Правда о том, как монополисты сами себе утверждают коммунальные тарифы

На модернизацию энергетического и коммунального секторов выделены беспрецедентные 13,5 трлн тенге. Но от них будет мало пользы, если монополисты по-прежнему будут контролировать процесс установления тарифов, – считает Сергей Агафонов, председатель ОЮЛ «Казахстанская ассоциация энергоремонтных, проектных, инжиниринговых компаний и производителей энергетического оборудования».

– Сергей, вы считаете, что упущения или противоречия в тарифной политике в сфере ЖКХ будут преградой в реализации Нацпроекта. Можете пояснить, какие процессы требуют изменений?

– Я бы отметил два наиболее важных моменты, которые требуют доработки. В частности, действующая система тарифообразования в сфере субъектов естественных монополий (СЕМ) – это серьезный барьер для Нацпроекта. Существующее уже пару десятилетий смещение «центра прибыли» на отдельные статьи тарифной сметы, прежде всего – ремонты и сопутствующее этому приобретение товаров и услуг, не стимулирует СЕМ снижать объемы самих ремонтов. Соответственно, существенное снижение износа инфраструктуры также не в интересах монополистов.

Отчасти, это подтверждается повесткой, продвигаемой сейчас самими монополистами, к которым, в условиях дефицита электроэнергии, можно отнести и энергопроизводящие организации тоже. Например, особенно монополистов тревожит потенциальный рост такой статьи тарифной сметы как «экологические платежи». Почему? Ответ простой: рост любой статьи, на которой они не зарабатывают, через своих аффилированных посредников, им не выгоден. Более того, в условиях так или иначе существующего сдерживания тарифов, рост таких статей – прямая угроза тем статьям тарифной сметы, на которых монополисты зарабатывают. А кто захочет терять прибыль, тем более неофициальную?

Поэтому системе тарифообразования в сфере СЕМ и предельным тарифам энергопроиводящих организаций нужна реформа, прямо сейчас, одновременно со стартом Нацпроекта.

Второе, на чем я хотел бы заострить внимание – это повышение энергоэффективности в рамках Нацпроекта. Вместо конкретных индикаторов, открывающих возможности для казахстанских товаропроизводителей и снижающих энергоемкость национальной экономики, в Нацпроекте все ограничивается декларациями о повышении энергоэффективности. Мы говорим: «в Китае ни одна ТЭЦ не вводится в эксплуатацию без схемы трансформации сбросного тепла», а в Нацпроекте нет даже упоминания о «тепловых насосах».

– Вы обратились к минэнерго с просьбой дать независимым экспертам доступ к цифровому сервису по утверждению предельных тарифов для энергопроизводящих организаций. Сейчас тарифы принимаются без участия независимых экспертов?

– У нас в электроэнергетике одним из наиболее критикуемых за непрозрачность является действующий процесс утверждения предельных тарифов на электроэнергию для энергопроизводящих организаций – это самый настоящий «черный ящик», в который никто не может заглянуть. Поэтому, мы очень позитивно принимаем информацию о том, что министерство энергетики ввело в опытную эксплуатацию соответствующий цифровой сервис для утверждения этих тарифов

Вместе с тем, сама по себе цифровизация не сделает процесс утверждения тарифов прозрачным, если к нему не подключены общественные организации и независимые эксперты. Надеюсь, что это получится, хотя предвижу сумасшедшее давление на министерство. Очень многим не хотят, чтобы эти сметы стали достоянием общественности.

В целом, в сфере естественных монополий и тарифной политики нужны серьезные перемены. Дело в том, что снятие в 2017 году запрета на осуществление нерегулируемой деятельности монополистов стало своеобразным триггером неконтролируемого процесса дробления и выведения отдельных работ из состава регулируемых услуг. Например, анализ показал, что 130 наших СЕМ придумали себе более 750 видов нерегулируемых услуг.

В сфере теплоснабжения это опрессовка, подключение, отключение, ремонт, техобслуживание, установка приборов тепла, пломбировка и прочее; в водоснабжении подключение, установка, техобслуживание, опломбировка и прочее; в сфере передачи электроэнергии подключение, отключение, техобслуживание, установка приборов учета, пломбировка и прочее; для товарного газа подключение, отключение, приемка, опломбирование, техобслуживание и прочее.

