Русская келин до слез доведет

Киноактриса Татьяна Турлай считает, что нельзя давить на людей, заставляя учить казахский язык. Это вызовет отторжение. Но при этом призывает не слушать тех, кто говорит «орысша айтабер, мен барiн тусiнемiн».

Сама она именно этого правила и придерживается. Теперь благодаря выложенным ею в соцсетях веселым мини-сюжетам на казахском языке, где сама же и играет главные роли, люди начинают учить язык.

По словам Татьяны, эти ролики – ее хобби.

– С раннего детства я пела и танцевала, – рассказывает она. – Когда поступила учиться на педагога-хореографа в областной педагогический колледж, 5 лет была артисткой балета «Костанайские зори», потом лет 10 играла в КВН. Сначала на областном, затем на республиканском уровне, и под конец представляла Казахстан на международной арене – в высшей лиге КВН. Сейчас окончательно ушла в актерскую профессию. Я ведь параллельно с выступлениями на сцене закончила еще Екатеринбургский театральный институт. И сейчас у меня две профессии – педагог-хореограф, актриса театра и кино, плюс ведущая телевизионных программ.

Последние четыре года живу в городе своей мечты – Алматы, активно снимаюсь в сериалах в главных ролях («Немного женат», «Скорая помощь», «Полигон», «Тiktok» и т.д.), ну и множество эпизодов в кино.

– Ваш последний ролик, где вы с партнером сыграли казахоязычную аульную русскую семью, вызвал у людей столько доброго смеха сквозь слезы…

– Я тогда находилась на съёмках в Кызылорде, в селе III Интернационал, где живут представители 12 разных народов и говорят на трех языках – казахском, турецком, узбекском. Там снимался сериал про аул. Мой партнёр – актёр из Тараза, этнический славянин по имени Али Султан (все другие подробности узнавайте у него самого!) в совершенстве владеет казахским языком. В промежутках между съемками, мы, веселая киношная семейка, снимали смешные видеоролики для души и для сердца. Тот ролик один из них. Я с юмором на «ты», есть опыт в написании шуток.

Сама я выросла в русскоязычном селе Ленино, Фёдоровского района Костанайской области, а вот мама, Ирина Ивановна, родом из казахского аула Абай Боровского района той же области. В педагогическом колледже, где я училась, было очень много ребят из города Торгая – того самого, где Ибрай Алтынсарин открыл первую школу для казахских детей. Так вот, они утверждали, что говорят на самом правильном казахском. Мы жили в общежитии, я много с ними общалась, отсюда и хорошее произношение. А что касается словарного запаса и всего другого, то мне его наращивать и наращивать, я всё ещё нахожусь в процессе изучения, занимаюсь с педагогами в школе Владислава Тена, сама много работаю над языком. Моя цель – овладеть государственным языком в совершенстве.

– Для чего, если даже многие казахи не могут этим похвастаться?

– Причин много. Во-первых, для работы – я хочу стать двуязычной актрисой, это требование времени. Во-вторых, у моей мамы остались очень хорошие воспоминания об ауле, где она выросла. Ну и, в-третьих – семья. Кудалар моих родителей – татарлар и казактар: моя сестра вышла замуж за казаха, а у меня муж – татарин. Мы с Ринатом вместе играли в КВН, сейчас у нас растет трое детей – Нинель, Даниэль, Натаниэль. Постараюсь, чтобы все трое говорили на трех языках – казахском, русском, английском.

– А где вы берёте мини-сюжеты, когда обыгрываете жизненные ситуации, связанные с национальным вопросом?

– Они у меня из жизни – я очень много наблюдаю, слушаю и расспрашиваю людей, беру какие-то моменты из семейной жизни своих апке (старшей сестры) и казахского жезде. Этот современный фольклор – никакой не социальный заказ, как думают некоторые. Мы лишь делаем свои мини-сюжеты чуть выпуклее, смешнее и ярче, чем в жизни.

– Вы согласны с утверждением, что в Казахстане все понимает казахский язык, другое дело – говорить могут не все?

