В постсоветском пространстве даже коммунисты стали верующими

«Свободу вероисповедания в постсоветском обществе стали воспринимать как вседозволенность во имя «исполнения своих идеалов (только теперь вместо коммунистических – религиозных) в светлом будущем», – утверждают религиоведы.

«Наше дело правое»

Казахстан сегодня просто напичкан религиозными общинами. Как сообщает министерство информации и общественного согласия, в стране зарегистрировано 3924 объединения, охватывающих 18 конфессий. Из них 2781 – исламские, 345 – православные, 92 – католические, 590 – протестантские, 61 – Свидетелей Иеговы, 24 – Новоапостольская церковь, 13 – общество сознания Кришны, 7 – иудейские, 6 – бахаи, 2 – буддизм, 2 – церковь Иисуса Христа Святых последнего дня (мормоны), 1 – муниты. Всего по стране функционируют 3711 культовых сооружения. Из них 2780 – мечети, 303 – православных храма, 115 – католических церквей, 419 – протестантских молитвенных домов, 57 – молитвенных домов Свидетелей Иеговы, 24 – молитвенных дома Новоапостольской церкви, 6 – синагог, 2 – молитвенных дома Бахаи, 2 – молитвенных дома РО «Общество сознания Кришны», 1 – буддийский храм.

– В массовой религизации населения есть свои минусы и плюсы, – говорит доктор исторических наук, исламовед Аширбек Муминов. – С одной стороны, каждый человек стал свободен в своих духовных поисках, но, в то же время, некоторые люди стали менее толерантны и даже агрессивны к представителям других конфессий и общин. Все представления об «идеальном» из плоскости «коммунистического учения и практики» плавно перешли в сферу религии, а свобода вероисповедания стала порой восприниматься как вседозволенность во имя «исполнения своих идеалов. Мир переживает глубокий кризис духовности. После прекращения противостояния двух миров – капитализма и коммунизма – нарушилось равновесие двух систем. Не стало хватать образа «идеологического врага». Определенные круги милитаристского толка хотели бы увидеть в религии, и, в первую очередь, в исламе – некую опасность для мировой цивилизации, найти в агрессивных представителях этой религии инструмент для достижения своих целей.

– А почему именно ислам так политизирован?

– Кандидатов на место «идеологического противника» предостаточно. Однако ислам, как готовая идеологическая система, имеет перед ними некоторые «преимущества». Во-первых, мусульманский мир лежит в непосредственных границах Западного мира. Уже в средние века он воспринимался как угроза западной христианской цивилизации. Достаточно вспомнить Крестовые походы и войны с Османской империей. Но сегодня именно из мусульманских стран идет огромный поток мигрантов на Запад, что приводит к серьезным демографическим перекосам, хотя и позволяет решить проблему недостатка рабочей силы. Большой миграционный поток и быстрый рост мусульманского населения раздражает местных жителей. Реакцией на эти процессы является усиление влияния националистских партий фашистского толка.

Богатство сырьевых ресурсов мусульманского мира при нерешенности социально-бытовых проблем простого населения также усиливают негативное восприятие ислама, что только политизирует это учение. В международном масштабе эти изменения привели к тому, что в разных странах мусульманского мира искусственно навязывается идея панисламизма: мусульмане должны объединиться под «флагом ислама» против «имперских устремлений Запада».

Эти призывы находят горячий отклик там, где имеются военные конфликты. Например, в Ираке, Афганистане, Кашмире или Восточном Туркестане. Или другой пример – в странах, где долго господствовал атеизм, были утеряны непосредственные связи с традиционным обществом, наследием предков и культурой религиозной жизни. Непросвещенному местному населению стали навязываться понятия о «новом исламе», «очищенном исламе» и «едином исламе».

