 1998 года одна, а через полгода вызвала по программе воссоединения семьи мужа. Там, в Германии, родились два старших наших ребенка – сын Томас и дочь Диана.

Они уже учились школе, когда муж стал рваться на родину. Устал он от немецкого порядка, скучно ему стало ходить в гости по звонку. То, что местные немцы очень экономные, считают каждую копейку, сводило моего мужа с ума.

Два года пытался жить на две страны – гонял машины из Германии в Казахстан, а в 2008 году принял окончательное решение – вернуться. Я не хотела уезжать, там ведь оставались все мои родные, но моя мама сказала, что раз замужем, то, как нитка за иголкой, должна быть рядом с мужем, да и чувства тогда были еще крепкие.

Когда вернулись, дети не знали ни казахского, ни русского, общались и играли только друг с другом. Но когда пошли в местную школу с немецким уклоном, быстро выучили и казахский, и русский языки. А у меня первые годы после возвращения прошли в сравнениях – цен, условии для жизни, погоды (здесь как дождь, так сразу грязь и потоп, там этого нет), отношении между людьми и даже быта. Мы, например, любим, чтобы дома у нас было пафосно и красиво – шторы, ковры, а они живут куда проще и аскетичнее, скучные жалюзи на окнах их вполне устраивают. Правда, в гостях у нас местные немцы бывали с удовольствием. Когда Томас пошел там в школу, он подружился мальчиками-двойняшками. Естественно, мы, родители, чтобы поддержать эту дружбу, тоже стали общаться. И как-то Томас попросил позвать их в гости, я приготовила куырдак, пожарила баурсаки, чай с молоком подавала в пиалах. Наши гости, впервые в жизни пробовавшие казахскую кухню, были в восторге.

– А как вы осваивали немецкий?

– В Германии, хочешь-не хочешь, выучишь его. С русскоговорящими знакомыми разве что перекинешься парой слов, а так все – турки (их там много) и казахи – вынуждены говорить на немецком, потому что он всюду. Вообще мой совет всем, кто хочет быстро выучить язык (любой) – как можно больше говорить. Пусть с ошибками, пусть вас будут поправлять, не надо на это обижаться, и вы сами не заметите, как заговорите чисто и без акцента. А у нас я недавно смотрела интервью одной теледивы. Когда кто-то из зрителей через журналиста спросил ее, почему она говорит не на родном языке, та ответила, что владеет государственным языком, но на русском ей проще. Я ее не осуждаю, хотя сама говорю и на том. и на другом языке: у меня вот такой жизненный принцип – каждый человек вправе жить так, как он считает нужным. Я и детей своих учу тому, что личные границы святы, но исподволь даю им понять, что раз мы живем в Казахстане, то не надо навязывать свои правила, нужно подстраиваться под местные.

– Не жалеете, что вернулись?

– Первое время скучала сильно и по родным, и по комфорту. Там практически каждые выходные мы куда-то выезжали с семьей, хотя Германии таких мест, где можно отдохнуть на природе – жарить гриль или шашлыки, не так много, часто вывозили детей в соседние города – то в зоопарк, то на аттракционы… А вокруг Алматы столько красивых мест, но съездить туда не хватает времени. И у нас здесь, конечно, все дорого даже по сравнению с Европой. Все, что зарабатываем, уходит на еду, на какие-то развлечения-удовольствия остается мало. Но потом обо всем этом стало некогда думать. Здесь жизнь не то что в тихом Зендене, это город в земле Бавария на юге Германии, где население составляет всего 22 тысячи. В Алматы кипит и бурлит, не успеешь утром открыть глаза – уже вечер.

Здесь мы родили еще двоих детей. Правда, Дарину, вторую дочку, я уезжала рожать в Германию. И сегодня у троих моих старших детей немецкое гражданство и только Алишер, самый младший, – казахстанец.

А с мужем, ради которого я вернулись в Казахстан, мы расстались. Жили вроде бы под одной крышей, но здесь мы уже стали смотреть в разные стороны. Я вдруг оказалась одна, все заботы по обустройству быта легли на мои плечи, а он был в эйфории! Новая жизнь, свобода и все такое.

Но теперь, когда прошло уже много времени после развода и я смогла перезагрузить саму себя, то понимаю, что тоже была виновата. Если там, в Германии, муж от испуга, что не может вписаться в новую жизнь, быстро выучил язык, воспользовался возможностью бесплатно обучиться профессии, быстро нашел работу – стал водителем большегруза, а мне позволил сидеть дома с детьми, то здесь все было наоборот: он перестал напрягаться. А зачем, если есть я. Заканчивались деньги на продукты – начинала крутиться: брала аванс на работе, находила подработку. С другой стороны – я почувствовала, что и сама могу прокормить детей, не отвлекаясь на ссоры с мужем. Поэтому, обращаясь ко всем мужчинам, я хотела бы сказать – запоздалое раскаяние и извинения уже могут и не помочь и вы потеряете семью: зачем женщине возвращаться туда, где ей было плохо? Нет, есть такие женщины, которые терпят домашнюю тиранию, но в основном люди, не только женщины, всегда будут стремиться к хорошей жизни.