– Естественно. Я вижу, что понимание устной речи сегодня идёт на всех уровнях. По себе могу сказать, что на сегодняшний день я гораздо лучше понимаю язык, чем, допустим, в те времена, когда училась в школе, хотя у меня были сплошные пятерки по казахскому. Тот книжный язык, который преподавали там, очень сильно отличается от обычной речи. Это когда начинаешь говорить с носителями языка, то или совсем не понимаешь или только на уровне догадок. В колледже было то же самое – пятерки за теорию, которую трудно применить на практике. Попадая в казахскую языковую среду, не понимала какие-то очень важные нюансы. Не знаю, как сейчас в школах, но те педагоги, у которых я занимаюсь теперь, усовершенствовали систему преподавания. Во мне как будто что-то проснулось, язык стал даваться гораздо легче. Эти педагоги, пройдя через все сами, разработали очень важные звуковые схемы, благодаря которым бытовая, повседневная речь становится понятнее и ближе, а общение с носителями языка куда легче и естественнее.

– Каких традиций придерживается ваша собственная семья?

– Муж у меня хоть и татарин по паспорту, но его дед, второй муж бабушки, был казахом, поэтому семья, как и при его жизни, придерживается казахских традиций. Из татарского в нашей семье, как мы шутим, осталась только фирменная хитрость.

Наша мама, не любившая монголо-татарское иго, в итоге воспитала своих дочерей для потомков монголо-татар. Имея стопроцентно славянские корни, но выросшая в казахской среде, она как-то исподволь передала нам менталитет казахов, а потом удивлялась – почему у нас мужья восточные? Сюжет французской комедии «Безумная свадьба» – все, как у нас. Моя мама реагировала на свадьбы своих дочерей так же, как и французские родители. Их вполне можно понять, потому что речь идёт о тонких психологических и ментальных моментах, и родители боятся, что браки их детей будут недолговечными из-за недопонимания друг друга. Сейчас у нас, как и у героев той комедии, все позади – мама нашла общий язык со своими кудалар.

В комментариях к видероликам мне многие пишут, что, глядя на мои движения, походку, манеры, у них создается ощущение, будто бы я казашка. Наверное, это лежит у меня в подсознании. В ауле Абай всю свою жизнь прожила моя бабушка – полька Нинель Андреевна, которую я не успела застать в живых. Когда мы с мамой ездим навестить ее могилу, там нас встречают бабушкины соседи-казактар. Эти простые, бесхитростные люди рассказывали, какой была моя бабушка и как они её уважали. Возможно, то, что казахский язык дается мне достаточно легко и у меня акцента почти нет – это дань памяти Нинель Андреевне, и знак любви и благодарности тем людям, которые помнят ее.

– Сейчас тема языка продолжает оставаться очень острой. Чтобы вы посоветовали тем, кто хочет заняться этим прямо сейчас?

– Не люблю раздавать советов. Скажу лишь одно: каким бы ни был словарный запас, большим или маленьким, применяйте его на практике, только так можно преодолеть барьер. На мой взгляд, казахский – это такой язык, который понимаешь только тогда, когда начинаешь общаться на нем. И я бы хотела обратиться к носителям языка, которые часто делают замечания, иногда в достаточно грубой форме тем, кто хочет, но у него не получается говорить на языке. Или предлагают: «Орысша айта берiнiз». Но, на мой взгляд, нельзя ни в коем случае пресекать такие попытки. Напротив – человека нужно приободрить и протянуть руку помощи. Я уже сказала, что и сама всё ещё нахожусь в процессе преодоления всяческих барьеров и смысловых ошибок. В том ролике, который мы сняли в Кызылорде, я сказала, к примеру – «eт пiciрем», а надо было – «ет асамын». Но моя страничка в соцсетях – это пример того, как я стараюсь. Я встречаю на улицах людей совершенно разного возраста, которые говорят мне, что «начали изучать язык благодаря вам», хотя я ни разу открыто не призывала к этому.

Я просто делала то, что хорошо умею – снимала ролики на темы, которые мне близки.

• 163
• 222