Почему казахстанский хоррор «Дәстүр» оказался актуальным и для России?

В российский прокат вышел казахстанский фильм «Дәстүр», который зимой этого года установил в нашей стране абсолютный рекорд по сборам, собрав только за первую неделю больше миллиарда тенге. Для показа в России название картины не стали переводить на русский язык – на афишах написано «Дастур», то есть казахское слово в русской транскрипции.

Тем не менее, в каждой российской рецензии на фильм – и профессиональной, и зрительской – объясняется значение слова «дәстүр». И если большинство авторов пишут просто «традиция», то Мария Ракитина (forbes.ru) добавляет еще одно пояснение: «так надо».

Оставим в стороне «правильность» или «неправильность» такого перевода – в конце концов, главное – не перевод, а значение. А значение в данном случае абсолютно верное: весь этот «хоррор» (ужас), что происходит в фильме «Дәстүр», происходит из-за того, что «так надо».

Напомним сюжет картины. Она начинается совсем не как «ужастик», а скорее как социальная драма: две подруги, Диана и Айгерим, возвращаются домой после школьного выпускного вечера. Вдруг рядом с ними останавливается автомобиль местного «золотого мальчика» Болата: у его отца – большое скотоводческое хозяйство (дело происходит в ауле с говорящим названием «Болашак»). Понятно, что парень избалован донельзя (уже в трейлере мы слышим рассуждения его родителей: «Отправили в город – залез в долги. Устроили на работу – он устроил драку» – «Давай просто женим нашего сына») и привык получать все, что хочет, здесь и сразу. Сейчас он хочет Диану, и, когда девушка отказывается от предложения покататься на его машине, берет ее силой.

Дальше сюжет может рассказать любой казахстанец, даже если он не видел фильм «Дәстүр»: обращение в полицию, крики матери Дианы – «Куда вы смотрели? Вы хоть знаете, что ваш сын сделал с моей дочерью?», бессилие «хорошего полицейского» перед аульными богачами, предложение решить дело «миром», цена вопроса – 10 миллионов тенге и… свадьба. Потому что «так надо». Потому что «ұят болады» – уже все село знает. И вот после этой свадьбы, где гости, опять же, как будто так и надо, желают счастья молодым, когда Диана попадает в дом родителей Болата, начинается обещанный «хоррор».

Обещанный как в «тизере» картины («фильм, завораживающий леденящей атмосферой ужаса, одновременно поднимает важный вопрос сексуализированного насилия»), так и уже в ней самой: «Будь ты проклят! Пусть Аллах никогда не простит тебя!» – кричит Диана Болату.

Ужасы в доме аульных богачей варьируются от почти бытовых: зрителю показывают кошару, где перерезан весь скот, но кто это сделал – человек или зверь, не понятно, и заевшего звука на телевизионном пульте – до нормальных мистических, то есть появления призраков.

Впрочем, как раз «хоррор» в казахстанском фильме, судя по отзывам, не особенно впечатлил россиян (пишут о вторичности самих идей, вспоминая американский «Экзорцизм» – в нашем фильме изгнанием нечистого, понятно, занимается мулла), в отличие от темы, ее решения в картине – и ее решения в нашем обществе. Забегая вперед: когда не живешь в стране и лишь читаешь о ней в Интернете, легко поверить, что у соседей борьба с домашним насилием идет намного успешнее, чем у тебя на родине.

Итак, что пишут российские журналисты и критики?