Да, ислам – это единая религия, но в нем существует много течений, среди которых наиболее распространены суннизм, шиизм, хариджизм. Из них только в суннизме имеются четыре богословско-правовые школы – ханафитский, маликитский, шафиитский и ханбалитский мазхабы. В них нашло свое отражение многообразие интерпретаций различных сторон исламского учения и практик. Они раскрыли интеллектуальный потенциал и мирный характер исламской религии. Деятельность многочисленных средневековых улемов (знатоков шариата) происходила в условиях эволюции различных мусульманских общин. Такое видение исламского учения малазийские исламоведы называют «цивилизованным исламом», джадидисты – «прогрессивным», современные политологи – «мирным исламом». Призывы сегодняшних обновителей (пуританов и ваххабитов) к возврату «фундаментального ислама» являются, по существу, новой интерпретацией основ ислама, где во главе угла стоит достижение корыстных целей.

Коран и обыватель

– Бытует мнение, что для человека неподготовленного чтение Корана в переводе на национальные языки может иметь негативные последствия.

– Согласно исламскому учению, большинство мусульман в понимании основных положений исламского учения и практики являются последователями (мукаллидами) улемов из своей среды, которые в свою очередь являются наследниками Пророка. Главным источником исламского учения является Коран. Это очень сложная книга. Для ее адекватного восприятия нужно владеть четырьмя специальными кораническими дисциплинами, в совершенстве – арабским литературным языком, целым рядом этических норм и правил. Кроме этого, у улема должно быть авторизованное право (иджаза) на передачу всего текста Священного Писания. Иначе все прочитанное рядовым обывателем будет носить характер личного суждения, субъективного умозаключения, отличного от «божественного», «сакрального».

– Почему некоторые люди уже в зрелом возрасте совершают поворот от материалистического восприятия мира к религиозному?

– В этом не надо искать закономерностей и делать какие-то обобщения. Это личностный выбор. Глубокие познания в медицине, физике или, например, в военной отрасли, не предполагают осведомленность в сфере религии, здесь они мало отличаются от первоклассников, которые пришли в школу, чтобы научиться читать и писать. К тому же у людей разные характеры и темпераменты. Один остро переживает любое событие в своей жизни, другой – менее импульсивен. Человек бывает молодым, полным сил, счастливым, но в какие-то периоды жизни терпит неудачи, теряет веру в себя, стареет, болеет, переживает утрату родных. И чтобы как-то выстоять, люди на разных стадиях жизни обращаются к религии как к духовной опоре. Но это, помимо проявления слабостей, связанных с чисто психологическими проблемами, в первую очередь – личное дело каждого человека.

– Как вы относитесь к версии о божественном происхождении человека?

– Для того, чтобы доказать ту или иную точку зрения, нужны факты. Но даже в эволюционной теории Дарвина слишком много лакун по огромным периодам эволюции. Этим пользуются теологи, которым по долгу службы надо защищать религиозные догмы, поскольку это честь их мундира. По мнению британского математика и философа Уайтхеда, науки (в первую очередь, естественно-научная и религия) не исключают друг друга, а, наоборот, каждая из них имеет свою нишу в нашей жизни и право на дальнейшее существование.

Замуж хочется

– На улицах наших городов появилось очень много людей в мусульманских религиозных одеждах. Это результат фанатичной веры?

– Светскость в первую очередь подразумевает толерантность. Но эти люди носят не столько исламские, сколько национальные одежды других народов. Никто не отрицает, что на мусульманскую культуру оказала сильнейшее влияние культура разных стран. И этим людям, коль уж они хотят выделиться, на мой взгляд, больше к лицу была бы казахская национальная одежда.

– Психологи утверждают, что женщины облачаются в такие одежды, чтобы привлечь внимание мужчин.

– Человек всегда будет стремиться к самовыражению, к желанию отличиться перед другими. В этом отношении поведение некоторых женщин именно так и можно воспринимать. В Америке, например, есть такое правило: когда девушки очень хотят выйти замуж, то они одеваются в мотоджинсы в стиле Харли-Дэвидсон (американский производитель мотоциклов и военной техники) и идут либо к рокерам, либо в пивные бары, где публика состоит в основном из мужчин. В Германии – на стадионы, где проходят футбольные матчи, а наши женщины – в религиозные общины разного толка, где тоже много потенциальных партнеров. Но к ни одной из них общество не может предъявить какие-то претензии, поскольку это их частная жизнь.

