Водный кризис в Тегеране как точка невозврата

Где в современном мире сходятся все наши антагонизмы и борьба за выживание? Есть ли какая-то единственная точка, которая олицетворяет наше всеобщее бедственное положение? Это не Газа, не Украина, не Судан и не центры аферы на севере Мьянмы. Это Тегеран.

Иранская столица ведет обратный отсчет до «нулевого дня», когда у нее просто закончится вода. И она не одинока. Большая часть Ирана стремительно движется к «водному банкротству», когда спрос на воду будет постоянно превышать естественные запасы. Президент Ирана Масуд Пезешкиан уже говорит о переносе столицы и обязательной эвакуации населения (около десяти миллионов человек).

Кризис отражает несколько факторов. Непосредственная причина — жестокая шестилетняя засуха. Даже в сезон дождей в Иране почти не было осадков. Кроме того, водоемкое сельское хозяйство и субсидирование водоснабжения и энергетики привели к перерасходу водоносных горизонтов страны и истощению запасов подземных вод.

Кроме того, экономическая деятельность и занятость сосредоточены в крупных городских центрах, особенно в Тегеране, что еще больше истощает водные ресурсы. Потеря грунтовых вод настолько велика, что некоторые районы Тегеранского плато опускаются. Даже если дожди вернутся, грунтовых вод будет накоплено меньше, чем в прошлом, поскольку физическое пространство для их хранения сократилось.

Поскольку происходящее сейчас опускание распределено неравномерно, вся система водоснабжения и канализации Тегерана разваливается. Из прорванных подземных каналов на открытый воздух просачивается газ.

Руководство Ирана знало об этой проблеме на протяжении десятилетий, но всегда откладывало серьезные попытки ее решения. Вместо этого режим направлял ресурсы на свою ядерную программу, иностранных прокси, таких как ХАМАС, хути и «Хезболла», и военное производство, поддерживая вооруженные силы в хорошем состоянии и создавая беспилотники, которые Россия использует для бомбардировок украинских городов.

Хуже того, теперь, когда кризис достиг своего апогея, иранский Корпус стражей революции создал «водную мафию». Озера и реки, сохранившиеся на протяжении тысячелетий, осушаются, чтобы снабжать водой тех, кто может себе это позволить. Средняя семья в Тегеране тратит на воду 10 % своего дохода, и многие люди остаются без ванн и других средств гигиены, в то время как режим получает прямую прибыль от кризиса.

Но почему эта старая и постоянная проблема вдруг стала предметом глобальных новостей? Может быть, потому, что Запад хочет подготовить почву для очередной израильско-американской атаки (на этот раз под видом очередной гуманитарной интервенции)? Премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху уже цинично воспользовался ситуацией, заявив иранцам, что если они восстанут против режима, то Израиль пришлет специалистов для решения проблемы нехватки воды.

Помимо организации массовых молитв о дожде, режим принял сомнительную стратегию распыления большого количества химических солей в атмосферу. Но вместо того, чтобы надежно вызвать дождь, такой «посев облаков» грозит уничтожить растительность и затруднить дыхание. Люди все чаще остаются дома, и иранское общество начинает разваливаться.

Что касается плана по переносу столицы, то заявления Пезешкиана были довольно двусмысленными. Говорит ли он об основной массе населения или только о правительственной администрации? Если это второй вариант, то что будет с миллионами людей, оставшихся позади? Если же речь идет о первом варианте, то эта работа займет годы и ляжет непосильным финансовым бременем на государство — и все это без решения основной проблемы.

Неудивительно, что десятки тысяч людей в Тегеране начали паниковать. Автострады к северу от города забиты машинами, пытающимися добраться до Каспийского моря, где воды еще может хватить. Но что произойдет, если эти тысячи эвакуированных превратятся в миллионы? Очевидно, что первым пунктом назначения будет Турция, за ней последует Европа. Но как насчет богатых арабских государств в регионе Персидского залива? Почему бы ближайшим соседям Ирана не оказать большую помощь?

Хотя водный кризис является следствием специфического сочетания естественных причин и политических ошибок, Иран не одинок. Соседний Афганистан, например, реализует крупномасштабные ирригационные проекты, чтобы направить воду в Кабул, который также находится на пути к водному банкротству. Такие проекты не могут не вызывать споров, поскольку они могут повлиять на водоснабжение в других странах, в том числе через границы. Именно поэтому Египет, чье выживание зависит от реки Нил, так настойчиво возражает против проектов эфиопских плотин.

Что же делать? Хотя у меня нет конкретных предложений, общее решение кажется очевидным: миру нужна какая-то форма коммунизма. Я не имею в виду что-то вроде «реально существующего социализма» XX века, а скорее нечто более очевидное и элементарное.

Ни авторитарные государства, ни многопартийные демократии, ни низовая самоорганизация не могут решить проблемы, подобные той, что стоит перед Ираном. Когда мы сталкиваемся с угрозой самому нашему выживанию как цивилизованного сообщества, единственный выбор — объявить масштабную чрезвычайную ситуацию, что подразумевает фактическое состояние войны — не против другого государства, а против тех в своей собственной стране, кто несет ответственность за кризис.

Чрезвычайное положение не должно отменять рынки и национализировать все, но оно должно утверждать общественный контроль и регулировать те сферы общественной жизни, которые имеют непосредственное отношение к причине чрезвычайного положения. В данном случае это означает контроль над распределением воды. В Иране «водная мафия» должна была быть немедленно подавлена.

Государственная власть (которая может двигаться быстрее всего) должна быть дополнена организованными на местах актами солидарности, а также гораздо более сильными формами международного сотрудничества. Утопично? Вовсе нет. Настоящая утопия — это вера в то, что мы сможем выжить без таких мер.

Авторское право: Project Syndicate, 2025. www.project-syndicate.org