Почему я говорю «придумали»? Отсутствие контроля за процессами дробления и ценообразования привело к многочисленным жалобам потребителей и фактам завышения стоимости работ.

Думаю, нет необходимости уточнять, что СЕМ в эту прибыльную сферу никого не пускает, кроме «своих».

Но и это еще не все. Лично для меня самое, наверное, негативное заключается в наличии своего рода договоренности между монополистами и регулятором, в лице Комитета по регулированию естественных монополий (КРЕМ) – все, что мы вам недодаем в регулируемом тарифе, компенсируйте за счет своей нерегулируемой деятельности.

– То есть, за счет деятельности, за которую КРЕМ не отвечает?

– Да, и при этом «перекладывание» расходов из регулируемого тарифа монополистов в их нерегулируемую деятельность полностью соответствует цели КРЕМ по сдерживанию официальной инфляции. Но потребителям от этого никак не легче. Отсюда и возникает ощущение, что официальная инфляция – это один показатель, а интенсивность, c которой у потребителей «вымогают» деньги различные компании, аффилированные с нашими монополистами – это совсем иная реальность.

Сейчас в парламенте идет обсуждение полномочий Агентства по защите и развитию конкуренции (АЗРК). Агентство просит мажилис расширить его полномочия для проведения анализа товарных рынков на предмет их отнесения к общественно-значимым или регулируемым видам услуг в рамках законодательства о естественных монополиях. Большинство депутатов, я надеюсь, на стороне потребителей. Но идет мощное сопротивление этому со стороны КРЕМ и монополистов.

Кстати, для меня тот факт, что КРЕМ и монополисты очень часто по наиболее чувствительным темам выступают «одним фронтом» – четкий показатель коррумпированности всей системы регулирования СЕМ.

Этим, к слову, объясняется и срыв указа президента о либерализации экономики. Для этого необходимо перенять опыт стран ОЭСР, передавших, в той или иной степени, реализацию отраслевой и тарифной политики независимым регуляторам из числа участников рынков и экспертов.

К примеру, у нас есть такая общественная организация, предусмотренная Законом «Об электроэнергетике» – Совет рынка, который консультирует минэнерго по различным отраслевым аспектам. Но он – полная противоположность антимонопольным стандартам ОЭСР. Во-первых, он контролируется энергопроизводящими организациями, проверяет обоснованность их инвестиционных программ, а также выдает ТЭЦ заключения по технологического минимуму для приоритетной продажи электроэнергии Единому закупщику. То есть монополистам отдали возможность контролировать и утверждать тарифы самим себе. Представляете уровень конфликта интересов?! Недавно Общественный совет минэнерго обратил внимание на выдачу этих заключений Советом рынка и попросил привлекать его (Общественный совет) к этому процессу.

Я думаю, в Совете рынка необходимо в миниатюре повторить «комитетную» структуру, принятую в нашем мажилисе, когда разные мнения сначала через голосование «шлифуются» и «уравновешиваются» внутри соответствующих комитетов, а потом уже выносятся на голосование на «большую площадку» мажилиса.

Применительно к Совету рынка необходимо повторить тот же самый порядок и закрепить это законодательно. Вот тогда его решения будут приниматься не в интересах узкой группы лиц, а потребителей, для кого мы, энергетики, и работаем. Просто давно забыли про это.

P.S. Ранее уже публиковали материалы, в которых эксперты призывают обратить внимание на те или иные упущения в Нацпроекте по ЖКХ. Большинство специалистов считает, что его реализация окончится лишь освоением тех 14 трлн тенге, благодаря чему в Казахстане вырастут тарифы на все виды услуг энергетики и ЖКХ, но инфраструктура не будет обновлена необходимым образом, а деньги, выделенные по программе «Тариф в обмен на инвестиции» просто будут разворованы. При этом никакой пользы Нацпроект не принесет и отечественной промышленности, поскольку иностранные компании не видят смысла открывать производство в Казахстане, так как нет стратегического плана, как дальше будет развиваться отрасль после завершения проекта.