Что касается вообще одеяний в исламе, то эта религия не предъявляет почти никаких требований к одежде верующего. Только во время обязательных ритуальных действий (ибадат) человек должен перед Богом закрывать свои интимные (срамные) места (аурат). В остальное время верующий абсолютно свободен в выборе своей одежды

– А как объяснить уход некоторых людей из традиционной для них религии? Например, казахов, которые становятся баптистами, или русских, которые принимают ислам?

– Про казахов, ушедших от традиционной для них религии, я бы сказал так: эти люди оказались на перепутье. Даже если они говорят по-русски, они не пойдут в православную церковь, потому что для этого надо иметь нечто большее, чем просто внешние атрибуты, в мечеть – тоже, потому что они порвали со своими корнями. Для таких космополитов удобным пристанищем могут стать нетрадиционные религиозные системы синтетического характера. Например, баптизм.

Что касается русских, которые уходят в ислам, то у них тоже свои причины. Одна из них, на мой взгляд, – отставание русской православной церкви от требований времени. Там много консерватизма и условностей, а в мире сейчас появилось очень много современных конфессий, которые пытаются завоевать человеческую душу. Но в целом тех русских, которые уходят в ислам, я лично понимаю. Разгадку, может быть, стоит искать в прекрасных словах Гоголя – «под каждым русским можно найти татарина». Возможно, это татары, которые приняли когда-то русские фамилии, но при этом желают сохранить самоидентичность.

А вы веруете?

Александр Гаркавец, доктор филологических наук:

– Когда трудно, мы все веруем. Я издал старые кыпчакские переводы Святого Письма: книга бытия Моисея, псалтырь, Евангелие, молитвенники XI-XVIII веков. Они полезны и для науки, и для верующих.

Избасар Рахимбаев, биолог, академик НАН РК:

– Бог – это уровень нашего незнания. Человек ведь всегда свое невежество скрывает за верой, потому что она не требует доказательств. Среди ученых наиболее верующие физики, потому что строение атома объяснить очень трудно. В биологии тоже много труднообъяснимых вещей и мы тоже веруем, но не в какого-то конкретного Бога, а в некий Вселенский разум или Логику.

Сергей Лесковский, журналист:

– Когда меня крестили в Никольской церкви, пришел в ужас и плач. Толпа, теснота, духота… Это настолько напугало меня, что обходил этот собор стороной даже во взрослом состоянии, и никогда не заходил в действующие храмы. Но потом как-то оказался с внучкой в Москве рядом с храмом Христа Спасителя возле Пушкинского музея. Он в этот день не работал и внучка сказала: «А давай зайдем в собор и поставим свечку прабабушке». Перед входом рука вдруг сама вдруг пошла – я перекрестился, поклонился и только потом вошел. Но там мне испортили настроение. Я не знал, куда ставить свечки, а служительница рявкнула: за упокой туда, а за здравие сюда.

Второй случай. Однажды ко мне на работу пришел батюшка вместе с ученой теткой, которая крепила межконфессиональные связи между Россией и Казахстаном. Когда святой отец протянул мне руку, я не знал, как себя вести – пожать ее или поцеловать. Выбрал первое. Пока мы беседовали с гостьей, батюшка вдруг из-под ряса вытащил фотоаппарат и начал нас фотографировать без предупреждения. Вот и все мои взаимоотношения с религией. Словом, служителей культа я не очень воспринимаю. Все, мне кажется, от лукавого.

Сая Нурмагамбетова, доктор медицинских наук:

– Я не отношу себя ни к атеистам, ни к деистам. Но я верю в некий Высший разум, который управляет всеми нами.

• 78
• 106