Устоят ли центристы в Германии?

Символизм даты недавних выборов в Тюрингии и Саксонии от многих ускользнул, в том числе от тех, кто голосовал за ультраправую партию «Альтернатива для Германии» (сокращённо AfD). Помнили ли они, что 1 сентября 1939 года вторжением нацистских войск в Польшу началась Вторая мировая война? Осознавали ли они, что в сентябре 1930 года нацисты впервые получили значительную долю голосов на выборах (21%), причём именно в Тюрингии, где партия AfD финишировала первой, набрав более 30%?

Подобные исторические параллели, наверное, мало волнуют избирателей AfD и тех, кто голосовал за «Союз Сары Вагенкнехт» (сокращённо BSW) – пророссийское, антиамериканское социалистическое движение, которое сознательно игнорирует зверские преступления, совершаемые армией президента России Владимира Путина в Украине. Можно лишь гадать, понимали ли те, кто голосовал за нацистов или коммунистов в 1930 году, последствия своего выбора, и сегодня можно задаться тем же вопросом по поводу немцев, которые поддержали AfD и BSW.

Эти две экстремистские партии в совокупности получили почти половину голосов в Тюрингии и Саксонии. Как это возможно в стране, которая так сильно пострадала от экстремистской политики, и где схожие решения избирателей в прошлом привели к массовой гибели и разрушениям? Считается, что Германия должна быть образцом демократического обновления, доказательством того, что народы могут искупить свою вину и искренне сказать: «Больше никогда».

Да, 2024-й – это не 1930-й. Но развитие политических событий в Германии вызывает беспокойство. Крайне правые экстремисты составляют, наверное, 8% электората, а авторитарные социалисты ещё 2%, однако эти партии не получили лишь 10% голосов. Они набрали в 4-5 раз больше. Почему?

После воссоединения Германии в 1990 году небольшое количество экстремистских избирателей страны не представляли большой проблемы, потому что у крайне правых не было своего политического дома, и они обычно опасались выходить в открытое пространство. Тем временем крайне левые преобразовались в партию «Левые» (Die Linke), которая со временем стала более умеренной и традиционной. Однако в последние годы партия AfD сумела консолидировать крайне правый фланг, воспользовавшись озабоченностью избирателей проблемой иммиграции. А недавний развал «Левых» открыл двери для популистской партии BSW.

Отчасти эти партии обязаны своими успехами на августовских выборах политической культуре в бывшей Восточной Германии, где политические партии не так сильно укоренились в обществе и где у них меньше членов. В результате партийная система здесь подвижней, чем в западной части страны, а избиратели более «свободны» в своих политических предпочтениях. Кроме того, восточная Германия является одним из наиболее светских регионов Евросоюза; церковь здесь играет небольшую роль в политической жизни, а люди обычно меньше задействованы в гражданском обществе. Политические протесты организуются тут чаще не традиционными партиям или организациями, а на улицах, как это случилось с маршами PEGIDA («Патриотические европейцы против исламизации Запада»).

Наконец, даже спустя 35 лет после падения Берлинской стены многие восточные немцы считают себя гражданами второго сорта. Экономическое, политическое и культурное господство западной Германии усиливает чувство виктимности у восточных немцев. Прибавьте сюда демографическое запустение сельских районов и старение населения. В результате у людей возникло коллективное ощущение, что их не уважают и «оставили позади». Восточные немцы считают себя «чужими в собственной стране» – именно так социолог Арли Рассел Хохчайлд описывала сторонников Дональда Трампа. И это чувство активно эксплуатируют политические предприниматели, подобные Саре Вагенкнехт и Бьорну Хёке из AfD.

Различия между восточной и западной Германией сегодня скорее социальные и культурные, а не экономические. Чтобы латентное недовольство сменилось открытой поддержкой радикальных идей и отторжением системы, нужен некий «триггер». В числе примеров таких триггеров (реальных или мнимых) – ощущение неконтролируемой миграции (на самом деле в восточной Германии людей с мигрантским происхождением меньше, чем в западной: каждый девятый в первом случае и каждый третий – во втором); «западная» реакция на вторжение Путина в Украину; и, что особенно важно, качество работы нынешней правящей коалиции под руководством канцлера Олафа Шольца.

Так называемая светофорная коалиция (оно состоит из социал-демократов, свободных демократов и зелёных) крайне непопулярна в восточной Германии. В совокупности эти три партии набрали менее 10% голосов в Саксонии и Тюрингии. Правящая коалиция считается разобщённой, оторванной от реальности, одержимой регулированием и сокращением расходов, равнодушной к проблемам простых граждан. И всё это ровно в тот момент, когда инфраструктура страны разваливается, экономика в упадке, а мигранты якобы паразитируют за счёт щедрых социальных пособий.

Во многом это знакомый сюжет в странах западной демократии. Вопрос в том, сможет ли Германия нейтрализовать или хотя бы дать отпор экстремистской угрозе. Одним из очевидных первых шагов должна стать демонстрация остальными партиями своего серьёзного отношения к тревогам избирателей, а также признание, что именно социокультурные факторы, а не экономические, лежат в основе их недовольства. Здесь могла бы помочь работа по увеличению доли восточных немцев в советах директоров, в СМИ и в руководстве крупных организаций.

Но ведущим партиям не следует перенимать ксенофобскую, антиимигрантскую и антиевропейскую риторику экстремистов. Даже если это приведёт к краткосрочным потерям, им нужно придерживаться своих базовых принципов. Если начать играть в игры экстремистов, это будет ошибкой, которая ещё сильнее затруднит сдерживание поднявшейся волны AfD и BSW в долгосрочной перспективе.

Да, все три коалиционные партии выглядят политически и программно истощёнными. В оставшийся год у власти они должны стараться не усиливать ту путаницу, которую они уже создали своими противоречивыми заявлениями. Им следует улучшить коммуникации и сфокусироваться на том, чтобы сделать как можно меньше ошибок при реализации принятых решений, а также готовиться к тому, что в конце 2025 года они станут оппозиционными партиями или младшими партнёрами в новом федеральном правительстве, которое, скорее всего, будет коалиционным и возглавляться христианскими демократами.

Тем временем в Тюрингии и Саксонии (и, наверное, в Бранденбурге, где выборы пройдут в конце сентября) возникнет политический тупик, поскольку ни одна другая партия не хочет сотрудничать с AfD. Немецкий политический центр, вероятно, устоит, и главная причина в том, что экстремистские избиратели восточной Германии не смогут перевесить гораздо более многочисленных сторонников центра в западной Германии. Тем не менее, центр уменьшится, и в нём появится много новых трещин.

Copyright: Project Syndicate, 2024. www.project-syndicate.org

• 47
• 42