«Преступление» Халела Досмухамедова – вера в будущее своего народа

Халел Досмухамедов (1883-1939) родился на зимовке Тайсойган Гурьевской области. В семье было 10 детей, из которых Халел был третьим. В 1894 году он окончил начальную школу и поступил в подготовительный класс Уральского казачьего реального училища. Он овладел русским языком и переходил из класса в класс, будучи первым учеником. В 1903 году Халел поступил в Санкт-Петербургскую императорскую военно-медицинскую академию. Он попал в столицу накануне революции, когда политическая жизнь страны пришла в движение.

Позже он будет вспоминать об этой поре: «Попал в студенческий водоворот, жадно взялся за свое политическо-просветительское образование, знакомился с программами и требованиями различных политических партий… Ни одна из программ политических партий не удовлетворяла меня, а также других казахов-студентов. Социал-демократы говорили только о рабочих, социалисты-революционеры – о крестьянстве и глухо о местных автономиях, кадеты – о величии русского народа, но ни словом о других народах, а правые только травили инородцев. Не забудутся слова Милюкова, сказанные в одном из его докладов. Он сказал, что царское правительство эксплуатирует инородцев грубо и с цинизмом» [55; 410].

Халел много думал о судьбе своего народа, видел причины его несчастий, искал пути решения его проблем, мечтал о его светлом будущем. Одно из писем, написанное Халелом в годы студенчества, позволяет судить о его взглядах на положение казахского народа. В письме из Санкт-Петербурга от 7 октября 1904 года, адресованном другу Губайдулле Бердиеву, студенту Казанского ветеринарного института, Халел пишет: «После долгой городской душной жизни степь произвела на меня чарующее впечатление. Вид знакомых кибиток, приезд в свой дорогой аул, встреча родных, почтение посторонних – все это производит неотразимое впечатление и свидетельствует о превосходстве степняков над цивилизованными. Когда подумаешь, что кроме тебя, десятки или даже сотни киргизов получают высшее образование, то приходишь к всяческим мыслям, что и этот народ способен к труду, к прогрессу, что и он, может быть, когда-нибудь займет в мировом господстве одно из почетных мест, что и он может сделаться второй Японией, … неизбежно бороться и побороть своего душителя, самодержавного как вулкан, который не мог справиться с внутренними подземными силами и выливает свою лаву на ни в чем не повинных жителей окрестностей. Так теснят и давят наш бессильный и пока невежественный народ, отнимают у них земли, добытые кровью… Раздают их крестьянам, новым культуртрегатам нашего народа. Культуртрегаты (…) – страшно сказать, это слово про крестьян, населенных теперь в нашу степь «культивировать» ее. Они ее культивируют, распространяя табак, водку, обман, воровство, разврат и нищету, плодом чего явится вымирание целого народа в непосильной борьбе за существование. … Досадно, что все это видя, сам ничего не можешь сделать. Мы все любим идеализировать, что будем помогать народу, но когда. Да, брат, все это очень волнует сердца» [47; 119-120].

Через год после этого горького письма Х. Досмухамедов участвует в организации съезда, который состоялся в декабре 1905 года в Уральске. На нем представители пяти областей создали Казахскую Конституционно-демократическую партию. Халел Досмухамедов был избран членом Центрального комитета ККДП. В съезде приняли участие многие будущие алашордынцы: А. Букейханов, А. Байтурсынов, М. Дулатов, А. Беремжанов, Ш. Кошегулов, М. Тынышпаев и другие. Программа партии была напечатана 25 декабря в уральской газете «Пикир». Партия планировала сосредоточиться на решении следующих проблем: «Земля и водные ресурсы казахов должны считаться их общинной собственностью с отменой законов о принадлежности их государству и переселенцам. До решения Думой вопроса предлагалось приостановить переселение … Другое требование сторонников ККДП касалось введения земства на основе всеобщего, равного, прямого и тайного голосования. Предлагалось также учредить общенациональный орган для обсуждения «общекиргизских вопросов, изъятых из ведения Государственной Думы». Единодушным было требование скорейшего упразднения крестьянских начальников, с введением которого «бюрократический режим и русификаторская политика среди киргизов достигла своего апогея, произвол стал господствовать везде и всюду». Предлагалось реорганизовать народный суд на основе реформы 1864 года и отделить административное управление казахским населением Уральской области от местного казачества, а также освободить религию «от административной опеки»… [15; 11-12]. После съезда в числе других агитаторов Халел Досмухамедов вместе с Г. Бердиевым отправился в отдаленные аулы для разъяснения Манифеста Николая II «Об усовершенствовании государственного порядка» и необходимости представительства казахов в образованной Государственной Думе, а также программы партии кадетов. В Гурьевском уезде они были арестованы, а оргкомитет партии получил предупреждение о том, что с учетом их политической активности власть в ответ может ввести военное положение, как уже было сделано 6 января 1906 года в Акмолинской и Семипалатинской областях. Обоим студентам был наложен запрет на занятие политической работой.

