Правительство сорвало указ президента о либерализации экономики

Все последние годы мы говорили, что реформы никому не нужны до тех пор, пока это позволяют цены на нефть. Но вот цены опять начали расти, а значит, реформы вновь будут отложены. Более того, все забыли о президентском указе о либерализации экономики. Между тем, рост ВВП, которым козыряет правительство, неустойчивый и не эффективный. Об этом exclusive.kz поговорил с Муратом Темирхановым, экономистом-финансистом.

– Вы всегда говорили, что начало реформ зависит от цен на нефть. Но правительство считает, что у нас все хорошо, высокие темпы экономического роста, инфляция под контролем и так далее. В чем проблема, если формально все наши макропоказатели, в общем-то, в целом выглядят неплохо?

– У меня тоже была надежда, что снижение цен на нефть до 60 долларов за баррель станет для нашего правительства толчком для реформ. Но пока об этом говорить не приходится. А тем временем нарастают последствия фундаментальной проблемы нашей экономики – зависимость от экспорта нефти, металлов и зерна. То есть мы зависим от сырья на 85%.

Но если раньше мы видели хотя бы попытки перехода к индустриально-инновационному развитию и диверсификации, переработке сельхозпродукции, то теперь окончательно закрепилась модель экономики на стероидах, то есть – субсидиях. И о ее неэффективности говорит тот факт, что всего 5% экспорта является конкурентоспособным.

 А ведь потрачены колоссальные деньги. И главная ошибка – мы не анализируем, почему так ничего и не изменилось. Более того, мы продолжаем делать те же самые ошибки – здесь чуть-чуть подкрутим, этим субсидии увеличим, займем денег. Но денег в бюджете нет и это самый большой вопрос.

– Но мы нашли самый простой способ – разработали новый Налоговый кодекс, который окончательно закрепляет сырьевой характер нашей экономики. Согласны ли вы с этим?

– Начнем с собственного производства. Во-первых, чтобы его развивать, надо определиться, что это такое. Когда мы говорим про импортозамещение, то почему-то считаем, что даже если наша продукция будет дороже и хуже зарубежных аналогов, мы должны создать ей тепличные условия: поставить таможенные барьеры, дать налоговые льготы и субсидии. Вот почему все эти госпрограммы проваливаются. Смысл же должен быть ровно противоположным – создавать конкурентоспособную экспортную продукцию, а значит, бороться и за цену, и за качество. Мы же, за редчайшим исключением, производим продукцию, которая без поддержки тут же обанкротится не то, что за рубежом, а даже внутри страны.

Политика взращивания иждивенцев крайне вредна. Но именно это следствие командно-административной системы управления.

– К сожалению, вы правы. В прошлом году объем господдержки МСБ, составил 2 триллиона тенге, но при этом количество предприятий, между которыми они были распределены – всего 1,5% от общего количества МСБ. А если копнуть глубже, то это одни и те же предприятия, львиная доля которых неэффективна. Но это, в том числе, вопрос фискальных реформ и контроля инфляции, которые отражают противоположные позиции правительства и Нацбанка.

– Инфляция у нас на конец прошлого года составляла 8,6% и это не хороший показатель, но и не смертельный. Но уже в начале 2025 года Нацбанк сделал свой раунд, подняв базовую ставку. Инфляция еще более ускорилась и тому есть две большие причины. Не знаю, по чьей глупости, за этот период курс поднялся с 450 до 530 тенге за доллар. Это первое. А поскольку мы импортозависимая страна, все подорожало.

Вторая, еще одна большая ошибка, которая не решается до сих пор в правительстве – износ инфраструктуры от 50 до 70%. Зимой перед нами замаячил даже энергетический кризис. А ведь достаточно просто было прогнозировать рост потребления электроэнергии 5-10 лет назад и подготовить комплексные меры. Но даже зима для нас всегда неожиданность… Поэтому пошли по самому простому пути – подняли тарифы на 20−25% и даже выше. И это имело мультипликативный эффект, который тоже поднял инфляцию.

В довершение к этому параллельно правительство объявило, что оно раздаст бизнесу 8 триллионов льготных кредитов. Во-первых, непонятно откуда они их возьмут, а даже если возьмут, это будет долг государства и его надо будет отдавать. То есть если Насбанк пытается ограничить финансирование экономики, то правительство его ускоряет. И это прямой конфликт в экономическом управлении, хотя уже несколько лет глава государства говорит о координации между фискальной и монетарной политикой, между денежно-кредитной политикой Нацбанка и налогово-бюджетной правительства правительством. К Нацбанку у меня претензий нет, но в налогово-бюджетной сфере, честно говоря, ничего не происходит положительного.

