Почему молодые казахстанцы «за» введение религиозного права в стране?

Почему казахстанское общество становится все более религиозным? Сохранит ли наше государство в будущем свой светский характер? Какова суть нового религиозного мировоззрения в эпоху глобализма и перемен? Эти и другие вопросы встают сегодня перед Казахстаном – и первые попытки ответить на них предпринимают ученые.

Предварительные итоги проекта-исследования «Светскость и атеизм в современном Казахстане», осуществленного Центром «Стратегия» при участии Представительства Фонда Розы Люксембург в Центральной Азии, стали темой обсуждения на «круглом столе» в Алматы.

Свои мнения по теме «Результаты исследования по восприятию горожан государственной политики в сфере религии» высказали представители экспертного и академического сообщества, религиоведы, правозащитники, общественные деятели.

Вопросы изменений религиозной ситуации в стране и религиозной идентификации – сложные и многоаспектные, заявили организаторы. Поэтому есть необходимость в проведении открытой дискуссии на уровне экспертного и академического сообщества – для обсуждения современных социальных трендов в отношении религии и оценки состояния нейтральности государства по отношению к ней, а также положения граждан, чьи убеждения отличны от религиозных.

Открывая «круглый стол», известный казахстанский историк, политолог, востоковед Султан Акимбеков напомнил о важности обсуждаемой проблемы. Потому что казахстанское общество сегодня находится «как бы» между религиозностью и светскостью, и еще не определило, какому направлению отдать предпочтение.

Марлис Линке, руководитель представительства Фонда Розы Люксембург в РК, подчеркнула в своем выступлении, что этот проект важен прежде всего для Казахстана, в котором, как и во всех развивающихся молодых государствах, сохраняются потенциальные возможности как для нормального, толерантного и уважительного отношения людей всех религиозных конфессий друг к другу, так и опасности сползания общества в конфронтацию на религиозной основе. Религиозный фактор становится все более важным в отношениях общества и государства, он начинает влиять на политику. И необходимо очень тщательно продумывать оптимальный баланс этих взаимоотношений, чтобы сохранять спокойствие в обществе, не нарушая при этом основных прав людей.

Гульмира Илеуова, президент ОФ «ЦСПИ «Стратегия», представляя исследование, подчеркнула, что неслучайно его объектом стало население городов. Там наиболее высока интенсивность социальных, и в том числе – религиозных взаимоотношений людей, там наиболее остро стоят перед ними вопросы самоидентификации. Исследование проводилось также в разрезе поколений, чтобы выявить различия и сходство в мировоззренческих установках «отцов и детей». Пришлось создать даже свою терминологию, для того чтобы выделить отдельные категории граждан по их отношению к религии, потому что людей, постоянно соблюдающих религиозные обряды, законы и предписания, как среди мусульман, так и среди православных христиан оказалось не так много. Однако доля убежденных атеистов в Казахстане сегодня весьма низка, и составляет около 4 процентов от опрошенных в ходе проекта. Этот факт из сегодняшнего дня в недалеком прошлом почти полностью атеистического советского квази-государства, вообще-то говоря, поразителен, и требует осмысления.

Спикер отметила, что пока презентуется только небольшая часть исследований, остальные данные находятся сегодня в процессе осмысления и обработки, и будут предоставлены позднее.

Ознакомившаяся со всем массивом данных официальный рецензент исследования Елена Бурова, главный научный сотрудник ИФПР КН МОН РК (Института философии, политологии и религиоведения), сказала в своем выступлении, что данный проект очень важен, потому что в Казахстане, к сожалению, совсем не разрабатывается в научном плане социология религии. Практически нет обсуждения в экспертных кругах религиозной ситуации в стране, которая, на ее взгляд, за последние годы развивается наиболее интенсивно. Но этот процесс идет скрытно, и зачастую выпадает из поля зрения управляющих государственных структур. Это ведет к неправильным управленческим решениям, а недооценка мировоззренческих изменений и религиозных предпочтений людей несет новые риски. Особенно с учетом обостряющейся геополитической ситуации и регионального окружения, где политическая ситуация далека от спокойной.

Этот доклад, по ее словам, носит высоконаучный характер, он рассматривает такие сложные, многокомпонентные явления, как религиозные и межрелигиозные отношения, юридические аспекты взаимодействия религиозных конфессий и отдельных людей и государства, политику государства в отношении различных религиозных групп.

«Такой процесс происходит сегодня во всем мире, и в нем существует большое разнообразие подходов – от полного невмешательства государства в религиозную жизнь граждан, до жесткого регламентирования религиозной жизни в других странах» – отметила Елена Бурова. Казахстану требуется найти в этом процессе свой путь, отвечающий его интересам развития и безопасности.

Мади Омаров, менеджер проектов ОФ «ЦСПИ «Стратегия», проводя презентацию результатов исследования по восприятию горожанами государственной политики в сфере религии, рассказал о методологии исследования, формирования фокусных групп и методике опросов людей, с учетом разных факторов. Он отметил, что вопросы взаимоотношения государства и религиозных организаций всегда имели первостепенное значение.

Конституции СССР и Казахской ССР содержали в себе статьи, устанавливающие руководящую и направляющую роль коммунистической партии, то есть утверждали конкретную политическую идеологию в качестве основной и обязательной.

Если в Конституции Казахской ССР 1978 года напрямую упоминался атеизм и право на его пропаганду, то Конституции 1993 и 1995 годов упоминания атеизма не содержат. При этом в обеих Конституциях независимого Казахстана, в отличии от Конституции Казахской ССР 1978 года, закреплен принцип светскости государства.