Халел Досмухамедов продолжил обучение и после окончания в 1909 году военно-медицинской академии поступил на службу младшим военным медиком в Пермской губернии, затем служил в 1-м Туркестанском, 2-м Уральском казахско-русском стрелковом батальоне. В 1913 году Х. Досмухамедов обратился с просьбой освободить его от военной службы, чтобы работать гражданским врачом. Его прошение было принято. Время выпало сложное: войны, революции, голод, разруха сопровождались эпидемиями. С 1913 по 1920 годы в периоды эпидемий Х. Досмухамедов работал с больными чумой. Свои многолетние наблюдения он изложил в книге «Как бороться с чумой среди киргизского народа» (1916), подробно описав методы борьбы с чумой и ее профилактики. Он печатался на страницах газет «Казах», «Урал», «Факир», публикуя на казахском и русском языках статьи об инфекционных заболеваниях, описывая признаки разных болезней, методы лечения, профилактические меры. Х. Досмухамедов в 1917 году был участником Всероссийского съезда мусульман (Москва), а на Втором Всеказахском съезде был избран членом правительства Алаш-Орды. 11 сентября 1918 года в Уфе состоялось совещание Алаш-Орды по вопросу организации местного управления на территории Алаш и образования западного отделения Алаш-Орды. На заседании председательствовал А. Байтурсынов. Из членов правительства присутствовали В. Таначев, Х. Досмухамедов, Ж. Досмухамедов, А. Беремжанов, А. Ермеков, М. Тынышпаев. Причинами создания западного отделения были военные события на территории Казахстана, которые грозили разрезать Степь по линии самарско-ташкентской железной дороги, что усложняло бы оперативную связь. В этих условиях становилось проблематичным управление из одного центра.

Учитывая постоянно меняющуюся ситуацию на фронтах гражданской войны, назрела необходимость принятия оперативных решений, А. Букейханов согласился с потребностью учреждения Западного отделения Алаш-Орды. Кроме этого, на уфимском совещании были приняты решения о том, что «4) Областные уездные комиссары назначаются Алаш-Ордой и временно пользуются всеми правами, предоставленными им законами временного правительства 1917 года. 5) В виду военного времени и слабого развития путей сообщения для фактического управления западной частью автономии Алаш, в которую входят Букеевская орда, Уильский оляят, Мангышлакский у. Закаспийской области, Актубинский и Иргизский уезды Тургайской области, образуются отделения Алаш-Орды. … 7) Отделения Алаш-Орды в отношении местных земских и городских самоуправлений пользуются правами Алаш-Орды. … 9) При наступлении чрезвычайных обстоятельств и перерыва отношений с Алаш-Ордой, отделение пользуется всеми правами Алаш-Орды» [10; 96-97]. В 1918 году, наряду с другими представителями казахской стороны Халел Досмухамедов участвовал в переговорах с В. И. Лениным, в рамках которых обсуждался вопрос о казахской автономии. В марте 1918 года из Москвы Халел и Жаханша Досмухамедовы отправили телеграмму Х. Габбасову в Семипалатинск следующего содержания: «1. Советское правительство распорядилось по всем областям об освобождении всех казахских деятелей. 2. Советское правительство обещает в ближайшее время дать ответ на поставленные «Алаш-Ордой» условия. 3. При Советском правительстве решено открыть комиссариат, а состав этого комиссариата выбирает и посылает сама «Алаш-Орда»…» [56; 94].

