Сергей Азимов: У нас в стране пренебрегают презумпцией невиновности

«Мы все беззащитны перед теми, кто, будучи доверенными лицами очень влиятельных людей, профессионально занимается информационным киллерством после того, как патроны «сливают» им компромат», – считает экс-директор АО «Казахфильм» имени Шакена Айманова Сергей Азимов (занимал эту должность в 2002-2008 гг.).

Он оказался единственным, кто согласился прокомментировать прошедшую на прошлой неделе скандальную информацию о том, что город-декорация «Туркестан», построенный в 2002-2003 годах для съемок кинопроекта «Кочевник», был продан в 2017 году по цене в 44 раза ниже балансовой стоимости коммерческой структуре, аффилированной с экс-руководством министерства культуры и спорта. Все остальные руководители национальной киностудии (и бывшие, и нынешние) отказались от комментариев. Кто просто промолчал, кто сослался на то, что в те годы не имел отношения к киностудии.

– Я хочу сказать о порочной практике или тенденции, сложившейся в нашем информационном пространстве, – говорит Сергей Азимов. – Когда был сделан вброс, о котором идет речь, с помощью сетевых и официальных СМИ, там ничего не было сказано о том, кто занимается расследованием — Комитет государственных доходов, органы МВД или какой-то другой орган? Возбуждено ли вообще уголовное дело, чем закончилось следствие и т.д.?

В данный момент я выступаю не адвокатом человека, руководившего «Казахфильмом» в 2017 году, или министерства, а от имени многочисленных людей, которые пострадали от таких неизвестно откуда взявшихся информационных вбросов. Сам я прошел этот путь сполна именно на проекте «Кочевник», для которого был построен средневековый город-декорация «Туркестан».

Когда этот объект возводился у устья реки Или в Алматинской области, я был директором киностудии АО «Казахфильм». Сроки были сжатые, а построить надо было с учетом всех строительных стандартов прочно и надежно. Проектированием «города» занимались выдающиеся декораторы и художники мирового кино. Например, обладатель «Сезара», режиссер и художник-декоратор, серб Крека Клякович.

По тем временам это был очень дорогой проект – строительство «Туркестана» обошлось нам почти в миллион долларов, хотя сегодня с учетом инфляции и отсутствия должных учета и контроля за деньгами он стоил бы наверняка в разы дороже. За «Кочевником» контроль был жесточайший. Съемки еще и не начинались, а на нас уже пошли кляузы. Когда я сам пришел на проект, то было человек пять проверяющих, через пару месяцев их на «Казахфильме» сидело чуть ли не человек 60 из разных ведомств. Главный смысл всех этих проверок заключался не в том, чтобы показать, насколько честно и справедливо используются отпущенные государством средства, а в том, чтобы любым способом «накопать» компромат.

Давление было громадное. Когда попадаешь в руки таких проверяющих, то понимаешь, что ты для них никто, песчинка, которую они раздавят одним движением ноги за малейшую оплошность. Словом, началось медленное, ползучее обесценивание проекта – еще до начала съемок. Постепенно это вылилось в разговоры о том, что «Кочевник» вообще никому не нужен, он никакой и т.д. Но без первого казахского экшна успех следующих проектов был бы невозможен. Он показал отечественным кинематографистам нового поколения, как нужно снимать историческое кино.

За год до начала работы над ним киностудия снимала 1-1,5 фильма, а тем оборудованием, что имелось, можно было только гвозди забивать. И вдруг появился проект, ради которого с колес и с нуля началось техническое перевооружение киностудии.

Почему же тогда «Кочевник» вызвал такие ожесточенные нападки на родине? А потому, что первым всегда нелегко, а мы – страна, которая всей своей историей не приучена радоваться чьему-то успеху, а на этот проект были приглашены очень успешные люди, которые предъявляли и к себе, и к другим высокие требования. Многие из наших признать то, что они не соответствуют им, не захотели. Те же, кто прошел эту школу, стали профессионалами высокого класса. Это, например, художник кино, а сегодня еще и кинорежиссер Сабит Курманбеков и работающий на многих киноплощадках мира кыргызский кинооператор Хасан Кыдыралиев. Один из самых титулованных кинокаскадеров мира Жайдарбек Кунгужинов, которого считают за честь пригласить на свой проект гранды мирового кино, тоже начинал свою блистательную карьеру в «Кочевнике». Очень много молодых казахстанских специалистов работали на третьих-четвёртых позициях, а то и просто волонтерами — например, переводчиками, а сегодня они, состоявшись как продюсеры и режиссеры, составляют цвет фестивального движения. «Кочевник» дал им возможность взглянуть на кино как на успешное дело.

Ведь почему проект снимали иностранцы? Да потому, что это люди умели делать кино в жанре экшн, который популяризирует историю, хотя «Кочевник» не был историческим фильмом. Нам же, ставя в упрек то, что мы не стали снимать чисто историческую картину про Абылайхана, стали добавлять каплю дегтя в бочку с медом, руководствуясь пресловутым — «сам не умею и другим не дам». Но международная команда во главе с художественным руководителем «Кочевника» Рустамом Ибрагимбековым, взявшаяся за этот проект, должна были закончить его, несмотря ни на что. Построить, в частности, эту декорацию.

