Почему казахстанские власти хотят вслед за Россией ограничить свободу слова?

Письмо-рекомендация властей сотрудникам научных организации, которое, по сути, является запретом на профессиональную деятельность, продолжает волновать казахстанское общество. Сегодня его комментируют ученые-историки, представители органов госбезопасности, журналисты и медиа-аналитики.

Назад в СССР

Мамбет Койгелдиев, доктор исторических наук, академик НАН РК:

– И что теперь? Историки, которые разрабатывают на основе новых архивных документов историю движения «Алаш», должны обговаривать свои публикации с начальством? Что за чепуха! Это раньше, при тоталитарном режиме, ученый, перед тем как опубликовать свою статью или монографию, должен был получать разрешение от своего руководства, но и сегодня, если следовать этим рекомендациям Комитета науки, мы вновь возвращаемся в тот период.
Министерство высшего образования и науки, да и вообще любая исполнительная власть должна согласовывать такие вещи с обществом, с ученым миром, в первую очередь, а не уходить таким образом от проблем. Тем более, что сейчас перед историками-исследователями государство поставило задачу – изучать на основе архивных документов «белые пятна» отечественной истории. Благодаря Указу Президента от 24 ноября 2020 года о создании государственной комиссии по полной реабилитации жертв политических репрессий, обеспечивший историкам доступ в архивы, за два последних года произошли большие перемены, которые по факту можно назвать архивной революцией. А теперь что – сворачивать все это? Ведь эту пресловутую «рекомендацию» можно понять как прямой намёк на возврат в тоталитарное прошлое. Я считаю, что учёные ни в коем случае не должны соглашаться с этой безграмотно составленной бумажкой. Если исходить из нее, то историки могут вновь потерять любую возможность работать в архивах, где, кстати, все еще имеются документы с грифом «Секретно».

Талгат Жумаганбетов, доктор исторических наук, АРУ им. Жубанова:

– Какой-то несуразный документ. Наша Конституция, кроме свободы слова, гарантирует право на свободу труда, свободный выбор рода деятельности и профессии. Никаких дополнительных документов, ограничивающих эти свободы, я не видел. Что касается рекомендации ученым избегать проявлении национализма, шовинизма, экстремизма и прочего, то, во-первых, в уголовном законодательстве предусмотрен целый ряд статей и с их исполнением у нас обычно не церемонятся. Соответствующие службы готовы носом землю рыть, чтобы заработать себе звёздочки на погонах в поисках каких-то эфемерных проявлений всего этого или еще чего-то. Во-вторых, какой я, к примеру, национализм или антисемитизм могу проявлять в научной работе о тюрках XII века? Есть какие-то конкретные темы, по которым мы высказываем экспертное мнение, но в целом к науке это не имеет отношения, кроме, может быть, политологии, которую тоже почему-то считают наукой.

Константин Черепанов, кандидат исторических наук, Институт истории и этнологии им. Ш. Валиханова:

– Что здесь сказать? Есть, конечно, резонные, вполне понятные мотивы, если речь, действительно, идет о вещах, которые вызывают в обществе рознь на этноконфессиональной или социальной основе, или же о порочащих человека и задевающих достоинство личности утверждениях.