До принятия условий было еще далеко, впереди была гражданская война. Однако после переговоров с разными центрами власти Алаш-Орда пришла к признанию советской власти. Постановлением Военно-революционного комитета по управлению Киргизским краем 5 марта 1920 года Западное отделение правительства Алаш-Орда было ликвидировано вследствие переговоров об их переходе на сторону советской власти. Было решено, что «в связи с обстоятельствами и временном переходе их на сторону Советской власти, и принимая во внимание, что многие из ответственных работников зап. отд. Алаш-Орды действовали в Уральской области в союзе с уральскими казаками и другими защитниками буржуазного строя и потому, несмотря на амнистию, пребывание их на киргизской территории и в дальнейшем может вредно отразиться в деле проведения в жизнь киргиз советского строительства на местах», «ответственных руководителей западного отдела национального правительства Алаш-Орды впредь до более прочного устройства Советской власти в Киркрае изолировать от киргизских трудовых масс» [47; 149]. В числе названных лиц были Халел и Жаханша Досмухамедовы, Иса Кашкинбаев, Карим Джаленов и Беркингали Атшыбаев. Их отправили в Москву, сохранив личную неприкосновенность и амнистию за прежнюю политическую деятельность.

С июня 1920 года Халелу Досмухамедову было дано разрешение читать лекции по анатомии, физиологии, гигиене в Казахском педагогическом институте в Ташкенте. Там он не только преподавал, но и был заместителем ректора и руководил хозяйственной частью. Более того, Халел Досмухамедов занимался вопросами образования в качестве председателя Комиссии образования при комиссариате народного просвещения Республики Туркестан, был членом коллегии Туркестанского народного комиссариата здравоохранения, а также членом Казахской государственной издательской коллегии.

В результате этой обширной деятельности была создана новая система национальной школы, написаны и опубликованы учебники «Табиғаттану», «Жануарлар» (1922), «Сингармонизм в қазақском языке» (1923), «Оқушылардың денсаулығын сақтау» (1925), «Зоология» (1926), «Адамның тән тірлігі» (1927). Халел Досмухамедов перевел работы Ю. Вагнера «Рассказы о том, как устроено и работает наше тело», «Рассказы о том, как живут, устроены растения». Создавая книги, Х. Досмухамедов разрабатывал научную терминологию на қазақском языке.

Он был председателем правления общества развития культуры «Талап». Собирал материалы о литературе, истории казахского народа. Им изданы сборники сборники «Қазақ-қырғыз тілдеріндегі сингармонизм заңы» (1924), «Шернияз шешен» (1925), «Исатай-Махамбет» (1925), «Алаш не сөз», «Кенесары-Наурызбай» Нысанбая-жырау (1923). Значительная часть его наследия была утеряна, конфискована в годы репрессий, запрещена.

Халел Досмухамедов разрабатывал вопросы этнопедагогики и этнопсихологии, заложив теоретические основы отечественной педагогики. Он разработал теорию о национальном характере, утверждал, что фольклор отражает национальный характер и нравственные ценности, приводил в пример айтыс как выражение многих черт характера народа. Он видел в фольклоре источник воспитания, художественное отражение духовности и морали народа. Х. Досмухамедов был убежден, что существование этноса, его дальнейшее развитие напрямую связано с языком, зависит от владения языком подрастающих поколений. Словно предвидя, какая сложная судьба предстоит казахскому языку в ХХ веке, он написал слова, звучащие как предостережение: «Язык – душа народа», «Не знающий языка народ не может быть назван народом», «Потерявший язык народ потеряет и себя», «У народа, стремящегося к культуре, обогащается язык». Позже на допросе в ответ на обвинение в национализме и в создании «националистической литературы» он скажет: «Большое внимание я уделял выпуску книг на казахском языке. … Мы перевели и опубликовали учебники, которые ранее в Туркестане не издавались. Выпустили учебники по предметам зоологии, природоведению, физиологии человека. И сейчас по этим учебникам люди учатся. Они составлены по советским учебным программам, для советских школ, изданы после экспертизы специалистов. Вместе с этим подготовили и издали трехтомник устного народного творчества казахов. … Я подготовил и издал несколько книг по устному народному творчеству. … Когда я в Ташкенте работал на ниве культуры и литературы, в свет вышло более двадцати пяти книг на казахском языке. После моего ухода не было издано ни одной книги. Все эти книги написаны националистами, они же и переводили. Эти учебные пособия имеют отношение к нашим программам, к судьбе казахов, поднимают непосредственные проблемы (сколько у нас проживает коренного населения, проблемы земли и другие близкие к ним проблемы), объясняются простым людям» [55; 419-420].