«Хоррор Куаныша Бейсека «Дастур»… вышел в казахстанский прокат в конце декабря 2023 года. К тому времени в соцсетях уже шел флешмоб с требованием наказать экс-министра нацэкономики Куандыка Бишимбаева, задержанного за убийство своей гражданской жены Салтанат Нукеновой, но до окончания громкого судебного процесса и принятия поправок, криминализирующих семейно-бытовое насилие, оставалось еще несколько месяцев. Фильму, который резонировал с социальной повесткой, был обеспечен кассовый успех — в первую неделю на экранах он заработал рекордные 1 млрд тенге ($2,1 млн). В своем полнометражном режиссерском дебюте модный клипмейкер Куаныш Бейсек обличал коррупцию, чинопочитание и оправдание патриархальной жестокости, поэтому попал в нерв времени». (Forbes.ru)

«Картина затронула болезненные темы коррупции, гендерного насилия и принудительных браков, что вызвало живой отклик у зрителей». (rbc.ru)

Но, пожалуй, самое важное и самое честное написал theblueprint.ru. Тоже напомнив о процессе над Куандыком Бишимбаевым, журналист Мария Кувшинова пишет:

«Насилие редко оправдывается напрямую, но часто отрицается и замалчивается — Россия и Казахстан в этом смысле мало отличаются друг от друга и от других человеческих сообществ. Однако Казахстан на официальном уровне сделал большой шаг для признания проблемы, в то время как в нашей стране аналогичный закон все еще лежит под сукном, несмотря на то, что своя Салтанат в России уже была — Анастасия Ещенко, убитая партнером, доцентом Олегом Соколовым в 2019 году (по странному совпадению она погибла почти в тот же день, что и Нукенова, накануне 9 ноября). Соколов, также длительное время истязавший женщин, получил вдвое меньше, чем Бишимбаев, — 12 с половиной лет».

То есть выход в российский прокат казахстанского «ужастика» дал возможность журналистам говорить о проблемах собственной страны. И не только.

«Процесс Бишимбаева, хорошо известный в России, и всплеск бытового насилия на фоне боевых действий приводят к новому витку полемики о законе, – пишет theblueprint.ru. Об интенсивности этих споров можно судить хотя бы по тому факту, что в июне уполномоченная по правам человека в РФ Татьяна Москалькова предложила вновь обсудить введение ответственности за домашнее насилие (побои в семье были декриминализированы в 2016 году). В этом намерении ее поддержала председательница Комитета Госдумы по вопросам семьи, женщин и детей Нина Останина, однако уже через неделю та же Останина обратилась к участникам Юридического форума в Петербурге с просьбой дать негативную оценку закону, потому что, по ее мнению (и по мнению Российской православной церкви), мы рискуем разрушить институт семьи, называя его источником насилия.

Однако в контексте процесса Бишимбаева противники профилактики домашнего насилия в нашей стране оказываются в двусмысленном положении: дружественная страна, менее урбанизированная, чем Россия, не планирующая вступать в ЕС и не ратифицировавшая Стамбульскую конвенцию Совета Европы о предотвращении домашнего насилия, уже признала проблему и приступила к ее решению, а мы все еще маркируем подобные разговоры как происки иноагентов. Но какими бы причинами ни руководствовались противники закона о домашнем насилии в России и кем бы они ни были, сколько бы времени ни заняло его принятие, в конечном итоге он не может не быть принят, не только потому, что это вопрос гуманизма, — это вопрос сбережения человеческого ресурса, психического и ментального здоровья будущих поколений, а также вопрос современных стандартов городской жизни. Но сколько еще Нукеновых и Ещенко должны погибнуть, прежде чем это случится?».

Мы, живя в Казахстане и понимая, что на самом деле ситуация – даже с принятием «закона Салтанат» – пока не особенно изменилась, можем только присоединиться к этому вопросу. И еще раз поблагодарить авторов казахского «хоррора» за то, что они, да, может, небезупречно, но громко и ясно еще раз заявили об этой, по-прежнему существующей проблеме.

И последнее. В фильме «Дәстүр» зрители и журналисты нашли множество ассоциаций: от имен главных злодеев картины – Нурсултан и Болат – до уже упомянутого названия села – «Болашак». Но есть еще одна, на которую, похоже, пока особо не обращали внимания: один из «хорроров» – это рождение теленка с двумя головами. Если кто забыл – такие двухголовые животные стали появляться в наших степях после взрывов на Семипалатинском полигоне.

Иллюстрация на обложке из открытых источников.