Но я думаю, что цель появления этого письма совсем не в том, чтобы отслеживать и запрещать такие вещи. Наверное, большинство моих коллег скажут, что это попытка каким-то образом накинуть «платок на роток». Естественно, сказать это напрямую власти не могут, такие вещи не подают открыто, их «упаковывают» в удобоваримую форму. На самом деле вряд ли власти будут ли обращать внимание на то, что задеты чувства верующих, представителей каких-то национальностей или иных слоев. Скорее всего, они будут пытаться каким-то образом контролировать информацию, исходящую от историков-исследователей, и спектр тем, подрывающих позиции власти и государственных структур вплоть до ее отдельных представителей. К сожалению, в полном своем объеме такие вещи в России обосновываются сейчас именно так, как в этом письме. Поэтому, на мой взгляд, его появление – достаточно опасная тенденция. Тем более, что в казахстанских архивах есть корпус документов, все еще недоступных для изучения под предлогом того, что они связаны с безопасностью страны и деятельностью секретных спецслужб. Не исключено, что, возможно, именно в них кроется самое главное и важное из того, что нужно предать огласке. И тут многое зависит от позиции руководства страны, потому что история – это политика, обращенная в прошлое. И если воспринимать ее именно в политическом плане, то доступ к архивам и информации вообще – это важнейшие составляющие работы историков.
Возьмем опять же Россию. В 90-е и первой половине нулевых процесс рассекречивания и выведения документов из-под грифа «секретно» шел активно, потом эти процессы затормозились и исследовательская деятельность оказалась по сути под запретам из-за ограничения доступа к первооснове любых исследований – архивным материалам и документам. Но если речь идет о советском периоде, то мы-то знаем и понимаем, какова цена этих документов, поэтому к их использованию надо подходить с осторожностью и долей скепсиса, хотя и они, конечно, бывают разные. Если речь идет о тех, на основе которых осуществлялись репрессии и преследования, то там, как правило, получаешь полную информацию, но если это политический документ, то значительная ее часть состоит либо из необъективной информации, либо она бывает в разобранном виде (часть изъята и уничтожена) или даже фальсифицированной уже в силу своего происхождения.

Русская рулетка

Михаил Полторанин, первый вице-премьер правительства Ельцина, глава Специальной комиссии по рассекречиванию архивов КППС (1992-1993).

– Это просто идиотское, антипрезидентское письмо, где идет абсолютное нарушение конституционных норм. Я бы посоветовал братьям– казахам не уподобляться лживой российской власти, где и президент, и парламент работают на запреты мысли, мнения, слова.

Но если вдруг казахстанская власть, действительно, решила пойти по пути России, то она этого не выдержит. У вас там народ покрепче будет, чем у нас. Я ведь приводил уже в одном из интервью слова соратника Гитлера Германа Геринга, который говорил, что нищим народом легче управлять. В стране, в которой я живу, сделали все, чтобы народ был нищим. Хозяйства брошены, предприятия в провинциях закрываются, все население согнано в центральные города в так называемые человейники.

На фронт, чтобы убивать братьев-украинцев, люди идут не потому, что они рвутся защищать родину. Многие прекрасно осознают, что это не их война, а олигархов. Все это напоминает игру в русскую рулетку: приставил револьвер к виску, крутнул барабан – авось, не убьют, авось, заработаю.

Россия идет к краху. Зачем Казахстану повторять наш путь? Сейчас у вас ситуация экономическая намного лучше, чем у нас. Разговаривал я как-то с медсестрой знакомой из Астаны. Она сказала, что пенсия у нее на российские рубли составляет 40 тысяч, а у нас в среднем 10 тысяч, на Алтае вообще всего 4 тысячи. Вам это нужно? Пусть ваши руководители одумаются. Запрет на разжигание межнациональной розни в конце концов оговорен законами, например, о СМИ. Но запрещать критиковать власть могут посоветовать только враги нации. Ведь любая оппозиция – это развитие общества, без неё она начинает задыхаться от коррупции. Вы этого хотите? Почему сейчас молчит ваш Союз журналистов? Почему он не выскажет свое мнение об этом?

У нас ведь тоже с этого начиналось. Мы в свое время не открывали только те архивы, которые касались нашей национальной безопасности, потому что там звучали имена людей, которые работали в интересах страны за границей. А так все они соответствующим указом президента Ельцина были открыты к доступу. Но после того, как часть документов были оцифрована и продана в библиотеку конгресса США в середине 90-х, под предлогом государственной безопасности одни архивы, включая иностранной и военной разведки, а также архив министерства обороны, так и не были открыты, другие, едва открывшись, снова были закрыты. У Ельцина вообще по пьянке было много идиотских решений. Одно из них было вот это. Правда, мы тот его указ не выполнили. Тем более, он издавал его по каким-то отдельным документам, которые нас не касались. А если следовать казахскому письму– рекомендации, то ведь, помимо архивов, еще и вся современная жизнь закрывается.