В 1929 году Х. Досмухамедов был утверждён профессором, затем назначен проректором Казахского педагогического института в Алма-Ате. Поработал он там совсем недолго. 15 сентября 1930 года он был арестован. В рамках большого дела о казахских националистах, начатого против бывших алашордынцев и других общественных деятелей, просветителей, ученых, писателей, журналистов. «В обвинительной записке, кроме участия в подпольных контрреволюционных организациях 1921-1922 гг., установления связи с З. Валидовым, с басмачеством, назывались и такие обвинения, как деятельность, направленная на искажение и срыв советских кампаний и мероприятий в Казахстане по землеустройству, конфискации байского имущества, коллективизации хозяйств и по скотомясозаготовкам и стремление к использованию с этой целью руководящих работников советского аппарата, подготовка вооруженного восстания против Советской власти с целью ее свержения» [67; 346]. Следствие длилось почти полтора года. Половина арестованных была освобождена за недоказанностью вины. Дела остальных из Москвы были переданы ОГПУ Казахстана. Здесь же постановлением «тройки» от 20 апреля 1932 года 15 человек были приговорены к заключению в лагерь сроком на 5 лет. Затем концлагерь был заменен ссылкой в Центральную Черноземную область сроком на те же 5 лет. Это решение касалось братьев Досмухамедовых, М. Тынышпаева, Ж. Акбаева, К. Кеменгерова, Ж. Кудерина и др. Смягчение приговора было связано с тем, что коллегия ОГПУ СССР обнаружила отсутствие достаточных доказательств предъявленных обвинений, а именно о руководящей роли обвиняемых в политическом бандитизме, связях с центральной контрреволюционной организацией и бандитскими отрядами. Нарушения были столь очевидны, что центральное управление не могло дать свое согласие на вынесенный в Казахстане приговор.

Однако Голощёкин и ПП ОГПУ Казахстана не были намерены отпускать алашордынцев на свободу. Их аргументы были откровенны и циничны. В телеграмме от 4 апреля 1932 года, подписанной Каруцким, Фельдманом, Мироновым на имя заместителя председателя ОГПУ Союза Акулова говорится: «Производство доследования по делу националистов реальных результатов не принесет. Освобождение их на свободу активизирует к.-р. националистический элемент, поднимет новую волну нападок на Краевое руководство и органы ОГПУ. Исходя из этого и политической обстановки края в данное время, просим санкцию рассмотреть дело на выездной Сессии Коллегии ОГПУ с целью высылки обвиняемых на разные сроки из пределов Казахстана» [67; 348]. Москва уступила, и Выездная сессия Коллегии ОГПУ в составе Сольца, Фельдмана и Голощёкина, оставляет в силе вышеизложенное постановление Тройки при ПП ОГПУ в Казахстане… Голощёкин добивался идеологического разоружения лидеров всего освободительного движения… [67; 348-350].

Таким образом, в апреле 1932 года X. Досмухамедов решением тройки ПП ОГПУ по Казахстану был осужден по ст. 58-10, 58-11. Он не признал себя виновным. Отправлен в ссылку сроком на 5 лет в Воронеж. В ссылке он работал заведующим отделом Воронежского института гигиены и социального здравоохранения. Живя в сырой, тесной квартире, много работая, X. Досмухамедов заболел туберкулезом. На его иждивении были жена и трое детей. После завершения ссылки он не стал возвращаться в Казахстан, понимая, что там его не оставят в покое. Устроился работать заместителем заведующего амбулатории.

26 июля 1938 года Халел Досмухамедов был вновь арестован. 24 апреля 1939 года в Алма-Ате приговорён военным трибуналом к расстрелу. Приговор не был исполнен, осужденный умер в тюремной больнице Алма-Аты. Решением Верховного суда КазССР 22 января 1958 года Халел Досмухамедов был реабилитирован за отсутствием в его действиях состава преступления.

• 106
• 82