Транзит власти в Узбекистане: сын или дочь?

Визит узбекского президента в Китай традиционно называют триумфальным. Похоже, Мирзиеев пытается догнать Казахстан по уровню прямых инвестиций. Пекин все увереннее чувствует себя в нашем регионе, занимая пустеющее место России. Но проблема в том, что китайская экономика все больше напоминает пузырь, который может лопнуть. К тому же, эту страну все чаще называют новым тираном, который сквозь пальцы смотрит на права человека и демократию. Для наших авторитарных стран это может привести к непредсказуемым последствиям. Об этом «Мозговой штурм» с Алишером Ильхамовым, директором аналитического центра Central Asia Due Diligence (Лондон) и Рафаэлем Саттаровым, политологом (Вашингтон).

– Как бы вы оценили визит президента Узбекистана в КНР? Как вы думаете, где сейчас Китая больше с учетом достаточно высокой динамики двухсторонних отношений: в политике, в экономике или в бизнесе?

Алишер Ильхамов: Китайские СМИ уже обратили внимание на то, что это был первый визит президента Узбекистана в текущем году. То есть, видимо, ставки растут. Например, Китай рассматривает открытие офиса Эксимбанка в Ташкенте, хотя до этого считалось, что самый близкий партнер Китая Казахстан. Это говорит о растущем соперничестве между Астаной и Ташкентом, поскольку Пекин становится ключевым игроком в нашем регионе. В Узбекистане он уже вышел на первое место как главный инвестор, отодвинув Россию на второе место. Но главный вопрос, конечно, для Китая – это энергоресурсы. Сейчас Китай потребляет основную часть узбекского газа, несмотря на его внутренний дефицит в стране. Кроме того, для Китая важна политическая лояльность. В частности, речь идет об отношении к тайванскому вопросу, где Ташкент поддерживает позицию Китая, но с оговоркой о «мирном решении разногласий». Таким образом, Китай обещает огромные инвестиции и для Мирзеева это критично, поскольку для него сейчас архиважно обеспечить рост доходов населения и таким образом поддерживать свою легитимность.

– В интервью нашему ресурсу глава ассоциации китайских компаний рассказал, что многие компании из Казахстана сейчас переезжают в Ташкент. Активно открываются в Узбекистане и новые китайские компании, поскольку им гласно и негласно дан полный зеленый свет.

– Да, Узбекистан, конечно, пытается перетянуть инвестиции, но пока ощутимо отстает от Казахстана и по уровню ВВП на душу населения, и в плане привлечения иностранных инвестиций. Во многом это благодаря тому, что после 90-х годов Казахстан провел серьезные экономические и административные реформы, что до сих пор дает ему определенные преимущества.

– Рафаэль, как выглядит танго нашего региона с Китаем из Вашингтона с учетом того, что в США он объявлен угрозой номер один?

Рафаэль Саттаров: Да, безусловно, в США в этом вопросе есть даже межпартийный консенсус относительно поступательных угроз со стороны Китая. Мы видим и то, что в последние годы Китай активно вытесняет Россию из Центральной Азии, которая все больше полагается на помощь Пекина. В политических кругах, по крайней мере, Узбекистана модель развития Китая вызывает все больше симпатий. Более того, Китай охотно предоставляет свои цифровые технологии, которые были протестированы на национальных меньшинствах КНР, кстати, в первую очередь, на тюркских. Face ID уже сегодня используются в средствах оплаты в метро и других сервисах. И эта сфера стремительно расширяется. Китай также становится основным поставщиком в военно-технической помощи. Он уже поставляет истребители, ракеты, военный транспорт для армии Узбекистана, Казахстана и Таджикистана.

Но есть, конечно, экономические риски. Китайская экономика переживает очень тяжелый момент. Фактически, как и предполагали международные эксперты, она оказалась большим пузырем и он стремительно лопается, особенно в сфере недвижимости и инфраструктуры. Поэтому Пекин заинтересован в дешевых рынках, к которым относится и наш регион.

Более того, учитывая близость народов Центральной Азии к Восточному Туркестану, им очень важно, чтобы государства региона не стали основными критиками политики Китая по национальным меньшинствам. И здесь, конечно же, Китай полагается на различные механизмы типа ШОС, а также укрепление двухстороннего сотрудничества. Нечто подобное было в эпоху Минской империи, когда клиентские государства признавали суверенитет Китая, и китайские императоры смотрели на них как на своих подданных. И это отношение все больше преобладает у китайского руководства.

Давайте вспомним хотя бы слова китайского посла во Франции, которые вызвали большой фурор, но никакой адекватной реакции у чиновников. Фактически, его устами была озвучена негласная позиция Китая, которая подвергла сомнению право на независимость у постсоветских государств.