К чему может привести закрытие информации я покажу на таком примере. Сейчас Государственная Дума утверждает бюджет России, где 75% статей расхода являются закрытыми. Вопрос: а за что тогда голосуют депутаты? Депутат Коломейцев от КПРФ, первый секретарь обкома Ростовской области, сказал как-то, что Дума напринимала столько запрещающих законов по каждому пустяку, что третья часть российского бюджета состоит из штрафов, на которые содержат армию. А где же тогда деньги от газа, нефти, леса, минеральных удобрений?

Чтобы понять, ради чего это делается, приведу еще один пример. Немецкий Кенисберг и окрестные земли, как известно, после войны передали СССР. Немцы, несмотря на то, что там места болотистые, получали большие урожаи – по 45 центнеров зерна с гектара. У них была хорошо налаженная дренажная система – лишняя влага уходила в Балтийское море. Наши, придя туда, затеяли глубокую вспашку, вывернули землю на полметра вместе с дренажными трубами и урожаи стали получать меньше, чем засевали, но это держалось под большим секретом. Пример Калининградской области оказался заразительным, другие области тоже взяли эту практику – скрывать неудобные факты.

 Зачем Казахстану идти по этому пути? Боритесь за себя! Чиновникам нельзя потворствовать, иначе они вытопчут все. Поэтому я и призываю Казахстан от этих запретов отказаться, не надо душить свою страну. А то, как Беларусь, вынуждены будете подползать под Россию и жить ее угрюмыми правилами. И у вас, как и в России, будут шутить: «Как можно в Казахстане предсказать будущее, если там трудно предсказать даже прошлое?».

Гульнара Рахметова, журналист:

– Не успел выйти на экраны «Миржақiп. Оян, қазақ!», как начались окрики и пришептывания – фильм подрывает дружбу народов, обижает русских, они тоже страдали и голодали… Но слава богу, не все наши русские соотечественники так думают, а наоборот – некоторые из них даже приветствуют появление фильма и рекомендуют друг другу его посмотреть.

И – правда, зачем прятаться от прошлого, часто тяжелого, трагического, тем более, что казахский народ ещё не осмыслил до конца произошедшее с ним в ХХ веке, чтобы стать сильной, единой нацией.

Судя по драматическому опыту Украины, страшны не свои искатели исторической правды, а чужие. Те, которые срослись с жандармскими мундирами и не избавились от соответствующих замашек. Знать свою историю – право любого человека, но почему-то именно казаху в этом постоянно отказывают: то цари, то Сталин, то большевики, то своя власть. Почему-то все они боялись и боятся возвращения казахской исторической памяти, пытаясь превратить ее в такыр, бесплодную землю, и всякий раз тыча казаху в лицо якобы подаренными ему благами. Кто и что нам подарил? Если бы не было зверств, вроде Ашаршылыка, когда, по разным данным, погибло от 2 до 4 млн казахов, репрессий, уничтожения цвета нации, в Казахстане и так, согласно объективным законам исторического развития, появились бы и промышленность, и наука, и театры… Причем, они могли быть ещё лучше и привлекательнее для всего человечества, потому что в их создании был бы задействован потенциал таких талантливых, умных, креативных людей, как Мыржакып Дулатов и еще миллионов, сгинувших в сталинских застенках, ссылках, окопах и под огнем заградотрядов вокруг умирающих от голода аулов. Что касается русских в Казахстане, как традиционно оседлых и преимущественно городских жителей, то сейчас вынимаются из архивов интересные фотодокументы, на которых, в том числе, вполне довольные жизнью европейского вида люди брезгливо проходят мимо умирающих на тротуарах степняков. А что касается голода в России, который свирепствовал в Поволжье в начале 20-х, а на Урале и в Сибири в начале 30-х, то почему-то тамошних деятелей культуры эта тема не трогает. Они все больше по величию мастера. Значит, не так глубоко перепахано историческое сознание русского человека. И почему-то именно казахской драме посвятили свои книги русский писатель Валерий Михайлов («Хроника великого джута»), американка Сара Кэмерон («Голодная степь») и другие авторы.

