Почему казахстанские школьники сводят счеты с жизнью?

Этим вопросом вновь задались психологи, уполномоченные по правам ребенка и представители НПО. Статистика Генеральной прокуратуры по зарегистрированным случаям завершенных суицидов среди несовершеннолетних у специалистов вызывает обеспокоенность. В 2022 году – 155, в 2023 году – 203, в 2024 году – 175 случаев.

По словам директора “Института семьи Казахстана и Центральной Азии”, психолога Эльмиры Алиевой, в 2016 году специальности «детская психиатрия» и «педиатр» были исключены из перечня медицинских направлений подготовки, что негативно повлияло на систему охраны психического здоровья детей в нашей стране.

– В последние годы ситуация потихоньку начала меняться в лучшую сторону, – говорит Алиева. – Так, в 2024 году подготовку завершили 68 специалистов, в 2025 году – 86. В 2026 году планируется выпуск 101 специалиста с квалификацией врача-психиатра. Вместе с тем, нагрузка на этих специалистов по-прежнему несоизмеримо высока. В центрах психического здоровья на одного ведущего первичный прием врача приходится в среднем 20 тысяч прикрепленных жителей, а на одного детского врача-психиатра приходится до 60 тысяч человек. По состоянию на 20 февраля 2025 года дефицит кадров в данной сфере составил 368 специалистов, в том числе 69 психиатров.

Вахтеры по суицидальным мыслям

– Минздравом и министерством просвещения РК принят ряд нормативных документов, направленных на выявление суицидальных склонностей школьников, – акцентировала внимание Алиева. – Ряд общественных фондов с 2016 года исследовали причины таких настроений, но это привело к тому, что статистика суицидов в Казахстане стала катастрофически расти.

По мнению практикующего психолога, кандидата юридических наук Темира Токтыбекова, ситуация с суицидами среди детей в Казахстане практически не меняется.

– Мы постоянно изучаем сайт генеральной прокуратуры, но там недостаточно информации об этом, – говорит Темир. – По данным МВД с 2012 года на сегодняшний день 2374 ребенка свели счеты с жизнью. По данным ВОЗ в Казахстане 4,74 процента на 100 тысяч населения детей кончают самоубийством. Если сравнивать с тем, что происходит в других странах, то ситуация не столь плачевна. Например, в Японии эта цифра составляет 33 ребенка на 100 тысяч детей. В то же время число преступлений против половой неприкосновенности несовершеннолетних в Казахстане снизилось всего на 0,2. Свыше 20 тысяч сирот у нас воспитывается в специальных учреждениях. По данным Минздрава создано 103 молодежных центров здоровья, куда в 2024 году к терапевту обратилось 130 тысяч человек, к дерматологу 58 тысяч человек, а к психологу 276 тысяч человек.

Хотя оснащенность реабилитационных центров психического здоровья койко-местами и детскими психиатрами растет, их материально-техническая база все еще на низком уровне. По словам заместителя генерального директора по клинической и научной работе «Республиканского научно-практического центра психического здоровья» Наби Есимова, беспокоит рост пациентов с расстройством аутентического спектра, что, впрочем, актуально во всем мире.

– Вопрос суицидов не только о детях, но и всем населении, – отметил психолог. – Сейчас правительством РК с участием госорганов разрабатывается комплексный план по борьбе с суицидами. Этот основополагающий документ позволит вывести профилактику по суицидам выводить на новый уровень. Вместе с тем он отметил, что проблема суицидов – комплексная. Диагноза «суицид» не существует. К нему приводят определенные эмоциональные или психологические проблемы или определенные диагнозы.

– Как правило, суицид совершают несовершеннолетние, у которых нет таких проблем, – говорит Есимов. – Сегодня у нас действуют так называемые вахтеры суицида. Это педагоги школ, которые следят за поведением детей, вычисляя тех, кто склонен к суицидальным мыслям. Мы считаем, что будет правильно, если они будут более активно работать. При выявлении у молодого человека такой склонности ему оказывается помощь психологов, психиатров и психотерапевтов.

Дорого, не значит хорошо

Как на практике работает превенция детских суицидов, и что делается со стороны экспертов, рассказала кандидат психологических наук Гульжан Вероцкая. Она работает практикующим психологом с 2005 года, а проблемами суицидов занимаются с 2018 года. Свою деятельность Гульжан начала с изучения действующих программ по обучению вахтеров в нашей стране и мировой практики. А затем создала свой проект по превенции деструктивного и аутодеструктивного поведения подростков “Бестерек”.

– За годы реализации проекта в Туркестанской области зарегистрировано снижение случаев суицида, – говорит Гульжан. – Если до нашего проекта в 2017 год было 117 случаев, то спустя три года количество суицидов снизилось до 70. Однако, затем, по словам психолога, после привлечения других экспертов, снова стал наблюдаться рост суицидов. Вероцкую снова пригласили к работе, и вновь в области снизились случаи самоубийств. Но, тем не менее, уроки прошлого не были учтены и сегодня в Туркестанской области вновь работают с малоэффективными, но весьма дорогими экспертами.