Да, действительно Китай предоставляет очень большие возможности, но они прежде всего для элит, но не для общества. Китай, фактически может заменить Россию, ограничивая внешнеполитическую независимость, навязывать свои взгляды, но при этом, предоставляя широкий простор для внутренней тирании существующим элитам в Центральной Азии. И эти риски, к сожалению, будут расти.

Алишер Ильхамов: На днях было сообщение о том, что Китай поставлял уличные камеры Украине и оказалось, что информация с этих серверов поступает на сервера Китая. Это говорит, о том, что Пекин создает технологическую базу для единого политического пространства в бывшем СССР. Буквально недавно в Ташкенте между военными прокуратурами и силовыми органами Узбекистана и КНР был подписан меморандум о взаимодействии. То есть какие-то шаги предпринимаются в этом направлении.

Карлыгаш Еженова: А как в этом контексте выглядят планы о строительстве АЭС в Узбекистане, учитывая, что решение окончательно не принято, но и отрицательного ответа тоже нет?

Рафаэль Саттаров: АЭС будет, и в Казахстане, и в Узбекистане. Никто не делает ставку на отмену строительства. Безусловно, есть экономические потребности в АЭС, но, тем не менее, политическая подоплека возобладает. По мере того, как путинский режим будет укрепляться, никакого изменения курса Кремля не произойдет и АЭС будет построена. Алишер Ильхамов: У меня сомнения по этому поводу. Есть, конечно, договоренности, но, мне кажется, Узбекистан продолжит свою тактику не отказываться от этих планов, а оттягивать их. Очевидно, с экономической точки зрения этот проект совершенно не выгоден. Узбекистан уже сделал ставку на возобновляемую энергию, уже приглашает инвесторов строить солнечные электростанции. И эти проекты дают гораздо больший эффект в энергообеспечении, чем, скажем, строительство АЭС, на которое потребуется 9 лет, и еще потом неизвестно, как она будет работать. То есть Мирзиеев избегает конфронтации, оттягивая принятие решения. И конечно, многое зависит от окончания войны. Если, скажем, позиции Путина ослабнут, то Москве будет уже не до Узбекистана.

Карлыгаш Еженова: Есть впечатление, по крайней мере, со стороны, что в истеблишменте Узбекистана что-то происходит – слишком радикальны кадровые перестановки. Связано ли это в том числе с пророссийскими или с прокитайским влиянием?

Рафаэль Саттаров: Российский фактор сыграл во время отставки министра иностранных дел Камилова, когда он заявил в парламенте Узбекистана, что РУ пока не собирается признавать ЛНР и ДНР. И тогда был звонок со стороны Патрушева и Путина, и Мирзеев тогда отправил в отставку дипломата, назначив его своим советником. Это было немного странно, потому что незадолго до этого его величали чуть ли не Киссинджером Центральной Азии. Но если брать смену главы администрации президента, то он был отправлен в отставку после событий в Каракалпакстане, когда он фактически был объявлен козлом отпущения. А в случае с Сардором Умурзаковым совершенно другая причина. Информационные миньоны через прикормленных журналистов создали ложную иллюзию, что Мирзиеев рассматривает Умурзакова как потенциального преемника. Это было сообщение, чтобы успокоить общество и международное сообщество.

Но как только он провел обнуление своих полномочий, фактически приняв новую конституцию, он сменил курс. И в данный момент вопрос транзита может носить феминистический характер. Поэтому в данный момент в Узбекистане идет некий флирт с прогрессивной тематикой, активно привлекаются деньги от международных организаций на различные ингейджменты, гендерные конференции и саммиты. То есть в данный момент прогрессивная тематика – это фишка старшей дочери Мирзиеева. И даже если транзит если будет рассматриваться, то речь идет о представителе членов семьи: либо это старшая дочь, либо младший сын.

И в этом плане, конечно же, усиление авторитета Сардора Умурзакова не в пользу Мирзиеева, и его отстранение и информационная изоляция говорит о том, что курс сменился. У Умурзакова не оказалось умных политтехнологов. Он, как всегда, полагался на информационных подхалимов и поплатился за это.

Алишер Ильхамов: К тому же, Умурзаков стал слишком смело вести себя, позволяя себе публичные увольнения. Он уже начал вести себя как хозяин, и это, возможно, напугало и Мирзиеева, вплоть до угрозы заговора. А это общая болезнь авторитарных лидеров. Любые намеки на такую угрозу приводят к какими-то действиям. Таких примеров много. У Каримова были такие случаи, как и у Назарбаева…

Читайте вторую часть: Какова роль криминального мира в угрозе переворотов в Центральной Азии?

• 65
• 44