Я уверена, если бы у нашего народа не было такого потенциала, если бы мы так ярко и зримо не проявляли себя на протяжении всей своей многовековой истории, то и репрессии против нас не приобрели бы таких чудовищных, бесчеловечных, людоедских размеров. Но не осмысленные и не усвоенные уроки прошлого продолжают омрачать нашу жизнь. И в этом ряду этот странный документ, сочиненный в стенах уже нашей суверенной власти и предписывающий ученым, какими исследованиями им заниматься, как делать научные выводы и как строить отношения с прессой. Если коротко изложить суть официальной бумаги, им рекомендуется молчать и бояться. В угоду непонятно кому самых мыслящих, интеллектуальных, неравнодушных представителей казахского общества хотят от него изолировать. Поставить ученых под двойной контроль – не только финансовый, но и идеологический. Чиновники по-прежнему думают, что лучше всех понимают, как нас осчастливить. Ну-ну…

Молчать! Бояться!

Андрей Шухов, политолог (Вена, Австрия):

– Весь этот документ можно свести к одной фразе: помалкивайте в тряпочку. Исполнить набор запретов и рекомендаций невозможно, даже если говорить о погоде. Кого-нибудь да обидишь. И не каждый способен говорить о погоде сразу на трех языках (кстати, какой третий?). По сути, это указание государственным служащим покинуть поле общественной дискуссии. Это очень странно и, очевидно, противоречит интересам самой власти. Если научные сотрудники, государственные служащие – то есть априори люди неглупые, воспитанные и с некоторым культурным багажом – покинут пространство общественной дискуссии, кто будет на нем доминировать? Кто громче кричит. А кто громче кричит? Дураки, кликуши, юродивые и провокаторы. Ради чего этот документ написан? Наверное, не ради того, чтобы запретить ученым оправдывать этнические чистки (хотел бы я посмотреть на такого ученого). А ради того, чтобы не критиковать государственные органы. Старая, из советского прошлого идея – партия всегда права, партия знает, что делает, извольте помалкивать в тряпочку. Не нужно быть большим ученым, чтобы вспомнить, чем это все кончилось. Подумал, возможно ли такое в стране, где я уже довольно долго живу? Но потом вспомнил, что здесь, слава Богу, никаких ПЦФ-ГФ-МНВО нет, а чиновники и ученые вежливы, корректны и удерживаются от оскорблений в силу воспитания, а не по приказу зампредседателя комитета министерства.

Аскар Джапаров, казахстанский медиа– аналитик:

– В корпоративном управлении такие документы не редкость. Есть, например, положения о внешнем виде сотрудников и рекомендации – как вести себя с прессой, потому что существует такое понятие как «информационная безопасность» и иногда желательно предупредить коллектив, чем потом тушить пожары. Но в принципе этот документ носит рекомендательный характер и особо закон не нарушает, и тем не менее не всем он понравился. Я отчасти разделяю мнение общества.

Альнур Мусаев, экс-председатель КНБ Казахстана (Вена, Австрия):

– Даже не знаю, как комментировать подобные рекомендации. На мой взгляд, действительно образованный научный сотрудник, работающий в политической, социально-экономической и международной сферах, в подобных рекомендациях не нуждается. А здесь миннауки как бы утверждают, что казахские ученые имеют низкий интеллектуальный уровень, что внутренняя и внешняя политика Казахстана страдает перечисленными изъянами и компрометирует власть, утверждающую на всех уровнях, что в РК царит общественное согласие, не допускаются проблемы в межэтнической, межконфессиональной сферах, а также в межгосударственных отношениях…

Сергей Жирнов, экс-российский разведчик-нелегал (Париж, Франция):

– Ну да. Госцензура. СССР.

• 296
• 61