Когда структурные ограничения сужают возможности

Эксперты разного уровня все чаще приходят к радикальному выводу об экономической и научной победе Китая над западным миром. Но такой вывод является не только слишком поспешным, но и маловероятным в обозримом будущем, если в Китае сохранится существующая институциональная структура. 

Почему существующая институциональная структура не позволит Китаю выиграть экономическую и научную конкуренцию с Западом? Во-первых, здесь надо уточнить, что,если вопрос стоит о противостоянии двух систем, то против Китая не только страны Запада, но и такие Юго-Восточные государства, как Япония, Южная Корея, Тайвань и Сингапур. Сюда надо добавить и Израиль, одну из самых технологически развитых стран мира. И их совокупный экономический и особенно научный потенциал пока недосягаем для Поднебесной даже при всех ее впечатляющих достижениях за последние десятилетия. Во-вторых, Китай пока уступает в общем объеме экономики и научных достижениях не только сборной развитых стран. Он уступает пока еще и отдельно США. 

Но главная проблема Китая не в том, что он уступает в объеме производства и научных открытий. Дело в том, что он основан на немного видоизмененной версии традиционно-иерархической институциональной системы, которая в разных версиях существует с момента зарождения человечества. Ее главная особенность – господство института власти в сочетании с монопольной религией или идеологией. 

Традиционно-иерархическая институциональная система отличается высокой степенью устойчивости, но плохо способствует современному развитию. В исторический период, когда появилась ее альтернатива в виде полицентрической институциональной системы, иерархическая система организации общества стала перманентно проигрывать первой. 

В отличие от последней, в полицентрической системе нет господствующего института и отношения между институтами основаны на взаимодополняемости. Такая структура институтов привела к исторически беспрецедентному развитию образования, науки, технологии и экономики. Это связано с тем, что в полицентрической системе эти институты свободны от диктата власти и идеократии, и, как следствие, получают возможность развиваться на основе собственных норм: экономика на основе экономических законов, а не политических желаний вождей, наука на основе норм истины и объективности, а не представлений идеократии. Такая институциональная возможность, которая установилась вначале на Западе, а потом и в ряде стран Юго-Восточной Азии, привела к исторически беспрецедентному развитию экономики и науки.

В соревновании с полицентрической системой иерархическая система временами могла быть какое-то время относительно конкурентоспособной. Так, СССР с конца 50-х до середины 70-х был в числе лидеров в ряде сфер науки и техники, а также стать второй экономикой мира. Но все это быстро закончилось не только отставанием, но и распадом советской системы. 

Можно найти множество причин, которые так или иначе повлияли на отставание, а затем и крах советской версии иерархической системы. Они могут быть найдены в диапазоне от чисто человеческих просчетов до конспирологическихконцепций. Но социологи больше склоняются к тому, что основная и непреодолимая причина – в ее институциональной структуре, которая не соответствовала требованиям современного развития. 

Развитие, которое называют современным, стало возможным только для ограниченного количества стран, в которых утвердилась полицентрическая институциональная структура. Все попытки развивать современную экономику, образование и науку, сохраняя традиционно-иерархическую институциональную систему, оказались пока безуспешными. Кроме СССР такой негативный результат был подтвержден историей всех стран, в которых был установлены различные версии советской системы. Они все также потерпели крах. И сегодня от них остались только КНДР и Куба. И эти страны фактически бедствуют, не имея шансов стать более или менее благополучными при сохранении существующей у них структуры институтов.

Китай, сохранив основы иерархической институциональной системы, пошел на реформы, которые позволили совершить ему экономический рывок и добиться успехов в развитии точных наук. Но эти реформы не привели к изменению институциональной основы китайского общества. А в последние годы там ограничили и частичную модернизацию политической системы, которая была введена при Дэн Сяопине. Сегодня Китай вернулся к несменяемой власти, которая во всем мире почти всегда имела плохие последствия если не в период правления несменяемого правителя, то после его ухода.