Что касается Налогового кодекса, то налоги поднимать надо, но как это было сделано – трудно объяснить. Налоги подняли, а льготы только выросли.

И наконец, правительство говорит, что у нас нет бюджетного кризиса. Но в прошлом году нефть стоила 81 доллара и это очень хорошая цена, при которой поступления в Нацфонд должны были быть гораздо больше, чем изъятия из него. Но сейчас доходы будут падать, а изъятия, судя по всему, будут расти. И это будет уже совсем другая история.

– В последнее время из открытого доступа куда-то исчезли НПА, госпрограммы и другие документы. Насколько полную информацию вы получаете о том, что происходит как экономист?

– Это так. Раньше были отличные нововведения, все проекты обсуждались открыто. Например, я публично спорил насчет минимальных резервных требований Нацбанка, потому что я считал это очень негативным подходом. Сейчас действительно многие НПА могу получить только окольными путями. То же самое можно сказать о госпрограммах, а по Нацфонду до сих пор не опубликован отчет за 2024 год.

Уже не говоря о том, что нет информации, например, о том, на какие цели выдаются облигационные займы с Нацфонда «Самрук– Казына» на сумму 238 миллиардов тенге. Кто и почему принимал эти решения? В конце концов, такие решения должны проходить через парламент. И в целом ситуация с прозрачностью становится все хуже.

– В начале года Токаев обнародовал Указ о либерализации экономики. Прежде всего это предполагает снижение доли государства. Вы видите признаки, что президентский указ исполняется?

– Государство должно выходить из всех секторов, оно должно прекращать регулировать цены. Например, Казмунайгаз, казалось бы наша гордость, приватизировали всего 3%. Это просто фикция, а приватизация. Это не улучшило ни корпоративное управление, не убрало их субсидирование внутренних цен на бензин. Эту систему нужно ломать. В Канаде и Америке это частные компании и никто по этому поводу не бьет тревогу.

Когда вышел Указ о либерализации, я был в положительном шоке. Но не надолго. Обычно после этого правительство составляет план по его исполнению, но пока тишина. Наоборот, госсобственность только увеличивается. Никто не понимает, насколько важен был этот указ. Пусть это был бы первый шаг, пусть неполноценный. Но мы даже не шагнули, ногу подняли и тут же два шага назад сделали.

– Правительство говорит о росте ВВП и о том, что оснований для беспокойства нет. Насколько этот рост качественный, насколько он устойчивый?

– Я думаю, он не качественный и не устойчивый. 6% – это очень резкое ускорение. В прошлые годы этот показатель составлял 4,8%. Аналогичный рост был только в 2013 году, когда были заоблачные цены на нефть, развивались Кашаган, Тенгиз, Карачаганак, громадные инвестиции шли в экономику.

6% – на мой взгляд, это рост временный, некачественный и он не будет устойчив. Он вызван ростом добычи нефти. Но мы уже сейчас, начиная с февраля, достигли максимума на Тенгизе и скоро эффект от роста производства нефти на Тенгизе закончится. Не будет уже и таких инвестиций в Карачаганах и Кашаган, а значит, в ближайшие 5−10 лет мы не сможем нарастить добычу.

Вторая причина – это низкая база прошлого года, когда был большой спад. Самое интересное – это инвестиции в основной капитал. В прошлом году в мае было сокращение 6,5%. Поэтому сейчас, когда говорят, что инвестиции в основной капитал выросли на 18%, реальный рост очень умеренный за счет низких показателей прошлого года. И к концу они опять окажутся на низком уровне.

Еще одна очень большая проблема – поступления в Нацфонд. Всего до 2024 года туда перечисляли деньги 204 компании. Потом, судя по всему, в прошлом году решили, что 180 маленьких компаний, которых сравнительно немного, могут теперь уже не в Нацфонд делать свои перечисления, а в бюджет. То есть, вместо того, чтобы увеличить трансферты, принято решение их снизить. То есть сейчас вместо 204 компаний остались всего 24 компании.

Следующий год будет сложным. Например, если нефть станет меньше 80 или даже 70 долларов, а добыча уже не будет расти в следующем году, это негативно повлияет на бюджет.

Налоги поднимут, а значит экономическая активность тоже немного снизится, уменьшится рост. Думаю, в ближайшие годы рост упадет до 3,5−4%. Эти прогнозы подтверждает и МВФ, и Всемирный Банк, и наши аналитики.