Сможет ли Трамп заключить новое соглашение с Ираном?

Переговорщики из США и Ирана продолжают по-прежнему сильно расходятся по фундаментальным вопросам, у них разные ожидания и мало времени. Но впервые за многие годы появился повод для оптимизма. И дело не во внезапном сближении позиций, а в общем понимании, что дипломатия предпочтительней конфронтации.

Иран утверждает, что его атомная программа имеет строго гражданский характер, а по последним данным американской разведки, эта страна сейчас не создаёт ядерное оружие. Тем не менее, Иран стал намного активнее обогащать уран после того, как в 2018 году Дональд Трамп вывел США из договора 2015 года «Совместный всеобъемлющий план действий» (СВПД). Сегодня Иран стоит на пороге превращения в ядерную страну: у него достаточно урана, обогащённого до 60%, чтобы произвести шесть единиц ядерного оружия (если обогатить уран до 90%), и он может «сделать бомбу» примерно за шесть месяцев (хотя, чтобы сделать это устройство боеспособным, наверное, потребуется от года до двух лет).

Для большинства на Западе это неприемлемо. Если дипломатия не добьётся успехов до конца июня, Америка будет вынуждена потребовать возобновления санкций ООН. Это уничтожит перспективы дипломатии, вынудит Иран выйти из «Договора о нераспространении ядерного оружия», повысит риск военного конфликта.

Трамп хочет заключить всеобъемлющую сделку (более широкую, чем СВПД), которая ограничит обогащение урана и разработку ракет, а также изменит поведение Ирана в регионе. Но это фантазии. Иран не согласится полностью свернуть ядерную программу, а тем более отказаться от региональных альянсов (особенно в ближайшие недели). И он не откажется от мощностей по обогащению урана или производству баллистических ракет, которые играют центральную роль в его политике сдерживания.

Но даже в этих сложных обстоятельствах дипломатический путь остаётся открытым. У обеих сторон есть стимулы согласиться на более узкий договор ради предотвращения военной конфронтации. Трамп, хотя и полон «огня и ярости», не склонен начинать новые войны. О многом говорит недавнее увольнение советника по национальной безопасности Майкла Уолтца, «ястреба» в отношении Ирана. Показательно также объявление Трампом 6 мая о перемирии с повстанцами хуситами в Йемене.

Трамп, как и его союзники в Персидском заливе, предпочитает договариваться, и он уверен, что сейчас для этого наилучшее время, потому что Иран существенно ослаблен. Поскольку попытки его администрации организовать прекращение огня между Россией и Украиной не удаются, иранское направление открывает перед ним наилучший (а возможно, единственный) шанс на большой дипломатический успех до конца года.

Изначально Иран отвергал официальные контакты, но затем ястребы в этой стране одобрили ведение непрямых переговоров при посредничестве Омана и намекнули на готовность – в случае достижения прогресса – вступить в прямые переговоры. Эти перемены объясняются тем, что иранский режим понимает: продолжение экономической и дипломатической изоляции сопряжено с растущими издержками. Иранские власти считают смягчение санкций необходимым для того, чтобы остановить медленный развал экономики и снизить риски для режима, возникающие из-за общественных беспорядков.

Иранцы считают Трампа враждебной фигурой, но некоторые видят в его желании дипломатических «побед» (и в его нежелании начинать новые войны) шанс получить передышку, причём без больших уступок. Хотя Иран не контролирует хуситов напрямую, он, как сообщается, заставил их согласиться на прекращение огня, что смягчило одну из главных проблем для США (поддержка Ираном региональных прокси-структур) и улучшило настроение для ядерных переговоров.

Камнем преткновения остаются мощности Ирана по обогащению урана. Иран отверг предложение госсекретаря США Марко Рубио переключиться на импортный уран в гражданской атомной программе и перестать обогащать его самостоятельно. Исламская республика считает обогащение урана суверенным правом, не подлежащим обсуждению. Но она по-прежнему открыта для более узкого соглашения, которое ограничит обогащение, обеспечит проверки Международным агентством по атомной энергии и предоставит убедительные заверения, что Иран не создаёт ядерное оружие.

Недавние заявления Белого дома тоже демонстрируют возросшую гибкость. 4 мая Трамп заявил, что его главная цель – не допустить появления у Ирана ядерного оружия, а не уничтожить его гражданские атомные мощности. А 7 мая вице-президент Джей Ди Вэнс повторил, что у Ирана «может быть гражданская атомная энергетика», но не программа обогащения урана, приближающая страну к обретению ядерного оружия. Проведение этого различия (между использованием в гражданских целях со строгими ограничениями и мощностями для создания оружия) позволяет заключить узкое соглашение, призванное сохранить возможность дипломатического урегулирования после того, как летом истечёт установленный срок.

Да, для Америки это не самый предпочтительный результат. Трамп печально известен своей нетерпеливостью, и он будет скептически воспринимать сделку, которая противоречит его планам. Но всеобъемлющее соглашение между сторонами, которые совершенно не доверяют друг другу, нельзя заключить за два с половиной месяца. Трамп уже пригрозил разбомбить Иран, если переговоры провалятся, поэтому соглашение в более скромных масштабах является единственной реальной альтернативой военной конфронтации. К счастью, Трамп всегда демонстрировал готовность отказаться от максималистских позиций, когда у него появлялся шанс объявить о политической победе.

В случае успеха США отложат возвращение санкций либо неофициально (оказав давление на европейских союзников), либо с помощью новой резолюции Совета Безопасности ООН о продлении установленного срока. Союзники США в Европе – и даже Россия с Китаем –могут поддержат такой шаг, если представить его как способ предотвратить кризис. Такой подход сохранит возможность возврата санкций, но оставит открытым дипломатический путь, удержав стороны от немедленной эскалации.

Вариант боевых действий никто не отменяет. Америка расширяет силы в регионе, и уже направила туда бомбардировщики-невидимки B-2, которые способны нести бомбы для поражения труднодоступных целей, например, иранских обогатительных предприятий в Фордо и Натанзе. Военные силы США можно использовать как рычаг на переговорах, одновременно готовясь к потенциальным воздушным ударам в случае их провала.

Гарантий успеха нет. Иран может отвергнуть американские условия или заиграться, затягивая переговоры в надежде на новые уступки. Трамп может решить, что уступок недостаточно, и взять курс на усиление санкций (или что-то похуже). Если переговоры провалятся, а США или Израиль атакуют иранские ядерные объекты, Иран нанесёт ответный удар по военным объектам США в регионе и переведёт атомную программу на военные рельсы.

Всё это реалистичные сценарии. Но, несмотря на риски, нынешний раунд дипломатии открывает самый серьёзный шанс для ядерной деэскалации со времён краха СВДП семь лет назад.

Copyright: Project Syndicate, 2025. www.project-syndicate.org