Кроме того, следует учесть, что в Китае достижения цифровых технологий используют не только для развития, но и для создания тотальной системы контроля. А по законам человеческой психологии, люди теряют трудовую мотивацию и способность к креативности, если они находятся под постоянным жестким контролем и вынуждены подчиняться диктату внешней силы. Вся история тоталитарных стран подтверждает эту истину. И исключений здесь нет и не будет. 

Сегодня мы это особенно наглядно видим на примере двух стран, в которых живет один и тот же народ. Институциональные особенности этих двух стран радикально иначе влияют на то, как работают южнокорейцы и северокорейцы. Поэтому первые смогли создать процветающее инновационное общество, а вторые живут в нищете. Как и китайцы во времена Мао, когда они жили под прессом тоталитарной системы. 

Для понимания ограничений возможности развивать экономику и науку при сохранении традиционно-иерархической системы институтов стоит еще раз рассмотреть историю СССР. В Советском Союзе были достигнуты для своего времени очень значительные успехи в развитии точных наук. В стране были созданы тысячи научных институтов, возможно, с учетом закрытых институтов, их было бы несколько десятков тысяч. Также за годы советской власти были созданы сотни вузов и тысячи техникумов. Но все эти усилия не позволили Советскому Союзу стать современной страной. И после его краха мы видим, что в большинстве бывших советских республик больше преобладает тенденция к архаизации, чем к модернизации.

Есть достаточно примеров, которые позволят понять роль структур для любой сферы нашего мира. Так, если мы хотим летать, а у нас есть только автомобиль, то каким бы этот автомобиль не был мощным и качественным, он не взлетит. Для того, чтобы нечто летало, оно должно по своей структуре соответствовать структуре летательных аппаратов. А если мы, имея самолет, хотим, чтобы он еще плавал как корабль, то можно этого достичь, создав самолет-амфибию. Но и он не будет также хорошо плавать, как просто корабль. И конечно, небудет летать, как самолет.  

То же самое можно сказать об обществе — если его институциональная структура не соответствует современным требованиям, то есть не является полицентрической, то все его современные достижения будут временными, не позволяющими такому обществу стать современным. Но проблема в том, что современную институциональную структуру невозможно создать по указу. Также ее нельзя создать, опираясь только на знания точных наук. Такие знания очень важны и без них современное общество также невозможно. Но для создания и трансформации социальных институтов и идентичности людей нужны прежде всего социогуманитарные знания. А если общество хочет стать современной страной, то тогда оно должно быть обеспечено достаточными массивами современных социогуманитарныхзнаний.

Здесь также очень уместен печальный опыт советского общества, в котором при довольно высоком уровне развития точных наук было крайне затруднено и даже  блокированоразвитие современных социогуманитарных знаний, поскольку оно было подчинено партийным органам. И в результате малообразованные партийные кураторы диктовали философам, писателям, специалистам по социогуманитарным дисциплинам – что и как учить, что и как создавать. Как итог, Советский Союз развалился под тяжестью собственной архаичности. 

Ну а тем, кто ностальгирует по советскому догматизму, можно порекомендовать посетить Северную Корею или Кубу, чтобы насладиться там приобщением к социогуманитарным знаниям, создаваемых под присмотром партийных контролеров.

И исходя из социологического взгляда на историю успешных и неуспешных опытов модернизации мы можем прийти к следующему выводу – современное общество возможно только на основе полицентрической институциональной структуры. При сохранении традиционно-иерархической структуры, страна может достичь определенных успехов в развитии экономики и науки, но не сможет стать современным обществом. И, как следствие, эти успехи будут по историческим меркам краткосрочными, так как система институтов и идентичностей образуют основу онтологии общества. И невозможно, чтобы онтология общества была несовременной, а его результаты устойчиво современными.

Есет Есенгараев

• 48
• 37