Однако если Конституция 1993 года содержала пояснение и определение того, что следует понимать под свободой совести, то Конституция 1995 года таких пояснений не содержит, ограничиваясь лишь предоставлением данного права. То же самое касается и законов, регулирующих религиозную сферу.

В настоящий момент принцип светскости зафиксирован как на уровне Конституции, так и на уровне отдельных законов, регулирующих религиозную сферу. Между тем, анализ процесса, связанного с принятием новых редакций Конституций, а также законодательства по вопросам взаимодействия религии и государства, показывает, как постепенно менялись формулировки относительно светскости и свободы.

Закон 2011 года дает лишь право придерживаться любых религиозных или иных убеждений, в том числе и атеистических убеждений, однако отсутствие формулировки, позволяющей не придерживаться никаких убеждений, также ставит вопросы в данной сфере. «В этой связи, – говорится в докладе, – на наш взгляд, казахстанское законодательство по вопросам светскости, свободы совести и права на распространение убеждений должно быть более конкретизировано и нуждается в изменении, чтобы избежать подобных прецедентов в будущем».

Интервьюируемым, к примеру, задавался вопрос: понятна ли для вас политика, которую государство проводит в сфере религиозных отношений? (% от общего числа опрошенных и в возрастном разрезе). Более 70 процентов респондентов ответили, что понятна, но 20 процентам она скорее непонятна, а еще 4,2 процента она непонятна полностью. Похожие, в разбросе 1-4 процента, результаты получились и в возрастном разрезе, различие в ответах молодежи до 30 лет, людей от 31 до 49 лет, и зрелых людей старше 50 лет оказалось незначительным.

А вот при ответе на вопрос, должна ли вся общественная жизнь находиться в религиозных рамках, а суды, законы и образование – основываться на религиозном праве, молодых людей, ответивших «да», оказалось неожиданно в два раза больше, чем людей после 50-ти лет: 7,1 процента против 3,7.

Любопытные данные были получены при ответе респондентов на вопрос: «В целом, вы одобряете или не одобряете политику, которую государство проводит в сфере религиозных отношений?» Причем вопрос задавался людям, разделяемым в их отношении к Богу.

Среди тех, кто полностью убежден, что Бога нет, полное одобрение высказали 16,2 процента. Среди убежденно верующих – 28,3 процента. Больше всех оказалось «положительно колеблющихся» – на дефиницию «Скорее одобряю» ответили «Да» 54,2 процента тех, кто разделяет посыл «Я не знаю, есть Бог или нет, поэтому у меня нет четкой позиции по этому вопросу»; и 49 процентов тех, кто принимает тезис «Я не знаю точно, что Бог существует, но вероятность его существования высокая, поэтому я считаю, что он есть». Словом, агностики разного уровня сегодня «рулят».

Полное неодобрение выразили 16,2 процента условных атеистов, и всего 4,8 процента – убежденно верующих респондентов.

По мнению доктора юридических наук, профессора Эдуарда Мухамеджанова, в Казахстане есть достаточно развитые юридические инструменты, в том числе и статьи Конституции, позволяющие надежно сохранить светский характер государства, при сохранении прав граждан на свободу совести и вероисповедания. Последние должны осуществляться свободно, но не нарушать права граждан иных мировоззренческих установок. И государство обязано следить за этим, как и за тем, чтобы религиозные взгляды и действия не носили экстремистской направленности, не угрожали безопасности людей и государства. «Советское общество не было полностью атеистическим, мы выдавали желаемое за действительное. Чтобы стать атеистом, нужно было хорошо знать религию, а таких специалистов в советском обществе были единицы. Таким образом, в то время в мировоззрение людей внедрялась так называемая «гражданская религия». И эта ситуация перешла и в сегодняшний Казахстан» – заявил профессор.

Принявший участие в обсуждении Евгений Жовтис,директор Казахстанского международного бюро по правам человека и соблюдению законности, сказал, что центральной проблемой является сохранение светского характера государства и соблюдение прав граждан Казахстана. Согласно общепринятым международным юридическим документам, свобода совести – это не коллективное, а индивидуальное право. А казахстанское законодательство это право предоставляет группе. Это серьезна проблема нашего законодательства.

Далее спикер углубился в анализ юридических понятий, таких как свобода совести, религии и убеждений, подчеркнув, что религия и убеждения – это разные вещи. И здесь государству важно обеспечивать нейтральность по отношению к тому, какие убеждения человек разделяет. А вот внешние появления этих убеждений, действия на их основе, должны государством отслеживаться и каким-то образом ограничиваться, если эти самые действия несут угрозу миру и безопасности общества и государства. «Одна из главных проблем – это соотношение между светским характером государства и правом на свободу убеждений и религии. Потому что, к примеру, ношение женщиной хиджаба – это часть религиозной самоидентификации. Но где кончается ее право на демонстрацию своего самовыражения и начинаются права государства на сохранение его светского характера?» – задал вопрос спикер. А такие или похожие ситуации возникают каждый день. И государства, каждое по-разному, оставляют небольшие дискриминационные моменты в отношении некоторых групп верующих, с тем, чтобы сохранить базовые, основные права людей на свободу религии и убеждений. И Казахстану нужно нащупывать в этом вопросе свой путь, с учетом всех факторов. По его мнению, в законодательстве Казахстана должна присутствовать международная признанная система дискриминации, то есть каких-то ограничений. Пока в нашем законодательстве такого понятия, как «дискриминация», нет вообще.

В завершение «круглого стола» его участники высказали мнение, что обсуждение этих острых вопросов было очень полезным.

Изображение из свободного доступа, в авторской обработке

• 130
• 75