Когда, собрав чемоданы, я ушла в никуда с четырьмя детьми, все было гораздо сложнее, чем, когда мы переезжали в Германию и или, спустя 10 лет возвращались в Казахстан. Как и тогда, начинали жизнь чистого листа, но тогда я была не одна, рядом было крепкое и верное мужское плечо, а на момент развода единственной моей опорой была работа в газовом хозяйстве Алматы и поддержка подруги, с которой дружила еще со школы, ну и Томас, старший сын, уже подрос и стал мне помощником.

В 2018 году мы с ним взяли в аренду автомойку, а лет пять назад – маленький магазинчик у дома, где первые месяцы, пока смогли позволить себе продавца, он вместе со мной стоял у прилавка.

Через 7 лет после развода, когда и Томас, и Диана (старшая дочь уже вышла замуж за парня из Тараза, у меня подрастает внук) ушли в самостоятельную жизнь, я задумалась о том, что я буду делать после того, как и младшие повзрослеют? Словом, я все равно пришла к тому, что рядом должен быть человек, который выслушает меня, когда мне захочется пожаловаться на весь мир или, наоборот, радоваться. И так получилось, что понимающую меня душу нашла в своем магазине. Познакомились, пообщались и уже через месяц он предложил мне выйти за него замуж. Хочется сказать спасибо детям и моим, и его (у моего второго супруга их тоже четверо, но они все уже взрослые) за то, что не было вот этого: «Вы в таком возрасте, когда поздно уже думать о личной жизни. Что скажут люди?!» Когда я заговорила о замужестве со своими детьми, старшие однозначно отнеслись с пониманием: «Самое главное, чтобы вы, мама, были счастливы».

Я все переживала за Дарину, ей сейчас 13 лет, у нее нелегкий подростковый период, но труднее всех перенес перемены Алишир, младший. Он ревновал меня к новому человеку в моей жизни, а мне было больно от того, что мой ребенок чувствует дискомфорт, плакала вместе с ним, называла себя эгоисткой, а потом еще раз с ним все проговорила. Сказала, что ему не всегда будет 10 лет, будет и 18, и 20, и 30 и он, как и его старшие брат и сестра, уйдет из дома, а я останусь одна, и что человек с родственной душой встречается не каждый день. Супруг – учитель казахской литературы по профессии, к счастью, смог найти общий язык с моими детьми.

– Кажется, ваш новый муж тоже казах, но разве вам не комфортнее было бы с человеком своей национальности?

– Так я ведь практически и сама стала казашкой по менталитету. Кухня в основном казахская, традиции тоже соблюдаю местные. Я и старший сын держим уразу. Томас осознанно Томас пришел к этому, когда ему было уже 20, и теперь последние 6 лет и уразу держит, и намаз читает. Впервые по своей воле захотел делать это еще в 14 лет. Отговорила – сказала, что он вначале должен понять, для чего это нужно. На мой взгляд, правил уразы надо придерживаться не месяц, а постоянно. А то ведь у нас как? Ураза закончилась – и можно и ругаться, и обманывать.

– А в Германии часто бываете?

– Не были с 2016 года. Только Томас, пока учился в университете, каждое лето уезжал туда на подработку. Папа мой, кстати, постоянно зовет нас обратно, но мы, наверное, будем теперь ездить туда только в гости. 27 лет назад мы были молоды, весь мир, что называется, лежал у наших ног, а теперь и в общество будет нелегко влиться, и работодатель еще посмотрит – стоит ли брать на работу женщину под 50. Да и Германия уже не та, что раньше. Сестра моя младшая, которая живет там, рассказывает, что после коронавируса они тоже еле-еле сводят концы с концами. В городке, где мы жили, был огромный торговый центр – теперь он закрылся. Представляете, сколько людей осталось без работы? То есть прежней сытой Германии уже нет, жизнь там стала сложнее. Да и не убежишь от самого себя никуда. Мой первый муж – пример этому. Когда уезжал в Германию, он был готов принять ту жизнь, какой бы трудной она для него ни была, и у него все поучилось, но вернулся – и почему-то вдруг решил, что здесь, на родине, ему все позволено…

• 93
• 48