– Я не понимаю, почему государство игнорирует уже зарекомендовавший себя эффективный проект и предпочитает тот, который показал свою несостоятельность, но при этом в 4-5 раз дороже, – недоумевает Вероцкая. – К примеру, мой проект стоит для одного района 4 млн., а проект привлеченного эксперта – 28 млн. тенге.

Исходя из своего опыта, практикующий психолог в случаях предполагаемого суицида у детей редко встречала проблемы именно психиатрического характера. «В основе суицидального поведения всегда лежат социальные, биологические факторы, предрасположенность к депрессиям, – говорит Гульжан. – Только у 2-3 процентов таких детей есть психиатрические диагнозы. Когда к поведенческим, эмоциональным проблемам прибавляется какое-то тригерное событие – конфликт, потеря, либо ожидается сложный этап в жизни (ЕНТ и т.д.) это активирует заложенные факторы риска. В нашем проекте мы выявляем их изначально, учитывая данные пяти специалистов – школьный медик, участковый инспектор, социальный работник, классный руководитель. В итоге, психолог из 1000 детей выявляет 10, которые имеют высокий риск суицида. У нас есть программы экстренной помощи, постсуицидального сопровождения, помощи жертвам жестокого обращения и сексуального насилия.

Гульжан уверена: работать по ее системе можно без использования так называемой суицидальной медицины. Она ратует за то, чтобы психотерапевтическим методом обучали школьных психологов, которые действительно могут оказывать качественную помощь детям с деструктивным поведением. Сегодня Вероцкая учит психологов взаимодействовать с родителями, которые отвергают наличие проблем. В этом вопросе, по ее мнению, нужно внести законодательные изменения, которые обязали бы к работе с психоло-терапевтическом сопровождением привлекать родителей.

С ней согласна региональный уполномоченный по правам ребенка Павлодарской области Сауле Шакенева.

– Считаю неправильным, что родителям предоставлена возможность отказа от услуг психологов, – говорит Сауле. – Отказ нескольких родителей не дает там полной картины психологического и психо-эмоционального настроения во всем классе. Я столкнулась с такой ситуацией, когда родители 12 из 27 учеников написали отказ от работы с психологом. При этом в этом классе была напряженная психологическая ситуация, признаки буллинга, который с прошлого года входит в статью административного кодекса. Но школьный психолог не мог работать с классом, потому что был отказ этих родителей. Сегодня ни для кого не секрет, что пубертатный возраст в нашей стране очень помолодел и составляет 9-10 лет. Поэтому без помощи семьи усилия психологов будут не столь эффективны.

В эмоциональном доступе

По мнению экспертов, ответственность родителей необходимо закрепить законодательно. Именно они должны наблюдать за изменениями в поведении ребенка. Должно насторожить, если он ведет себя излишне вызывающе агрессивно или стал замкнутым, перестал обращать внимание на свой внешний вид, набрал вес или, наоборот, похудел.

Председатель Гражданского альянса Акмолинской области, магистр педагогики Ирина Терентьева считает, что для предотвращения суицида детей, в первую очередь, нужно развивать здоровую часть личности ребенка, насыщать и обогащать школьную атмосферу жизненной перспективой, темами личного и профессионального самоопределения. Пространство в школе должно быть полностью безопасным и поддерживающим.

– Если мы будем фиксироваться только на выявлении и поисках проблем, то упустим время по созданию здоровой атмосферы в школе, которая необходима и для работы школьного психолога, – говорит Терентьева.

Ирина уверена, что все силы психологов в школе должны быть направлены на работу с педагогами и персоналом. Школа – не центр диагностики, а учителям не стоит превращаться с вахтеров, которые будут приглядываться, что не так с ребенком. Педагоги и персонал должны быть в эмоциональном доступе, в котором ребенок на данный момент нуждается. Если учитель загружен собственными проблемами и решением только своей педагогической задачи, он не будет доступен для школьника.

По мнению специалиста, сегодня, когда дети активно общаются с искусственным интеллектом необходимо на уровне школы, города, республики создавать легко доступные телеграмм-каналы.

– При поддержке НПО и партийных структур у нас действуют телефоны доверия, но нужно понимать, что там фиксируются все данные ребенка, добавила специалист. – И печально, когда после звонка ребенка вместо поддержки и помощи, ребенок и семья попадают под прессинг пристального внимания, становятся объектом расследования.

Терентьева уверена, что не правильно делать детей только субъектами изучения, исследования и заботы. Они должны быть субъектами глобального оздоровления нашего общества.

Недавно Президент Казахстана анонсировал новую единую воспитательную программу «Адал азамат». Сейчас идет активная разработка государственной программы «Дети Казахстана». Участники встречи надеются, что в этих документах найдется место и их предложениям.