Для того, чтобы показать, чем стала эта картина для отечественного кинематографа, приведу простой пример. Буквально на днях прошла информация о том, что американская кинокомпания Wonderhill Studios в альянсе с Казахстаном и Грузией снимет фильм о казахской женщине-наезднице с Аянат Есмагамбетовой (Ксенбай) в главной роли. Напомню, после того, как она, 15-летняя, в 2002 году снялась в картине «Молитва Лейлы» Сатыбалды Нарымбетова, ее пригласили на главную роль в казахстанско-американский «Кочевник», затем оскароносный Фолькер Шлендорф в казахстанско-французскую картину «Улжан», с которой наша девочка прошла по красной дорожке Каннского кинофестиваля вместе со звездами мирового кино.

И вот теперь происходит мультипликативный эффект: американцы будут снимать в Казахстане проект, стоимостью, как они заявляют, $45 млн. Это случилось отчасти благодаря «Кочевнику», заявившему о нашем кино далеко за пределами Казахстана.

Но вернусь к скандальному бутафорскому городу Туркестан. В те дни, когда началось его строительство, я молил всевышнего, чтобы эта декорация достояла до конца съемок. Но она не только не подвела нас: после завершения съемок (начало 2005 года) по правилам, установленным в кинематографе, декорация должна была быть разобрана и все использованные строительные материалы актированы и списаны. Но так как она была построена на совесть – прочно и художественно достоверно, там снимались и другие проекты. Самые крупные из них – «Дозоры» Тимура Бекмамбетова и «Мустафа Шокай» Сатыбалды Нарымбетова. «Казахское ханство» Рустема Абдрашова тоже снималось там, но это было уже не при мне. Ну и плюс, конечно, сотни всевозможных клипов. Словом, декорация города Туркестан была так раскручена, разрекламирована, разафиширована, что за несколько лет она стала как бы визуальным брендом страны, где проводились очень недешевые экскурсии.

Мы, тогдашнее руководство «Казахфильма», пытались поставить декорацию на баланс «Казахфильма», чтобы сделать из нее не только туристический кластер, но и сдавать на вполне законных основаниях в аренду для съемок всевозможных фильмов, но никто не прореагировал. Почему? Потому что формально законодательство не позволяло, а по факту мы живем в стране, где как будто бы никому ничего не нужно. По крайней мере – в тот период (начало и середина нулевых) было так.

При Ермеке Аманшаеве, руководившем «Казахфильмом» после меня, в городе-декорации, как и при мне, была какая-то охрана. Наверное, при нем тоже снимались какие-то проекты, что-то от этого, наверное, шло в кассу «Казахфильма». К тому времени «Туркестан» был уже раскрученным брендом, и мне многие говорили, что туда приезжают на экскурсию из других стран. Иностранцы верили, что объект построен в XVI-XVII веках, да и многие казахстанцы — тоже. Даже поднимался вопрос о том, почему у нас нет организации, которая занималась бы реставрацией исторических памятников.

Предполагаю, что все сегодняшние проверяющие знают, что балансовая стоимость декорации по прошествии 20 лет со дня строительства стала нулевой. И если уж называть вещи своими именами, то еще раз повторяю – суть не в продаже объекта, а во вбросе в общественное пространство недобросовестной информации. Какая проверяющая структура за ней стоит – неизвестно. Написали только, что продали ниже рыночной стоимости в 44 раза. Больше ничего нет, в том числе и цифры, обозначающей себестоимость. Но задача выполнена – общественность взбудоражена, имя человека запачкано.

Коллега, который руководил «Казахфильмом» в 2017 году, наверное, действительно подписал какие-то бумаги, чтобы передать по остаточной стоимости на баланс какой-то аффилированной с министерством культуры и спорта компании, которая, поддерживая жизнь на объекте, что-то там зарабатывала, но деньги, возможно, проходили мимо кассы «Казахфильма». Кому они шли? Не знаю, пусть этим занимаются компетентные структуры. Если уж на то пошло, меня тоже очень просили подписать документы о передаче части земли, принадлежащей АО «Казахфильм», некой организации под предлогом того, что там будет строиться «Казахвуд» – новая киностудия по голливудским стандартам. Пришлось сказать, что пусть вначале построят, а за подписью дело не станет.

…Сегодня казахстанский кинематограф очень штормит. Последняя новость – перенос Центра поддержки национального кино из Алматы в Астану. Но мой взгляд, это то же самое, как если бы Каннский фестиваль решить проводить в Париже. Видимо, чиновники не готовы работать с кинематографистами, которые по большей части живут и работают в Алматы, с глазу на глаз и на равных. С ними ведь надо говорить в одной тональности, поддерживать наиболее профессиональных, главное — самим любить кино, а для этого надо знать его. Эта отрасль, которая имеет свои правила, законы и специфику. Я ждал реакции нынешнего президента «Казахфильма», который своим комментарием разложил бы оба названных вопроса «по полочкам», так как это задевает репутацию национальной киностудии, однако он молчит.

Возвращаясь к информационному вбросу, о котором идет речь. Я считаю это порочной практикой – пренебрегать презумпцией невиновности и терроризировать руководителей крупных предприятий (а это уже стало тенденцией) с помощью нечистых на руку блогеров и СМИ. Повторюсь: я не выступаю адвокатом человека, который руководил «Казахфильмом» в 2017 году. Я говорю о недопустимости ситуации, когда без суда и следствия можно безнаказанно оклеветать человека и никто за это не несет ответственности. Это касается нас всех. Мы все беззащитны перед теми, кто будучи доверенными лицами очень влиятельных людей, профессионально занимается информационным киллерством после того, как те «сливают» им информацию.